Саша похолодела. Они с Аркашей действительно могли стать легкой добычей для киллера.
— Ты кто такой? — запоздало спросил Аркаша.
— Я ваше сопровождение, Александра Сергеевна, — едва глянув на него, с легкой иронией уверенного в себе человека проговорил парень. — Сопровожу вас до ресторана, если вы не против.
Саша недовольно промолчала. Вчера Лариса прислала к ней двух своих людей, сегодня появился третий, если что-то пойдет не так, появятся и четвертый с пятым, тогда дело действительно может закончиться гранатой.
— Меня Женей зовут, — представился он.
Но Саша даже ухом не повела. Плевать ей, как зовут какую-то «шестерку». И Аркаша угрюмо молчал, не было у него желания обострять ситуацию. Зато Женя запросто смог бы обострить свою руку, например, ножом, и пустить его в ход. Нехороший у него взгляд, недобрый.
Женя сопроводил их до ресторана, где в отдельном кабинете ждали ее Лариса и тот самый Макар, которого Саша запросто могла сдать ментам. Могла бы, но не стала. Нарочно приберегла этот козырь для встречи с Ларисой. Знала ведь, что эта змея предложит ей компромиссный вариант, поэтому и не удивилась, когда появился Макар.
— Мышку? Птичку? — не здороваясь, любезным голосом, но с ядом в глазах спросила Лариса.
Вся из себя, круче некуда, только вот шея тонкая, полоснуть бы ее бритвой по горлу… Саша не сомневалась, что с удовольствием так бы и поступила, будь у нее возможность свести счеты с этой гадиной.
— Это ты о чем? — пытаясь держать себя в руках, повела она бровью.
— Змеи мышками питаются, птичками. Может, ты лягушку хочешь?
— Оставь это для себя! — зло прошипела Саша.
Лариса хотела сказать что-то обидное, но сдержалась. Какое-то время она сидела, закрыв глаза и сжимая кулаки. Саше тоже нужна была пауза, чтобы хоть чуть-чуть успокоиться. Не для того ведь они пришли сюда, чтобы выплескивать ненависть друг на друга.
— Никита в тюрьме, — выдавила из себя Лариса, исподлобья глянув на нее.
— Я в курсе.
— Ты сказала следователю, кто убил Ковшова?
— Нет, — глянув на Макара, злорадно произнесла Саша. — Но могу сказать.
— Тебе никто не поверит. Есть официальная версия — Ковшова и двух его сотрудников убил некто Карпушев.
— А я предложу другую версию.
— А Никита скажет, что ты силой вынудила Макса написать завещание. Он скажет, и ему поверят… У нас есть деньги, чтобы ему поверили. Ты хочешь, чтобы ему поверили?
Саша промолчала, до скрипа сжав губы.
— Дело уже зашло очень далеко, а может зайти еще глубже, — почуяв слабину, с нотками торжества в голосе сказала Лариса. — Мало того, что тебя лишат наследства, тебя еще посадят за клевету.
— И что ты предлагаешь?
— Да нет, это ты предлагай.
— Ну-у, наследства ты меня уже лишила…
— Ты с этим смирилась?
— Не совсем.
В принципе, Саша могла бы отказаться от бизнеса, оставив себе только деньги на банковском счету. Еще она должна получить акции, которые в течение всей жизни будут приносить ей дивиденды. Именно это предложение она и озвучила.
— Ты не вставляешь мне в палки в колеса, Годовиков соглашается, что сделка была незаконной, я получаю акции, и мы в расчете.
— Если ты получишь акции, то мне придется вернуть «Совгоснефти» пятьдесят миллионов долларов. Это большая для меня потеря. Но твой банковский счет мне их компенсирует.
— Хорошо, ты получишь свои пятьдесят миллионов, — со скрипом согласилась Саша.
— Нет, я получу все… Ты можешь уйти прямо сейчас, — с ядовитой усмешкой глядя на нее, сказала Лариса. — Ты уйдешь, но наша встреча останется. И сегодняшнее число будет значиться в договорах, которые ты уже подписала. Такая вот петрушка, сначала ты заявила на меня в прокуратуру, а затем подписала договор…
Саша снова стиснула зубы. Она ведь подписывала договора, не глядя. Возможно, там не было проставлено число…
— Ну ты и сука!
Лариса зажала ее в тиски — с одной стороны, уже подписанный договор, а с другой — показания, которые мог дать Никита.
— Тем и живу! Выбирай, или ты сейчас подпишешь договора с радостной улыбкой и в присутствии нотариуса, или я ставлю сегодняшнее число на старые договора. Во втором случае ты остаешься без акций. Годовиков откажется от своих показаний, и сделка будет признана действительной. Я остаюсь при своих пятидесяти, а ты остаешься ни с чем!
— А если я подпишу договора, акции мои?
— Я обещаю только одно, палки в колеса вставлять тебе не буду.
— Этого мало, — покачала головой Саша. — Как только сделка с «Совгоснефтью» будет признана незаконной, я сразу же подпишу договора. С улыбкой и в присутствии нотариуса.
— Это совсем не обязательно, — усмехнулась Лариса. — Достаточно проставить в договоре сегодняшнее число, и я смогу обосновать нашу сделку. Ты испугалась, что Никита своими показаниями лишит тебя наследства и отправит за решетку…
— Не забывай, я сама могу отправить Никиту за решетку! Я же знаю, кто убил Ковшова!
— Ты не знаешь, ты догадываешься. И за свою ложь ответишь. — Лариса многозначительно глянула на Макара.
Тот смотрел на Сашу холодно и невозмутимо, как полагается бездушному телохранителю. Но в его взгляде сквозила угроза. Он ведь не пойдет к прокурору доказывать свою невиновность, а просто убьет Сашу. Как убил Ковшова.
Саша вспомнила, что уже сегодня в лифте под ноги ей могла упасть граната.
— Если я все-таки прямо сейчас подпишу, ты отстанешь от меня?
— Сначала подпишешь договор, а потом отправишься в прокуратуру и отзовешь свое заявление. Адвокатов я тебе предоставлю, — четко выговаривая каждое слово, ровным, хотя и звенящим от злости голосом проговорила Лариса.
— Хорошо, я сделаю это, — с обреченным видом кивнула Саша. — Но ты должна отстать и от меня, и от моих акций.
— Ты получишь свои акции.
Ларисе нельзя было верить, но Саша понимала, что выбора у нее нет. Эта стерва обложила ее со всех сторон, и ей ничего не оставалось, как принять почетную капитуляцию.
Глава 20
Кофемашина — замечательная вещь: жмешь на кнопку и тут же получаешь прекрасный результат.
— Отличный у вас кофе, Лариса. — Ларионов снова сделал глоток и прикрыл от удовольствия глаза.
— Дарю! — Она легонько хлопнула рукой по кофеварке.
Следователь хотел встретиться с ней в своем кабинете, но Лариса пригласила его к себе домой. У них уже давно сложились доверительные отношения, поэтому отказываться он не стал.
— Тяжелый аппарат, — покачал он головой. — Нести надо.
