Амтиду долго лежала молча, ноготочком почесывала плечо Кудурру, потом принялась выдавливать прыщики на теле мужа. Тот только ежился от удовольствия.
— Ты что-то надумал? — тихо спросила Амтиду.
— Да, и мне не обойтись без тебя.
— Это касается моего отца?
— И брата. Запомни, что следует говорить придворным — ты обратилась ко мне с просьбой разрешить отправить письмо в Экбатаны. Я отправлю Ушезуба и Подставь спину. Пусть этот проныра Ушезуб выведает, кого Киаксар намерен назначить командующим отрядами, высланными нам на подмогу. Вручишь Подставь спину золото из твоих запасов, так будет сохраннее. Оно потребуется им в Экбатанах.
Амтиду, навалившись на мужа объемистой грудью, припала к уху Кудурру.
— Ты хочешь, чтобы отец назначил Астиага?
— Да.
— Ты полагаешь, что вы вдвоем управитесь с Набополасаром?
— Почему вдвоем. Даром, что ли, я выступил на заседании совета. Больше половины командиров меня поддержали. Может, их смутило молчание отца, когда я объяснял свой замысел, но как бы то ни было слово не воробей. Я всегда смогу притянуть их к ответу за двоемыслие.
— А подождать нельзя?..
— Нет. Жизнь царя в руках судьбы. Никому неизвестно, сколько она еще поиграет ею, а время не ждет. Если мы в течение ближайших нескольких лет не одолеем Нехао, нам тогда действительно придется уйти в глухую оборону.
— Я боюсь… — призналась Амтиду.
— Я тоже… За тебя. За себя нет — отец поймет. У меня не осталось выбора, я должен защитить трон. Такое имя мне дали. Мудрый Набу поможет.
— Я с тобой. В случае чего нас сможет приютить мой отец.
— Нет, ласточка моя. Это тебя сможет приютить Киаксар, а мне в чужие земли хода нет.
— Ты будешь загадывать на удачу? Собирать прорицателей?..
Навуходоносор вздохнул.
— Я долго думал над этим… Нет, я не стану испытывать судьбу. Если Мардук и сын его Набу на моей стороне, то знамение ничего не решит. Кроме того, если я удалюсь для оракула, отец что-нибудь заподозрит.
— Это тяжкое бремя, — она поцеловала мужа в губы, шепнула вдогон. — Я с тобой.
____________________
Столб солнечного света лег на площадку, на которой лицедействовали лучшие мастера цеха дарителей зрелищ. Как раз в этот момент там появилась танцорка, изображавшая праматерь, мудрейшую Мами. Лицо ее было набелено, разноцветное одеяние с массивным золотым нагрудником скрывало телесный облик, на голове сияла корона. Чтец испытал новый подъем чувств и тоненьким, подбитым волнующей дрожью голосом возвестил ее слова, обращенные к сонму богов.
«Я не могу сотворить в одиночку,
Только с Эйа закончу работу,
Ибо только он освящает.
Пусть глины мне даст, и я исполню».
Следом обыденным, повествовательным баритончиком чтец произнес:
Эйа раскрыл уста,
Так говорит богам великим:
Следующие слова чтец произнес густым, сдобренным пивом басом:
«В первый же месяц, в день седьмой и пятнадцатый
Я совершу обряд очищения.
Один из богов да будет повергнут,
[63]
И очистятся боги, в кровь окунувшись.
Из его плоти, в крови его
Намешает Мами глины!
Воистину божье и человечье соединятся,
Смешавшись в глине!
Чтобы вечно мы слыхали стуки сердца.
Пусть оживет разум во плоти бога…»
«…»
В первый же месяц, в день седьмой и пятнадцатый
Он совершил обряд очищения.
«Премудрого»-бога, имевшего разум
Ануннаки убили в своем собранье.
Из его тела на его крови
Намесила богиня Нинту глины,
Чтобы вечно слышали стуки сердца,
Разум живет во плоти бога.
Когда она замесила глину,
Позвала Ануннаков, богов великих,
Игиги, великие боги,
Слюной своей смочили глину,
Мами раскрыла уста:
«Вы приказали
Я совершила…
Я вас избавила от работы,
Ваши корзины дала человеку,
Сняла с вас ярмо, дала человеку!»
В этот момент по знаку распорядителя празднества на башнях городского дворца в честь решения совета богов, в прославление их мудрости и милосердия, призывно зазвучали трубы. Следом музыканты, рассаженные позади сценической площадки, заиграли, а певцы запели древний, времен царя Хаммурапи гимн «Владычица вышняя, мать милосердная, в сонме великих светил…». Когда же чтец принялся рассказывать о процессе изготовления людей, музыканты под грохот барабанов принялись исполнять: «Э'ллиль дал тебе величье». Боевая песня была не совсем подстать происходящему на возвышении, но глава цеха музыкантов и танцоров хорошо знал вкусы царя. Этот марш был одной из любимых мелодий Навуходоносора.
Глава 7
Как только в месяце ташриту соединенная армия халдеев и мидян приблизилась к Харрану, ассирийцы и египтяне сняли осаду крепости. Гарнизон Харрана под руководством Набузардана, состоявший в основном из отрядов молодых воинов, вооруженных новыми луками и освоившими новую тактику стрельбы, — оборонялся героически, выдержал несколько штурмов, нанес врагу серьезные потери. Тем самым Навуходоносор получил дополнительные козыри в борьбе за должность главнокомандующего, на которую также претендовали давние сподвижники отца. После соединения с корпусом мидян супруга царевича, сопровождавшая мужа, встретилась с братом и договорилась, что союзники поддержат требование молодого вавилонского царевича.
Ашшурубалит отступил к северу от Харрана в надежде обеспечить прочность северного фланга огромного фронта, организованного противостоящей мидянам и халдеям коалицией. Два года нескончаемых боев за перевалы на западе и наступление Киаксара на востоке, взятие мидянами расположенной у Ванского озера столицы горских племен Тушпы решили судьбу Урарту. Ассирийскому предводителю не оставалось ничего иного, как отступить, уйти за Евфрат и спрятаться под крылышком у египтян. Во время переправы Ашшурубалит погиб. Когда об этом стало известно в лагере, Набополасар обратился к ликующему войску с коротким воззванием. Оно гласило:
«Воины!.. Ассирийцев, с давних пор господствовавших над всеми народами и своим тяжким бременем наносивших ущерб народу Страны — я, слабый, смиренный, чтящий владыку владык, могучей силой богов Набу и Мардука, моих господ, отвратил от страны Аккад и сбросил их иго».
По приказу царя эти слова были выбиты на камне, который был водружен в Вавилоне возле ворот Иштар. Так оказалась закрытой последняя страница Ассирийской державы.
