Книга Прогулки по Европе с любовью к жизни. От Лондона до Иерусалима, страница 21. Автор книги Генри Воллам Мортон

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Прогулки по Европе с любовью к жизни. От Лондона до Иерусалима»

Cтраница 21

В прошлом кают-компания для младших офицеров нередко становилась сценой для весьма жестоких и бесчеловечных игр. Слава богу, теперь времена изменились, но вот в «Ужасы войны» играют и поныне.

Выглядит это примерно следующим образом: в какой-то миг младший лейтенант — тот самый, который отвечает за порядок в кают-компании — громко выкрикивает: «Ужасы войны!» Слова эти служат командой к построению, после чего курсанты исполняют самые невероятные приказы лейтенанта.

Мне рассказывали, что незадолго до войны группа офицеров с немецкого линкора получила приглашение отобедать на борту английского корабля. Обед прошел вполне успешно. За столом царила традиционно приподнятая атмосфера. Вот только немецкие гости держались несколько скованно, не желая (или не имея возможности) присоединиться к общему веселью. Они явно неодобрительно наблюдали за тем, как старшие офицеры вальсировали с курсантами. Похоже, что зрелище это оскорбляло их чувство приличия. В особенности же они были скандализированы поведением капитана, который после обеда принял участие в матче по регби и предстал перед ними взмыленный, измочаленный, да еще и облаченный в китель рядового гардемарина. Надо было видеть лица немцев, когда довольный капитан во всеуслышание объявил, что они отменно поиграли и что «с тех пор как Британия правит морями, на флоте не бывало такой отличной заварушки».

— Я правильно понимаю, что вы командуете данным судном? — уточнил германский офицер.

— Совершенно верно! — радостно подтвердил английский капитан, одергивая на себе курсантский китель. — И готов поспорить на пятерку, что выиграю у вас гонку вокруг шканцев!

Гость, однако, вызова не принял. Глядя вокруг недоумевающими глазами, он спросил:

— И все эти люди вам повинуются — после такого?

— И еще как, сэр!

— Я этого совершенно не понимаю, — признался немецкий офицер и в полном недоумении отбыл на свой корабль.

4

Пожелав всем спокойной ночи, я вышел на палубу.

Над головой ярко светили звезды, в темноте угадывались контуры соседних кораблей. И вновь меня пробрала легкая дрожь. Что ни говорите, а в этой картине — могучие темные громады, освещаемые периодическими вспышками сигнальных огней — было нечто устрашающее. По левому борту раздался звук работающего мотора. Все верно: обед завершился, и наши гости разъезжались по своим судам. Тарахтение удалялось, пока окончательно не растворилось в слегка фосфоресцировавшей темноте.

Затем над морем воцарилась полная тишина. Флот уснул.

Я не без труда сориентировался на темной палубе и направился, как мне показалось, в сторону своей родной Честити-аллей. Однако по пути снова умудрился заплутать среди зачехленных орудий. Я сворачивал в разные стороны, спускался и поднимался по каким-то лестницам и в результате снова очутился на шканцах. В конце концов я наткнулся на морских пехотинцев, стоявших на страже у дверей капитанской каюты. Они-то и указали мне верную дорогу. Приободрившись, я вновь нырнул в стальные недра корабля. Довольно скоро я столкнулся с новой проблемой: выяснилось, что весь коридор на подступах к Честити-аллей загроможден гамаками гардемаринов.

Они свешивались с потолка, как огромные коконы, и каждый такой кокон был снабжен человеческим лицом.

Я чиркнул спичкой и осторожно, на цыпочках стал пробираться меж гамаков. Слабый огонек освещал лица спящих курсантов. Я смотрел на тщедушные фигурки, облаченные в ночные пижамы, и поражался: неужели это те самые щеголеватые красавцы, которых я наблюдал в кают-компании для младших офицеров? Сейчас они выглядели совсем маленькими и беззащитными. И мне подумалось: как все же сильно окружающая обстановка влияет на облик человека! Взять, к примеру, этих мальчиков. Стоило лишь ненадолго вырвать их из специфической атмосферы военного корабля — нарочито мужественной, пропитанной табачным дымом и алкогольными парами, — как они снова стали тем, чем и являлись по сути. А именно, обычными подростками, которых судьба занесла на палубу военного корабля. Мне пришлось зажечь еще одну спичку, чтобы отыскать номер своей каюты. И перед тем как спичка догорела, я успел различить лицо того самого ребенка, который встречал меня на вокзале. Я припомнил, как он стоял на платформе — самоуверенный, подтянутый, с морским кортиком на боку, как ловко управлялся с моторной лодкой, которая несла нас к стальной громаде «Импенитрейбла».

Увы, никто бы не признал будущего адмирала в этой фигурке, скорчившейся в гамаке. Магия сна низвела блестящего курсанта чуть ли не до уровня детской комнаты.

Прискорбно сознаваться, но сейчас никто — ни его мать, ни сестры, ни даже, возможно, тетушки — не стал бы обращаться с этим мальчиком как с представителем грозного военно-морского флота (по крайней мере так, как это принято на публике).

Существует несколько явлений, которые можно увидеть лишь однажды в жизни. То есть потом вы можете неоднократно с ними сталкиваться, но никогда уже это не будет как в первый раз. На мой взгляд, пробуждение на борту военного корабля относится именно к подобным переживаниям. Запомните свои ощущения, когда, проснувшись на рассвете, вы впервые поднимаетесь на палубу линкора. Ведь, скорее всего, вам больше никогда не удастся испытать те же самые чувства.

Представьте себе раннее утро. Первые солнечные лучи еще не успели разогнать ночную прохладу. Море и небо одинакового серо-стального цвета. В этот краткий миг между ночью и днем — когда луна уже спряталась, а солнце еще по-настоящему не встало — все вокруг залито странным, призрачным светом. Массивные палубные надстройки громоздятся над вами, подобно башням средневекового замка. Рейдовые огни еще не успели погасить, и они тускло светятся на гюйс-штоках и кормовых флагштоках. Впереди и сзади маячат другие корабли боевой эскадры — сейчас они кажутся черными тенями на серой морской глади. На фоне рассветного неба явственно выделяются капитанские мостики, марсовые площадки и зачехленные орудия.

Если вы немного постоите на палубе, то увидите, как просыпается большое и грозное семейство под названием «военно-морской флот». Контуры каждого из серых призрачных кораблей становятся четче, на палубах появляются крошечные человеческие фигурки — это моряки готовятся приступить к новому трудовому дню. Им предстоит чистить, ремонтировать и обслуживать корабельное оборудование — и так практически безостановочно на протяжении двадцати четырех часов (ведь у моряков, как и у хороших домохозяек, работа никогда не кончается). Ко мне приближается вахтенный офицер. Ежась от утренней прохлады, он указывает на движущиеся серые тела в глубине бухты.

— Смотрите, эсминцы! Видите, вон там…

Какое все-таки странное это явление — флот! Вроде бы он представляет собой единое формирование. Но в отличие от сухопутной армии его никогда не увидишь целиком. Площадь базирования простирается на многие мили и скрывается за линией горизонта. Корабли, входящие в состав флота, не имеют привычки подолгу находиться на одном месте. Они то и дело получают какие-то таинственные приказы и исчезают из поля зрения. Эсминцы — так те вообще напомнили мне ночных хищников. Большие серые коты, которые всю ночь охотились невесть где и лишь под утро возвращаются на свое лежбище.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация