Шомберг кивнул, но счел нужным предупредить:
— С недавнего времени они повсюду ходят вдвоем, Линьяк и Вильконен. Вызвав одного, ты нарвешься и на другого. Линьяк обучает своего дружка искусству боя, и теперь к ним боятся подходить даже те, кто раньше слыл великолепным бойцом.
— Бог нас рассудит, Шомберг. И да воздастся неправому по заслугам его.
Вскоре они подъехали к Турнельскому замку
[77]
, этому детищу Средневековья, разрушенному впоследствии вымирающими Валуа. Ныне дворец доживал свои последние дни. Карл IX унесет его с собой в могилу, лишив город величественного памятника готической архитектуры и оставив вместо него лишь пустырь, который вскоре зарастет бурьяном и будет служить местом для дуэлей, лошадиных торгов и тайных свиданий.
С виду замок напоминал как бы корону, над обручем которой возвышались, будто грозные стражи в полном вооружении, многочисленные мрачные островерхие башни с высокими шпилями; такие возводили века четыре тому назад при Филиппе Августе. В центре этой короны — сердце: сам замок с разноцветными стрельчатыми окнами, витыми, прямоугольными и круглыми башенками и зубчатой оградой, опоясывающей каждую часть здания в несколько этажей. Во дворе позади дворца располагалось ристалище для игр и конных турниров, излюбленных развлечений королей, за ним были небольшое поле, сад и огород, справа от которых, вплоть до самой городской стены, простирались королевские парки и сады, тянувшиеся от ворот Сент-Антуан до конца улицы Вьей-рю-де-Тампль, упирающейся в зубчатую стену. Слева от дворца стояла церковь с колоколенками, увенчанными острыми шпилями, и часовней, тут же находились дворовые постройки, колодец и конюшня. Фасадом Турнельский замок выходил на площадь перед Бастилией. Прямо напротив дворца располагались особняк графа Д'Этамп и дворец Сен-Поль, детище Раймона дю Тампля, бывшая резиденция французских королей, которую называли Отелем Веселых Потех. Впоследствии в отстроенных на месте разрушенного Турнельского замка домах будут проживать Ришелье и Корнель
[78]
. А еще два столетия спустя это место прославится такими знаменитыми жильцами, как Гюго
[79]
и Готье
[80]
.
Итак, в этот день должен был состояться торжественный обед во дворце Сен-Поль, а затем бал в замке Ла Турнель в честь бракосочетания губернатора Лионне Жака Савойского герцога Немурского с принцессой Феррарской Анной Д'Эсте.
К полудню приглашенные на торжество собрались в зале для пиршеств и уселись за столы, столь обильно сервированные всевозможной снедью и винами, что вместо двухсот человек здесь, наверное, можно было накормить едва ли не половину Парижа. Обед прошел в здравицах, шумных возлияниях, шутках и песнях во славу новобрачных. Вскоре зал опустел, и придворные стали перебираться во дворец Ла Турнель, где должен был начаться бал. В ожидании его приглашенные толпились кучками по обе стороны танцевального зала. Яркий солнечный свет, пробивающийся сквозь цветные витражи, еще больше расцвечивал одежды придворных, подчеркивая их пышность и богатство отделки.
Лесдигьер и Шомберг неторопливо шли по залу, как вдруг их внимание привлек громкий женский смех, исходящий от одной из групп, возле окна. Взглянув туда, Шомберг тут же потащил Лесдигьера к этой группе.
— Пойдем! Видишь — дворянин и с ним две дамы? Это Брантом. Вот где будет весело, черт возьми!
Действительно, это был Пьер Брантом. Он был в желтых панталонах и коротких шарообразных светло-коричневых штанах до середины бедра, которые едва прикрывала узенькая обшивка сильно приталенного фиолетового камзола. Безмятежное лицо его, на котором играла легкая и непринужденная улыбка, было обращено к дамам. Угадав по лицам собеседниц, что с тыла к ним кто-то подходит, он обернулся.
Беседа прервалась с появлением двух новых действующих лиц, но, после взаимных приветствий, вновь возобновилась.
— А о чем идет речь? — спросил Шомберг.
— О женах, изменяющих своим мужьям. Правы ли те из них, кои, обученные своим супругом искусству любви, пользуются первым же удобным случаем, чтобы наставить мужу рога? — ответил Брантом.
— Думаю, что да, — ответил Шомберг, секунду-другую подумав, и принялся рассуждать с таким невозмутимым видом, будто речь шла о недавно начавшейся постройке дворца Тюильри.
— Сколько поучительных и назидательных историй, — промолвила одна из дам. — Господин Брантом, обязательно вставьте их в свою книгу, которую вы, говорят, собираетесь написать.
— О мадам, — улыбнулся Брантом, — это будет нескоро. Пока что я собираю материал, но его еще слишком мало, чтобы говорить о книге. Но одно могу обещать: когда она будет готова, ее первой читательницей будете вы.
— Что ж, ловлю вас на слове, господин писатель. Но как же вы собираетесь писать, если у вас нет бумаги и пера и вы не делаете никаких записей и пометок?
— О, на этот счет вы можете быть спокойны, у меня превосходная память. Вернувшись домой, я тут же изложу на бумаге все то, что сегодня услышал.
— А вот и еще одна на ту же тему, — вступил в разговор Лесдигьер, не желавший отставать от друга.
Но, едва он начал рассказывать, как все общество, гудевшее до этого, будто пчелиный рой, сразу же поутихло и задвигалось, давая проход двум дворянам, довольно нагло и бесцеремонно прокладывавшим в толпе дорогу. Они бросали вокруг себя надменные взгляды и презрительно усмехались, оглядывая кучки придворных, украдкой шептавшихся и с опаской глядевших на них. Не имея никакой определенной цели, эти двое двигались в том направлении, где стояла компания, рассуждавшая о рогоносцах.
Увлеченные рассказами о своих и чужих любовных похождениях, никто из собеседников, надо сказать, не заметил произошедшей перемены, и все приготовились слушать Лесдигьера:
— Людовик Орлеанский, сын короля Карла V, переспал однажды с одной из придворных дам. Наутро он принял ее мужа и, накрыв ей голову полотенцем, сорвал одеяло, позволив полюбоваться обнаженным телом, а потом поинтересовался, нравится ли ему сия дама. Муж ответил, что он в восторге от такой красоты, и ушел. Проведя следующую ночь с женою, он наутро рассказывал ей, как герцог хвастал перед ним нагой женщиной, краше которой ему видеть не доводилось. И, судя по красоте тела, может смело утверждать, что и лицом она хороша. Представьте себе мысли жены в этот момент!
