– Камень – нет, не брошу. Как насчет палки?
– Грубо!.. – Я вздохнула.
– Я всегда такой, когда ты меня заводишь. Слышь, я так соскучился по тебе!
На мне было покрывало, а под ним – одна только футболка. Медяк решил этим воспользоваться. Он стянул свои джинсы, посадил меня к себе на бедра.
Не хотелось бы мне сейчас, но ведь я сама его завела. Не надо было наводить его на тему о камнях и палках. Но назад уже не повернешь. К тому же я должна была его отблагодарить.
Я так и поступила и даже получила от этого удовольствие. Не столько физическое, сколько душевное. Оказывается, это приятно, отвечать добром на добро.
Выпученные глаза, пьяная ухмылка, вонь перегара!.. В бригаде сухой закон, за бухло Медяк штрафовал пацанов или даже наказывал кулаками, зато сам закладывал за милую душу. Ну да, он же центровой, ему можно все.
Сегодня он конкретно под бухом. И если бы только это! На воротнике у него я увидела следы губной помады.
– Чего уставилась? – грубо спросил он. – Да, вмазал с пацанами, что здесь такого?
– Пацаны губы красят? – спросила я и невесело усмехнулась.
Может, я и не сломалась, но прогнулась под Медяка глубоко. Он и меня к рукам прибрал, и фабрику.
Медяк будил меня утром, в постели делал на мне зарядку. Потом я шла готовить завтрак на него и охрану, вечером занималась ужином, а на ночь раздвигалась под ним как последняя подстилка. Так мы и жили. Как ни странно, мне это даже нравилось. Я обабилась, перестала стремиться к головокружительным высотам и про фабрику почти забыла.
Раньше Яблоков был моим заместителем, но сейчас он главный, а я на вторых ролях. От меня уже мало что зависит. Яблоков это понял, поэтому нахамил мне. А я смолчала, потому что за ним стоял Медяк. Но все-таки я бываю на фабрике, потому что дома с тоски можно сдохнуть. Правда, в пять вечера за мной приходит машина с охраной, и я уезжаю домой – наводить порядки, готовить ужин как всякая баба, которая ждет мужа.
Медяк, может, мне и не муж, но живу я с ним как жена, причем верная. Ведь я даже не пытаюсь вильнуть на сторону, хотя фактически постоянно думаю о Славе. С ним я была бы счастлива. Даже не суть важно, кем быть при нем – женой, любовницей или даже проституткой. Моя гордость куда-то исчезла. Я готова была идти к нему и просить о снисхождении. Но не шла, потому что боялась за него.
Медяк – натуральный зверь, и ему ничего не стоит убить человека. Он ведь покончил с мещерскими, зачистил еще двух авторитетов, а братву подмял под себя. Теперь у него и в Москве своя территория, небольшая, но с такими пастбищами, о которых в Панфиловске остается только мечтать. Медяк ведь и Славу может уничтожить, если плотно насядет, и фирму его под себя подмять. Так что лучше не будить лиха, пока оно тихо.
– Пацаны красят губы?! – Медяк вскинул брови.
– Это что? – Я пальцем показала на отпечатки женских губ.
– Это не пацаны, а проститутка. Я тут одну девочку к себе взял, супертелка. Говорят, все может. А я людям доверяю, но проверяю.
– Пробу с проститутки снял? – Я вздохнула.
– И с тебя сниму. – Он хмыкнул. – Если захочу.
Медяк отправился в ванную, а я замерла в ожидании. Он же ненасытный, и особенно ему нравилось со мной в ванне. Но напрягалась я напрасно.
После ужина он тоже меня не захотел, хотя и поднял градус в крови. Видно, перебрал с водкой, поэтому сразу же и заснул. А может, проститутка высосала из него все соки. Так или иначе, Медяку было не до секса, и я могла только радоваться этому. После Дика и Прохи я окончательно смирилась со своей бабьей участью, принимала Медяка как должное, без телесных и нравственных мук. Но раз уж он дал мне передышку, то большое спасибо ему за это.
Утром он меня не тронул, спал как убитый. Я отправилась на кухню готовить завтрак. Каши, запеканки, сырники – это не для него. Чем жирней пища, тем веселей для него утро. Я пожарила картошку на сале, нарезала бекон, сыр, приготовила бутылочку пива. Кто бы мог подумать, что я буду так стелиться перед мужиком, тем более Медяком. Я ожидала похвалы, а нарвалась на грубость.
Он вломился на кухню в халате нараспашку. Глаза вроде бы трезвые, но на губах пьяная и шальная улыбка.
– Я не понял! Почему ты меня не домогалась?
Непонятно было, в шутку или всерьез спросил Медяк.
– Ты знаешь, очередь за проституткой занимать не хотела, – съязвила я.
– А чем ты лучше проститутки?
– Ну, знаешь! – возмущенно протянула я.
Медяк прогнул меня под себя, но ведь есть же какие-то пределы.
– Думаешь, я не знаю, как ты с Диком и Прохой кувыркалась?
– А вот это ты зря! – вспылила я.
Но Медяк лишь презрительно ухмыльнулся, глядя на меня. Не та я уже, чтобы бояться меня. Нет в моем взгляде волчьей силы. Ощущение такое, как будто Медяк высосал всю мою энергию. С тех пор как мы вместе, он стал только сильней, а я ослабла в разы.
– Это мне решать, что зря, а что нет, – пристально глядя на меня, со зловещим придыханием проговорил он. – Если я сказал, что ты давала как последняя шлюха, значит, так оно и было. А разве нет?
Я внутренне сжалась под его давящим взглядом. Мне страшно было возразить ему. К тому же со мной действительно поступали как с последней шлюхой.
– Я спрашиваю, было?
– Да, было, – выдавила я. – Но…
– А давай без «но»! Было, да и точка! После этого ты должна молиться на меня!
В сущности, он был прав, но я не хотела признавать это.
– Ты подумай о том, что с тобой будет, если я тебя брошу, – дожимал меня Медяк.
– Что?
– Наши пацаны только этого и ждут! Они хорошо помнят, как ты имела их, и теперь все хотят поразвлечься с тобой. Тебя уже никто не уважает. Запрут на хате и будут пользовать, пока не надоест.
– Хватит! – психанула я.
Слишком уж это похоже было на правду, чтобы оставаться спокойной. Пацаны действительно посматривали на меня косо, и мое слово для них ничего уже не значило. Все решал Медяк, а я теперь стала просто его подстилкой.
Медяк фактически вывел меня из игры, но я не очень-то расстраивалась. Это ведь не детская забава, в ней стреляют, убивают, ломают девичьи судьбы, а я не хочу быть к этому причастной. Но и оказаться совсем вычеркнутой из списков я не желаю. Медяк ведь просто так меня не отпустит, отдаст на толпу. Он еще денег на этом заработает. Пацаны хорошо заплатят за возможность унизить недавнюю центровую. Не зря же Медяк зверей в них воспитывает.
– Это мне решать, хватит или нет? – Он злобно ухмыльнулся. – Что хочу, то с тобой и сделаю. Хоть сейчас на панель вывезу.
– Нет!
– Почему нет? Я вчера с Катькой спал. Да, она проститутка, но так и тебя пользовали как хотели. Чем ты лучше ее? Ничем! А она красивей тебя. Любой каприз исполнит, только пожелай. Хочешь, я вас местами поменяю? Ее сюда, а тебя на панель?
