– Твой детектив тебя обманывает! – дрожащим от перенапряжения голосом сказала она.
Я пожал плечами. Детектив – лицо нейтральное, зачем ему обманывать?
– Может, я просто была в том доме, где Яша живет? – осторожно спросила Лиза.
Я нервно щелкнул пальцами. Какая разница, просто она там была или нет? Главное, что факт налицо. Мне осталось только принять решение.
– А твой детектив не видел, что Яша пьяный в дрезину был? Он пришел, и я сразу же ушла. Я ждала его в подъезде, чтобы кое-что сказать. Ты все равно не поймешь! – Лиза взяла руку на излом, как это делают провинциальные актрисы в дешевеньких постановках.
Трагикомедию решила разыграть. Ну-ну.
– Он сколько раз подходил ко мне, предлагал секс, – разыгралась Лиза. – Но я всегда отказывалась. Тогда Балаган сказал, что убьет тебя, если я не соглашусь. Я сегодня влепила ему пощечину и ушла!
– Значит, это правда. – Я пронзительно вздохнул.
– Что правда?
– То, что Яша победил меня в нашей с тобой постели.
– Да что ты такое говоришь?! – на истеричной ноте протянула она.
– Я обязательно во всем разберусь, – поднимаясь из-за стола, сказал я.
Рита подставила Лизу, но мне уже совсем не интересно, зачем она это сделала. Выяснять я не буду. А вот как и чего ради Лиза спуталась с Балаганом, очень хочу знать. Если Рита не солгала мне сегодня насчет их отношений, значит, и все остальное верно. Балаган что-то задумал против меня. Медяк с ним заодно.
Глава 24
Земля сыпалась на ноги, затем тяжелые сырые комья глины полетели на живот. Меня закапывали живьем, и я ничего не могла поделать. Руки связаны по швам, на ногах веревки. Рот заклеен пластырем, и я была способна только мычать. Гошак и Неман орудовали лопатой, а Медяк стоял на краю могилы и курил, прощаясь со мной взглядом. Он, казалось, сожалел о своем решении, но не собирался отменять его, хотя и мог. А земля уже сыпалась на лицо, залепляла глаза и нос.
И вот настал миг, когда мне стало нечем дышать. В этот момент я и проснулась. Ночь за окном, фонарь качается на ледяном ветру, Медяк храпит на боку как ни в чем не бывало.
Наорал на меня вчера, опустил в какой уже раз и, как будто так и надо, лег со мной спать. Я же вещь, которая принадлежит ему без всякого Якова. А Яше Балагану – пуля в лоб, а не я. Это он так сказал. Меня закопают живьем – об этом я должна была догадаться сама. У Медяка много таких живых вещей, как я. Он легко найдет мне замену. Я пойду на корм червям, еще буду живой, а они полезут ко мне в нос, в уши.
Я сунула руку под подушку, на которой спал Медяк, нащупала его пистолет. Своего оружия у меня уже давно не было. Тварям и прочим обиженным существам оно не полагается.
Пистолет я вытаскивала осторожно, чтобы не разбудить своего мучителя. Потом я плотно взяла «ТТ» в руку, вышла с ним из комнаты, в туалете включила свет, вытащила обойму. Все патроны на месте – можно идти убивать.
Сначала я убью Медяка, а потом Немана и Гошака. Они ведь не поймут, кто стрелял, подумают, что это Медяк со мной решает. Пока сообразят, будет уже поздно. Во всяком случае, я на это надеялась.
Я дослала патрон в патронник, зашла в спальню и увидела Медяка. Он стоял у кровати и смотрел на меня. Его глаза сверкали в свете уличного фонаря. Я наставила на него пистолет, прокручивая в памяти страшные моменты из своей жизни. Как Дик с Прохой меня насиловали, он сам втаптывал в грязь.
– Ты хорошо подумала? – зло спросил Медяк.
– Не на ту нарвался, козел! Не сломал ты меня, понял?
– Еще как сломал. – Он ухмыльнулся. – Просто ты за свою шкуру дрожишь.
– Сдохни, мразь! – С этими словами я нажала на спусковой крючок, но послышался лишь холостой щелчок.
Я передернула затвор, вылетел испорченный патрон, но Медяк лишь ухмыльнулся, глядя на меня. Я снова нажала на спуск, но пистолет отказывался стрелять.
– А ты настырная!
Похоже, он знал, что я схвачусь за оружие, потому и сунул себе под подушку ствол с испорченными патронами, возможно, сваренными в кипятке.
– Дай сюда. Я покажу тебе, как надо стрелять. – Он шагнул ко мне, вытянул руку.
Я шарахнулась от него, споткнулась, упала, но тут же снова вскочила на ноги, вырвалась в межкомнатный холл. Пистолет вывалился из моей руки, Медяк его подобрал. Сейчас он вставит в рукоять обойму с боевыми патронами, тогда мне конец. Он пристрелит меня, может, закопает живьем. Прямо сегодня.
Я в испуге пятилась к лестнице, а он шел за мной. Его злой хищный оскал внушал ужас.
Все-таки сломал меня Медяк. Будь я прежней Марго, никакая сила не сдвинула бы меня с места. Я приняла бы смерть достойно, с высоко поднятой головой. Теперь я пыталась удрать от него как последняя дрожащая тварь и не заметила, что подошла к лестнице.
Нога вдруг провалилась в пустоту, я потеряла равновесие и покатилась по ступенькам. Медяк захохотал, но его дикий смех оборвал оглушительный взрыв, от которого содрогнулся дом.
Медяк тоже покатился по лестнице, грохнулся на меня. На втором этаже тут же снова полыхнуло и громыхнуло. В нос ударил едкий запах дыма, клубами спускающегося за нами по лестнице.
Но и это было еще не все. Сквозь звон в ушах я услышала, как разбилось стекло в каминном зале на первом этаже. На пол что-то упало, и тут же снова раздался грохот. Взрывная волна сорвала с петель парные двери, одна из которых рухнула на Медяка и осыпала его стеклом. Меня что-то чиркнуло по щеке.
Медяк отшвырнул от себя дверь, метнулся в прихожую, я инстинктивно бросилась за ним. В доме снова громыхнуло.
Кто-то через забор швырял в окна дома гранаты, но рвались они не только в комнатах. Некоторые бились о стены, падали во двор, там и разлетались. Но в прихожей не было окна, куда могла влететь граната, а у киллеров боезапас не бесконечный.
Вскоре вокруг все стихло, но бешеная канонада продолжала грохотать в ушах. Я забилась в угол, обхватила голову руками и дрожала в ожидании конца. Если киллеры сейчас ворвутся в дом, то спасения не будет, но ведь я обречена в любом случае.
– Уроды! Падлы!
Какое-то время Медяк метался туда-сюда, изрыгая проклятия, затем выскочил на улицу. В прихожую ввалился Гошак и повалился на бок. Здесь было темно, и все-таки я заметила кровь у него на щеке. Он стонал, обхватив голову руками. Немана же не слышно и не видно. Похоже, с ним кончено.
Медяк вернулся в дом и заявил:
– Ушли, падлы! – Он склонился над Гошаком и спросил: – Что там у тебя?
– Да ничего, – простонал тот.
Контузило его крепко, но все-таки он поднялся. Они вдвоем вышли из прихожей, но тут же вернулись. В доме занимался пожар, а тушить его никто не собирался.
