Защитная стена в мозгу Найла лопнула — его захлестнула волна восторга, счастье близкой смерти, образ сочного, спелого персика и горечь разочарования. Он почувствовал себя так, словно залпом выпил сразу два кувшина терпкого красного вина, и бессильно отдался единению.
* * *
— Ну, что случилось? — встревоженно спросил Симеон, поддерживая голову Найла.
Над головой тихо трепетали зеленые листья, сквозь крону просвечивала далекая снежная шапка.
— Я на улице?
— Да, — кивнул медик. — Вчера ты пришел на четвереньках, стал подпрыгивать, оплевал всю Завитру и пытался, извини, приклеиться задницей к дереву. Я думал, ты уже все…
— Где она? — Найл приподнялся на локте, нашел взглядом ученицу медика: — Прости, я не хотел тебя обидеть.
— Ничего, — смутилась девушка. — Просто я очень испугалась.
— Так что случилось, Найл? — потребовал ответа Симеон.
— Ну, представь, что ты… — правитель опять покосился на Завитру, — … когда ты в постели с женщиной и тебе очень хорошо, она от полноты чувств причиняет тебе боль. А тебе от этого не плохо, а наоборот, еще больше наслаждаешься… Понятно?
— Ну-у… в общем, да.
— Так вот. Умножь это на миллион и представь, что все это вчера свалилось на мою голову.
Медик немного подумал, потом кивнул:
— Ты полежи пока, Завитра за тобой посмотрит.
Правитель еще немного отдохнул, время от времени ощущая на лице нежные, почти невесомые прикосновения то ли пальцев, то ли губ девушки, потом надолго провалился в дрему и окончательно пришел в себя только к обеду. К его удивлению, «стол» накрывали мужчины и женщины вместе. Никаких надсмотрщиц с кнутами, понукающих раболепных слуг, никаких построений с деревенеющими людьми. Похоже, порядки Провинции коренным образом отличались от городских.
На этот раз спокойно поесть Найлу никто не помешал, и он в полной мере отвел душу, в одиночку употребив большую корзину персиков и несколько гроздей винограда. Вместе с водой гостям принесли слабенькое вино, и Симеон настоятельно рекомендовал всем выпить хотя бы по стакану — в качестве профилактики от возможных заразных болезней. Затем появился толстяк и пригласил всех в дом.
— Помещения освободились, дорогие гости, — приговаривал он, борясь с обидой. — Тесновато, конечно, но все не под открытым небом.
Тантон повел людей на холм, к воротам замка. Проходя мимо стены, Найл в изумлении остановился:
— Симеон, смотри!
— Что? Стена как стена. Старая.
— Щелей нет между камнями. Ни известковой прослойки, ни другого раствора. Это же декоративные камни. На самом деле весь замок — монолит!
— А какая разница?
— Ну как ты не понимаешь?! Этот дом сложен вовсе не из отдельных валунов, все это — один-единственный искусственный камень!
— Уж не хочешь ли ты сказать, что точно таким же образом можно изготавливать и каменные инструменты?
— Не знаю, — Найл потер лоб, — как-то не думал. Интересная мысль.
И они побежали вдогонку за остальными.
Людям в замке отводились нижние этажи. Высокие комнаты с большими окнами обычно вмещали — судя по количеству топчанов — десять человек, но теперь эти грубые деревянные лежаки хозяева раздвинули к стенам, а пол застелили циновками, так что все гости поместились в пяти помещениях, расположенных по сторонам широкого коридора. Заканчивался коридор витой лестницей, сложенной из розового камня. Найл не удержался от любопытства и пошел по ней наверх.
С каждым пролетом становилось все темнее — окна плотно затягивала паутина, сильно пахло мускусом. У правителя появилось подозрение, что он наткнулся на какой-то тайный лаз, но внезапно сверху брызнул ослепительный свет, и Найл оказался на небольшой смотровой площадке, откуда открывался роскошный вид на море, пляж внизу и густые зеленые кроны под стенами.
— Красиво…
Правитель еще немного потоптался, а потом пошел вниз, в отведенные гостям комнаты.
Пока Найл отсутствовал, сюда принесли большие кувшины с водой и вином и высокие корзины с яблоками. А еще в каждую комнату подселили по три-четыре местных жителя — чтобы было кого расспросить, если что-то непонятно.
— Надеюсь, у вас нет жалоб, уважаемый Посланник? — очень вежливо спросил хлопотливый толстячок.
— Нет, Тантон, все в порядке.
— Мне неудобно вас беспокоить, — продолжал заламывать руки толстяк, — но вас не обидит, если я иногда буду обращаться с просьбами к вашим служанкам, Посланник? Дело в том, что обычно здесь живет намного меньше людей, и я боюсь не справиться с обычным числом помощников…
— Хорошо, Тантон, обращайся.
— Благодарю вас, Посланник, — низко поклонился толстячок и попятился за дверь.
Найл огляделся по сторонам и ощутил некоторое неудобство. Отвык, похоже, от закрытых помещений.
— Ладно, — негромко сказал он, — пойду искупаюсь.
Окунувшись в прохладные волны, правитель погулял вдоль берега, выискивая места, где могли бы водиться креветки, но не нашел, выбрался на траву, в тень пышного кустарника, и вскоре снова заснул.
Разбудил его шумный плеск — на берегу моря возились «детишки». Ребята забрались в воду по грудь, а паучата пытались их достать: лезли в глубину, плотно сжимая дыхальца, тянулись волевыми лучами.
— С ума сошли! — прикрикнул на них Найл. — Утонете!
Подростки всей гурьбой снялись с места и отбежали в сторону. А по дорожке к замку тяжело шли мужчины с корзинами. Похоже, близилось время ужина.
В замкнутом помещении правителю показалось душно. Он предпочел бы поесть на улице, но не хотелось ради каприза гонять туда-сюда наслаждающихся покоем людей, Найл просто прихватил гроздь винограда, ломоть мяса, кусок солоноватого местного хлеба и ушел на разведанную днем смотровую площадку.
Ночью здесь оказалось еще лучше, чем днем. Звездное небо над головой, пляшущие искорки отраженных звезд впереди, на волнах. Свежий морской воздух и приятное тепло от нагретого за день камня. А еще — сочное мясо и сладкий виноград.
Снизу послышался шорох, и в проеме показалась Завитра.
— Откуда ты здесь? — удивился правитель.
— Симеон приказал от вас не отходить, — оправдалась ученица медика.
— Раз приказал не отходить, — рассмеялся Найл, — тогда иди сюда, ближе.
Он крепко обнял девушку, поцеловал и осторожно опустился с нею на пол.
* * *
Шли дни. Отдохнувшие люди начали было скучать, но Тантон ненавязчиво просил то помочь принести продукты, то посыпать дорожки свежим песком, то вымести накопившийся сор. Никто это и за работу не считал — двойное удовольствие: и человеку помочь, и самим не так скучно.
