Никакой Веры Анатольевны у связного под рукой не случилось. С момента завершения разговора прошло уже одиннадцать минут. Ожидаемая реакция могла последовать пять минут назад, когда напарники еще были в пути, через час, поздно вечером или вообще никогда. Зная домашний адрес связного, выяснить все остальное и перейти к плану «Б» несложно; хуже, если неверно названный пароль его спугнул, и он успел унести ноги.
Пробегая мимо примостившегося в жидкой тени худосочной липы самодельного столика, наблюдаемый субъект кивнул забивающим козла мужикам и в ответ на их призывные возгласы и жесты досадливо отмахнулся пакетом: некогда, спешу. Сделав еще два или три шага, он вдруг испуганно подпрыгнул и схватился за правый карман курточки.
— Хо-хо, парниша, — с глубоким удовлетворением произнес Лысый и нажатием клавиши отбоя прервал звонок.
— Неужели прокатило? — недоверчиво ахнул Колючий.
Мужичонка собрал в одну руку тросточку и пакет, вынул из кармана телефон, некоторое время, щурясь, вглядывался в дисплей, а потом пожал плечами, сунул мобильник обратно в карман, переложил трость из левой руки в правую и заторопился своей дорогой.
— Прокатило, — тоном человека, который отказывается верить своим глазам, ответил на свой же вопрос Колючий. — Ей-ей, прокатило! Все-таки шеф у нас везучий, как черт. Работать он, конечно, тоже умеет, но даже там, где явно недорабатывает, кривая его вывозит.
— Гений, — согласился Лысый, запуская двигатель. — Но и нас с тобой, согласись, не пальцем делали.
У обоих разом отлегло от сердца. Что бы ни было сейчас на уме у связного, куда бы он ни торопился, это уже не играло существенной роли. С того мгновения, когда напарники сели ему на хвост, шансов ускользнуть у него не осталось. На вид ему было около шестидесяти; напарники не знали, что этот тип представлял собой в молодые годы, но теперь он заведомо вышел в тираж и ничего не мог противопоставить двум опытным, прошедшим отличную выучку, находящимся на пике физической формы офицерам ФСО.
Пока Лысый осторожно вел машину к выезду из двора, Колючий позвонил в отдел и подробно описал наружность связного. Как бы далеко ни шагнули современные технологии, установить по слабенькому, да еще и кратковременному, сигналу работающего мобильного телефона точный адрес его владельца пока, увы, невозможно. Пеленгатор помог узнать номер дома, подъезд и расположение в нем квартиры. Под подозрение попадал целый пятиэтажный стояк, до отказа набитый народом; большого значения паспортные данные связного почти наверняка не имели, но соблюдение установленного порядка не являлось пустой формальностью: а вдруг у старого хрыча в запасе имеется-таки пара-тройка сюрпризов?
В отделе Колючему, не стесняясь в выражениях, объяснили, что он, такой и сякой небритый лодырь, мог бы просто расспросить соседей, вместо того чтобы отрывать занятых людей от работы и разводить на ровном месте такие и сякие шпионские страсти. Колючий в схожих выражениях сообщил коллегам, что примерно представляет, от какой именно работы их отрывает, и в свой черед посоветовал поскорее надевать штаны и браться за дело.
На дальнейшем обмене любезностями никто не настаивал, а уже сказанное никто и не подумал воспринять всерьез. На том конце телефонной линии знали, что Колючий не первый год замужем и, будь у него такая возможность, не поленился бы разок-другой забить с дворовыми мужиками козла и по ходу дела ненавязчиво, не привлекая ничьего внимания и никого не заставив насторожиться, выведал бы у них все что нужно, и еще немало сверх того. Колючий тоже был в курсе, что ребята в отделе вовсе не предаются однополой любви и не мастерят костюмы для очередного гей-парада, а вкалывают как проклятые. Потому что у такого шефа, как Иван Сергеевич Буров, не забалуешь, и бесталанному лодырю пролезть под его начало сложнее, чем верблюду пройти сквозь игольное ушко. Обмен непечатными репликами и оскорбительными, клеветническими намеками был просто одним из способов выпускания пара, причем едва ли не самым безобидным из тех, что были у них в ходу.
Связной торопливо хромал вперед, ни разу не обернувшись на следующую за ним по пятам машину. Не обернулся он даже перед тем как свернуть за угол. Глаз на затылке у него не было, никаких зеркальных поверхностей по пути следования также не наблюдалось, и по-прежнему было непонятно, кто он — профессионал или обыкновенный лох.
«Сейчас узнаем», — подумал Колючий, когда его напарник начал аккуратно вписывать машину в поворот. Он был почти уверен, что, обогнув угол дома, они увидят связного стоящим на тротуаре и с улыбкой глядящим прямо на них, а то и вовсе не увидят — поминай, как звали.
Но когда машина, преодолев поворот, притормозила у выезда на оживленную улицу, все его опасения как рукой сняло. Связной никуда не исчез, нигде не стоял, ни на кого не глядел и никому не улыбался, а спокойно, хотя и торопливо, шкандыбал по тротуару в сторону Садового кольца.
— Лох, — с полной уверенностью поставил окончательный диагноз Лысый и, вывернув на проезжую часть, с черепашьей скоростью повел машину чуть ли не по пятам за связным.
Ехать таким манером по левой полосе означало бы провоцировать других водителей на необдуманные слова и некрасивые, грубые поступки, а ползти, прижимаясь к бордюру, мешали то и дело попадающиеся на пути припаркованные автомобили. Поэтому, когда связной миновал остановку общественного транспорта, не выказав при этом намерения сменить способ передвижения, Лысый остановил свою ласточку прямо под запрещающим знаком и предложил напарнику немного прогуляться пешком.
Колючий не возражал. Выйдя из машины, он неторопливо закурил, потянулся, разминая затекшие конечности, непринужденно проверил, не выпирает ли из-под одежды пистолет, и, убедившись, что нет, не выпирает, ленивой походкой праздношатающегося гостя столицы последовал за объектом наблюдения. Вскоре его светлая полотняная ветровка и на полголовы возвышающийся над толпой стриженый затылок скрылись из вида. Лысый до конца опустил стекло слева от себя, тоже закурил, откинулся на спинку сиденья, включил шансон и приготовился к более или менее продолжительному ожиданию.
Шофер проезжавшей мимо машины ДПС радостно нажал на тормоз, увидев нахально запаркованную в неположенном месте машину с водителем за рулем. Чуточку более наблюдательный напарник толкнул его локтем и одними глазами указал на номерной знак нарушителя. Патрульная машина сорвалась с места и затерялась в потоке уличного движения со скоростью, близкой к скорости звука. Лысый снисходительно усмехнулся и выбросил окурок в окно: ладно, живите, на первый раз, так и быть, прощаю.
Звонок Колючего раздался спустя каких-то несчастных десять минут. Лысый чуть было не удивился, но быстро сообразил, что именно этого и следовало ожидать. Связной заметно торопился, а Москва — не тот город, где имеет смысл торопиться в пешем строю, если только конечная точка вашего маршрута не расположена на расстоянии пары кварталов от начальной.
Конечно, связной мог передумать и взять такси или просто нырнуть в метро. Это сильно осложнило бы дело, но Колючий мгновенно успокоил напарника, просто сказав, куда подъехать, и без дальнейших объяснений прервав связь.
