— Гладко было на бумаге… — откликнулся отец. — Хотя эта идея мне по душе. Я так понимаю, что ты уже провел необходимую подготовку?
— Да, господин. Приготовлены канаты, с помощью которых воины на бурдюках переберутся на левый берег, с помощью калакку
[68]
будет наведен мост, по которому на противоположный берег будут переброшены колесницы и конница. Мидийские всадники уже испробовали этот способ многими беру ниже по течению. Кроме того, здесь, на юге от города, река делает поворот, так что в наших силах на некоторое время скрыть переправу от противника. Мы заранее перебросим на другую сторону пикеты мидийских отборных, они снимут вражеских лазутчиков… Но все это возможно, только в том случае, если тебя не будет в лагере и я возьму командование в свои руки. Нехао прекрасно известно, что ты решительно противишься этому назначению. Почему? Вероятно потому, что не доверяешь мне, сомневаешься — гожусь ли я в главнокомандующие. В своих способностях Нехао ни чуточки не сомневается… Фараон уверен, что это назначение вызовет смуту в войске. Твои товарищи до сих пор называют меня щенком и мидийским подкаблучником — это я не с обидой говорю, просто тебе должна быть ясна подоплека… Если враг желает, чтобы у нас была смута, пусть будет!
— Таким образом ты берешь меня в заложники, теперь мне ничего не остается, как безропотно подмахивать твои приказы?..
— Ты же отдал меня в заложники, когда я был мальчишкой…
Старик хмыкнул, задумался.
— Это была вынужденная мера, — наконец ответил он. — У меня не было выбора. Один на один с Ашшуром никто бы не устоял. Если бы они достали меня, вас ждала куда более незавидная участь. Мне позарез необходимы были союзники. Я вопросил богов, они дали добро.
— Сколько раз ты их вопрошал? Пока не извел своими мольбами до того, что они плюнули и решили — пусть этот халдейский пень делает, что хочет, только больше не досаждает нам.
— А хотя бы и так! — воскликнул Набополасар.
— Так вот, у меня тоже нет выбора!.. Мне назначено тобой защищать трон, и я защищу его! С твоей ли помощью или без оной. Я не имею права упускать такой благоприятный момент и такое неслыханно удобное расположение врага. Пока Нехао не опомнился и не начал в свою очередь переправляться через реку, я обязан отбросить его от Евфрата.
Он замолчал, отец тоже не стал нарушать тишину. Так шло время. В углу тикали водяные часы, капля за каплей в сосуде звенькала вода, откуда-то вдруг отчаянно потянуло ароматом свежей травы — видно, царские конюхи везли на повозке корм для лошадей, впрягаемых в колесницы. Со стороны реки донесся звонкий собачий лай.
Мигнув в последний раз, погас факел, освещавший шатер. В наступившей темноте особенно ехидно прозвучал голос Набополасара.
— Ну, а если я соглашусь, как ты можешь быть уверен, что как только твои люди домчат меня до столицы, я тут же не пошлю гонцов с приказами, отстраняющими тебя от командования? Ты перехватишь одного, второго, но кто-нибудь сумеет добраться до лагеря. Солдаты встанут на мою сторону.
— Ты именно так и должен поступить, — подтвердил Навуходоносор.
— То есть?..
В голосе старика прозвучало неподдельное удивление.
— Как только тебя доставят в столицу, — объяснил сын, — в каком состоянии не был, ты, господин, должен тут же отдать тайный приказ о смещении меня с должности, объявлении бунтовщиком, ну и припиши к этому что-нибудь покруче… Только этот приказ будет доставлен не в наш лагерь, а…
В этот момент за полотняными стенами шатра послышался шум. Со стороны палаток царских отборных донеслись недовольные голоса, выкрики, требования пропустить к царю. Навуходоносор сразу узнал голоса Шамгур-Набу, Нинурты-ах-иддина, Мардука-Ишкуни и прочих, верных Набополасару людей.
В палатку вбежал Рахим-Подставь спину. Не успел он доложить царевичу, как Набополасар привычно рявкнул на него.
— Пусть войдут!
Воин глянул на хозяина, тот кивнул — про себя Навуходоносор решил, что в случае чего арестует их всех сразу.
Тут же в шатер внесли факелы, следом топоча, как слоны, в палатку ворвались военачальники. Из-за спины Шамгур-Набу выглядывал перепуганный до смерти Мардук-Ишкуни, прорицатель.
— Что явились? — зычно гаркнул на них царь. — Кто звал?
Навуходоносор поразился — голос отца был молод, свеж, неужели он ошибся в его немощи? Тогда все, кандалы, позор, смерть…
— Ждать у порога! — приказал Набополасар помертвевшим от изумления военачальникам. — А ты, — обратился он к Подставь спину, — организуй караул. Никого ближе пятидесяти шагов к шатру не подпускать! Исполняй!..
Военачальники уже на цыпочках, по одному начали выходить из шатра. Когда Рахим доложил, что приказание выполнено, Набополасар распорядился.
— Сгинь! Не подслушивай! Замечу — смерть!..
Оставшись один на один с наследником он приказал.
— Говори, куда будет доставлен приказ?
— В лагерь египтян. Фараону в собственные руки. Они перехватят гонца. Другой доберется до нашего стана и у нас якобы начнется смута. Об этом тотчас узнают в египетском войске.
Набополасар принялся барабанить пальцами по чертежу, разложенному на походном столе. Сын молчал.
— Иначе ты их всех сейчас арестуешь? — неожиданно спросил старик.
— Так точно. Дам время успокоиться, потом каждый из них получит возможность загладить грех неповиновения в бою.
— Это долго, ненадежно… Пустое это… Загладить грех! Что они, святые?.. Тебе придется долго наводить порядок в собственном лагере.
— Повсюду уже расставлены мои люди.
— Значит, говоришь, я обязал тебя защитить династию и ты ее защитишь?
— Так точно.
— Что будет с гонцом, который попадет в руки птицеголовых?
Навуходоносор пожал плечами.
— Дурака на это дело нельзя посылать! — рассердился царь. — Здесь требуется сообразительный, верткий парень.
— Пойдет доброволец.
— Кто?
— Подставь спину.
— Позови его.
Навуходоносор вышел из палатки и крикнул.
— Рахим!
Тот вышел из темноты. Царевич махнул ему рукой — следуй за мной. Уже в шатре Набополасар спросил.
— Ты знаешь, зачем я позвал тебя?
— Да, господин.
— Значит подслушивал?
— Нет, господин. Догадался..
