Торговля была богатейшая — воины тащили купцам добытое в Заречье добро. Те в свою очередь предлагали товары ремесленных мастерских, которыми славился Иерусалим. Скоро Набузардан поставил вопрос перед повелителем о необходимости подготовки обоза в сторону Вавилона, ибо иначе всю захваченную за этот год добычу за раз не увезти.
Декум Иддин-Набу, как было предписано, повел свой отряд в несколько сотен конников через крепость Лахиш. Эта твердыня произвела большое впечатление на халдеев. Ее стены могли сравниться разве что с урсалиммскими. Возведены они были на скалистом холме, оказались толстоваты, в ухоженном состоянии. Сопровождающие отряд еврейские воины добились от местного начальника выполнения указа Иоакима и вавилоняне были допущены в город. До самой Газы Иддин-Набу составлял описание проделанного пути с точным обозначением крепостей, источников воды, мостов, проезжих дорог. Никогда еще воины Аккада не забирались так глубоко на юг. Иддину мог гордиться, что сумел разгадать в Лахише тайну снабжения крепости водой. Возле дворца областеначальника в скалистом грунте был пробит колодец, уходивший к подножию холма, на дне его была высечена горизонтальная галерея выходившая в небольшой, но даже летнее время полноводной речушке. Колодец засек декум, а устье галереи, через которую поступала вода, отыскал Рахим.
Скоро за Лахишем зелени поубавилось, местность поскучнела, начала разглаживаться, однако вдоль маловодной шумливой речки, называемой Газа, земля была ухожена, поселения зажиточны. Иддин-Набу поддерживал в отряде строгие порядки, вот почему после посещения первой деревни, где халдеи вели себя на редкость тихо — вместо грабежа устроили торговлю, прикупили за серебро запасы, — на всем последующем пути их допускали за жилую черту. Правда, только днем, ночью воины отдыхали в своем лагере, держали усиленные караулы.
Так добрались до Газы. Крепость, конечно, уступала Лахишу толщиной и высотой стен, однако являлась крепким орешком. Иддину в компании с Рахимом и еще тремя-четырьмя опытными солдатами, в сопровождении сепиру, царского писца и переводчика, объехали ее кругом, изучили подходы и подступы.
В первые два дня правитель Газы держался насторожено — выставил напротив лагеря пришельцев свои пикеты, однако напасть не решился. Иддину, как было ему предписано, сам подъехал к крепостным воротам и объявил, что имеет послание к владыке Газы от царя царей, могучего Навуходоносора, правителя Вавилонии и прочее, прочее, прочее. Первое время со стены долго выясняли, кто Иддин-Набу будет по должности и что ему надо на земле филистимлянской? Однако стоило им узнать, что войско Навуходоносора стронулось из-под Иерусалима и движется в сторону Газы, местные стали куда более сговорчивыми. Иддину допустили во дворец, его принял царь Ханун. Декум ни словом не обмолвился о необходимости сдачи крепости — заявил, что царь царей желает жить в дружбе и союзе с правителем Газы и все, что он требует, это принять на себя обязательство выплачивать дань и допустить в городские пределы воинский гарнизон.
Между тем Рахим с десятком отобранных проверенных ребят выехал в пустыню и двигался вдоль берега моря, пока не наткнулся на форпост египтян — маленькую полуразвалившуюся крепостцу, прикрывавшую торговый тракт, ведущий в город Пелусий. Вид этого укрепления вызывал недоумение. Почему жители Великой реки не починили стены, почему таким слабым отрядом укрепили огражденное место? Более того при приближении халдеев птицеголовые едва не сбежали из укрепленного пункта. Были они смуглы, полуголы, все вооружение копья и тростниковые щиты, на голове вместо шлемов войлочные шапки, слабо прикрывавшие от режущих ударов. Может, по-другому в этой ухабистой жаровне, которой являлась окружающая пустыня, и одеваться нельзя?
Зной здесь изматывал, его едва можно было терпеть. Уж на что халдеи не с севера явились, но даже у них в дельте Тигра и Евфрата такого жара не бывало. Воздух был настолько сух и прокален, что кожа лопалась, а ведь за каменистыми увалами, стоило въехать на гребень, открывалась бирюзовая, неподвижная морская гладь. На ней нередко можно было видеть утомленный одинокий парус.
Рахим разбил лагерь в узкой лощине, называемой вади, в тени огромной скалы. Здесь и дождался нужного человека. Он путешествовал с торговым караваном, водитель верблюдов и купцы которого были вынуждены заплатить Рахиму пошлину, а солдатам сделать богатые подарки. Человек был невзрачен, черен, седенькая бородка густо отдавала в желтизну, как, впрочем, и на редкость густые брови. На голове чалма, одет в пестрый ватный халат — так и парился, едучи на верблюде. Подставь спину сразу вычислил его, сам подошел с вопросом, как нынче финики в Египте? Богатый будет урожай?..
Они разговорились и на глазах всех Рахим сторговал у торговца красивую, широкую накидку. Хороший подарок для Нупты, а то, что в накидку оказался завернут сложенный кусок кожи, кому какое дело. Потом он предупредил купцов, чтобы те не ходили к Газе а свернули южнее, потому что, если газавитяне не сдадутся, штурм крепости неизбежен. Может, урок Ашкелона научит их уму-разуму, тем более, что ярмо будет легкое, им под силу тащить его.
— Пока, — уточнил главный караванщик.
В ответ Рахим только плечами пожал.
Вернувшись к Газе, Рахим-Подставь спину застал здесь всю армию, успевшую подойти к последней укрепленной крепости на пути в страну Великой реки.
Газавитяне сдали город на тех же условиях, что и Урсалимму. Кроме того, им пришлось согласиться впустить и содержать большой вавилонский гарнизон, который должен был прикрывать южную границу царства.
Рахима вызвали в царский шатер в полночь, когда лагерь угомонился и в густой многозвездной восточной тьме ясно прорезался посвист ветра, шум деревьев, переливы ручья, возле которого была разбита палатка Навуходоносора.
Кусок кожи с арамейскими письменами царь передал Набузардану, сам же принялся расспрашивать Рахима, как они, египтяне? Способны дать отпор?..
— Те, с кем мне довелось повстречаться для наших солдат не страшнее тростника. Руби, пока рука не отвалится. Там самое страшное — жара, нехватка воды.
— Что еще заметил?
Рахим честно признался, что не ожидал такой беспечности от египетского фараона, который выставил на границе такую несерьезную преграду против халдеев. Может, туман наводит и главные силы бережет.
— Зачем? — пожал плечами господин. — Если мы перевалим через пустыню, доберемся до Дельты, судьба Мусри будет решена. Перерезать Великую реку ничего не стоит, ширина долины там от одной десятой беру до трех беру. Если мы будем контролировать русло, фараон вынужден будет сдаться. Сражение он должен принять, не допуская нас в Дельту.
Царь Вавилона, заметно раздобревший за этот поход, вдруг начавший тщательно ухаживать за собой, завивать бороду, неожиданно спросил.
— Послушай, Рахим, долго ты еще будешь ходить в простых воинах? Хочешь заслужить чин декума?
Рахим растерялся, отер пот со лба. Царь между тем торжественно, с некоторой даже напыщенностью заявил.
— Я ценю верных и толковых людей. Они опора моей царственности. Я желаю назначить тебя начальником гарнизона в Газе. Мне нужен здесь человек, на которого я мог бы положиться. Он должен держать в узде местных варваров и, поддерживать добрые отношения с Египтом, при этом главная его обязанность — постараться разузнать о них, как можно больше.
