— А откуда берутся мальки в алтарях? — поинтересовался Посланник.
— Осенью на юг через лес идет рыба с икрой и молокой, мой гость Найл. Желающий основать алтарь ловит ее, выпускает икру и молоку в алтарь, а уловом, во имя Великого Брата, угощает друзей и соседей, — вождь улыбнулся: время закладки алтарей, это почти полмесяца непрерывного праздника во всех кланах леса. — Старики рассказывают, что иногда встречается рыба, которая сама подплывает к пироге того, кто желает основать алтарь, и добровольно подставляет себя под нож, чтобы у нее взяли икру. Но я таких ни разу не встречал.
— Так в алтари закладывается икра любой рыбы, или только какой-то определенной породы? — не понял правитель.
— Ты начал мужской разговор, мой гость, — положил ему руку на плечо Рыжий Нос. — Его нужно вести во входной комнате, за чашей моркхи и обильным столом. Пойдем, расположимся, как настоящие мужчины.
* * *
Вождь первым улегся рядом со столом, показав пример, как правильно это делать: слегка взбил тюфяк, на который собирался облокачиваться, второй, наоборот, промял посередине, старательно простучав, после чего сдвинул их вместе и улегся поверх. Найл тут же последовал его примеру, устроившись рядом, а Айван и Нефтис расположились напротив.
— Эй, женщины, мы проголодались! — заорал Рыжий Нос и неопределенно пожал плечами: вечно из-за них проблемы… Женщины…
Найл понимающе кивнул, про себя усмехнувшись: эх, попади ты в город пауков лет десять назад, женщины быстро научили бы тебя вытягиваться по струнке и замирать, как стрекоза над кладкой, при каждом их появлении.
По счастью, люди находились не во владениях пауков, а в обычном человеческом обществе, а потому именно женщины торопливо появились со стороны прохода к детской хижине. Теперь их было трое: жена Рыжего Носа, его дочь Авиола и еще одна девчушка лет тринадцати. Как понял Найл, именно это и была та самая Люляра, которую они не застали в детской хижине.
Женщины быстро расставили глиняные чаши, больше напоминающие большие кружки без ручек, оставили посреди стола кувшин, ничем не отличимый от тех, в которых заготавливали вино в городе пауков, и молча исчезли за занавесью. — Ох, женщины, вечно они все не успевают, — повторился туземец, потянулся к кувшину и разлил моркху по чашам. — Так давайте выпьем за Великого Брата, который сохранил их на этой воде несмотря на все их несовершенство!
Найл усмехнулся, поднял чашу и в несколько глотков выпил. Сразу стало ясно, что моркха — это не вино. Она имела ясно различимый кисловатый запах, слегка горчила на вкус, но все прочие запахи и вкусы почти полностью перекрывал ореховый аромат. На языке правителя осталось такое ощущение, словно он только что съел десяток миндальных ядрышек.
Спустя минуту из-за занавеси вновь появились женщины, которые несли на широких блюдах рыбу копченую, жареную, вареную, печеную…
Сразу стало ясно, что с едой в морских лесах проблем не испытывает никто. Вот только путешественники на хвостатую и чешуйчатую еду после почти месячного путешествия смотреть уже не могли — даже на свежую, горячую, которая распространяла со стола самые что ни на есть ароматные запахи.
Гости Рыжего Носа оживились только тогда, когда Амиль, жена вождя, поставила посреди плетеного стола чан с красными вареными крабами.
Увидев, с каким азартом пришельцы уплетают выставленное угощение, Рыжий Нос облегченно откинулся на тюфяк и поинтересовался:
— Так что ты хотел узнать, гость мой Найл?
— У тебя великолепный дом, — прихлебнув чуть кисловатого пенящегося напитка, признал Найл. — Когда я был ребенком, мы всей семьей жили в пещере едва ли не втрое меньшего размера. Даже став правителем города, я обходился комнатой примерно такого размера, — Посланник развел руками, — и только в последнее время, по желанию жены, занял покои, сравнимые с этой хижиной.
— Ну что ты, гость мой, — улыбнувшись комплименту, пожал плечами Рыжий Нос. — Такая хижинка строится очень, очень просто. Для начала тебе нужно выбрать четыре стоящие прямоугольником дерева. Потом забраться на любое из них, раскачаться на длинной веревке и зацепиться за любое соседнее. Ну, обмотать его хорошенько, и «раскачаться» на следующее. Связав четыре дерева по периметру, спускайся ниже и обвязывай еще раз. Связанные в двух местах, четыре дерева становятся жесткой, прочной системой, неподвластной никаким ветрам или колебаниям.
Тут туземец явно преувеличивал — его трехэтажная хижина, скреплявшая четыре ствола на четырех уровнях, не считая промежуточных обвязок стен, покачивалась даже от легкого вечернего ветерка.
По счастью, все стены и полы состояли из веревок и жердей, а потому только поскрипывали обиженно, но не ломались. Будь хижина каменной или дощатой — развалилась бы на кусочки через минуту.
— Соединив стволы, — продолжал объяснение вождь, — на них начинаешь класть жерди. Возишь с берега, и кладешь; возишь, и кладешь… Все очень просто… Однако в памяти Рыжего Носа всплывали воспоминания, вовсе не связанные со строительством…
Он вспомнил, как на своей тогда старой и низкой долбленке привез сюда, на эту самую воду, совсем юную Лунию, обвязал эти четыре мангры, спустился вниз и решительно сказал:
— Здесь будет наш дом.
А потом они впервые стали близки в раскачивающейся с борта на борт узкой пироге, и он поклялся ей, что на всю жизнь она останется его единственной хурхе — любимой и желанной.
Луния приезжала к нему много раз. Он приплыла, когда он настелил пол — чтобы попробовать, насколько он крепок.
Она приплыла, когда он обвязал крышу — чтобы понять, насколько приятно быть вместе с ним под крышей. Она приплывала, чтобы ощутить его близость в хижине со стенами, на мостике, на мостике к кухне, при наличии туалета, на полу кухни, рядом с кухонным очагом…
В морском лесу дом считается готовым, если на кухне есть очаг — глиняный круг, на котором можно развести огонь — и крыша, которая во время сезона дождей спасает огонь от гибели. Настелив крышу, он ждал Лунию… Ждал, обвязав стены, укрепив мостки, поставив алтарь дома…
Когда был огорожен алтарь моря, Рыжий Нос сел в свою истрепанную за время строительства долбленку и поплыл в клан Светлых.
Оказалось, что Лунию сожрала крабовая горячка — точно так же, как пожрала ее братьев и сестер, ее отца и мать, ее соседей и еще очень, очень многих членов клана.
В те месяцы никто не решался даже близко подходить на своих пирогах к водам клана — но Рыжий Нос не испугался. Наоборот — он хотел оказаться рядом со своей любимой, он искал встречи со старой и сморщенной Крабовой Горячкой — но пожирательница человеческих лиц не пожелала взглянуть на молодого рыбака.
Рыжий Нос вернулся назад, и продолжил строить новый дом. Теперь он сам не очень понимал, зачем это нужно, но помнил, как раз в одном из разговоров, Луния спросила его:
— А что, если местный вождь захочет стать твоим постоянным гостем?
