– А-а-а… – в ужасе заверещал Рудин, забиваясь в угол дивана и выставляя перед собой руки. Показалось вдруг железному Псу, что страшный сон это. Что в облике Алисы предстал перед ним НЕКТО, чудовище какое-то. И, будто подтверждая это, панорама перед глазами мягко спланировала справа налево и с трудом вернулась на место…
– Тьфу, черт! – с превеликой досадой пробормотало «чудовище», спрыгивая с дивана и садясь в кресло напротив. – Как хорошо все начиналось! Черт! Все испортил, проклятый Пес…
– Ты… Так это ты – Ли? – спросил Рудин, чувствуя, что конечности вдруг становятся ватными, а сознание медленно обволакивает какая-то мягкая пелена. – Господи, какой идиот! А Гриша: «Б-б-б»… Близняшки! Он мне хотел сказать, что вы… Он мне полдня пытался дать понять, а я как последний идиот… И ты подсыпала… подсыпала…
– Да, я Ли – Алина то бишь, – буркнула женщина и, не удержавшись, воскликнула: – Рудин, сволочь, – как я тебя захотела! А ты все испортил! Ну что – трудно было всунуть свой стручок и подергаться, похрипеть? Чуть-чуть оставалось, козел ты такой! – Досадливо сплюнув на под, она извлекла откуда-то сумку и достала из нее внушительных размеров пистолет с глушителем. Псы, сидевшие у двери, отреагировали на этот жест весьма недружелюбно – поджали хвосты, сели и начали скалиться.
– Цыть, убогие, есть его пока не надо, – превратно истолковала реакцию собак Ли. – Ты, Пес, сиди тихо. Через пять минут отключишься – и все у нас будет прекрасно. А то прострелю мошонку и оставлю здесь – кровью истекать.
– Алиса где? – силясь отогнать надвигавшийся морок, поинтересовался Рудин.
– В спальне, естественно, – не стала лукавить Ли. – И Борька там же.
– Ты с ними… ты что с ними сделала? – Рудин вскинулся было, грозно нахмурив брови, Ли тотчас же направила пистолет ему в голову.
– Сиди спокойно, – пробормотала она и опять прикрикнула на волнующихся псов: – Да цыть вы! Я не ругаю его, не ругаю… Смотри-ка ты, защитники выискались… Ты что, Рудин, совсем сдурел? Ты что себе вообразил? Они оба спят – я их опоила. Слишком уж серьезный вопрос предстоит решить – боюсь, что мнительность Алисы нам может помешать. А ты подумал, что я их того? – Ли провела пистолетом по горлу и показала Рудину язык. – Ну и дурак ты, Рудин… Алиса и Борька – это моя семья. Все, что я делаю, я делаю ради них. Вот сейчас ты отключишься, я отвезу тебя в одно славненькое местечко – там тебя уже одна краля дожидается. Это местечко я подожгу… А Алису с Борькой вывезу из этого дурацкого города – вместе с деньгами. Мне у вас тут не нравится – в последнее время что-то много народу у вас тут гибнет…
– Дальше… – требовательно выдавил Рудин – язык постепенно немел, наливался свинцовой тяжестью. – Что дальше?
– Дальше… А – пожалуйста. – Ли поудобнее уселась в кресле, достала сигареты, закурила. – Дальше все просто. Найдут два обгоревших трупа. Бабка – хозяйка дома – расскажет занятную историю, которая непременно попадет на первую полосу. У одного трупа – женского – найдут цепочку с весьма интересной гравировкой. Это для одного большого мужика из столицы – чтобы не искал… Вот и все – нет меня в природе. В вашей природе. Пес, сволочь, перепил, спалил дом и вместе со своей кралей ласты сдвинул. А мы с Лисой в это время будем на Багамах развлекаться. Ну как, нормально?
– Угу, – буркнул Рудин, с усилием поднимая уголки губ, улыбнулся. – Шрам у тебя… от… откуда? Пулевой шрам…
– Шрам?! Шрам… А вот тут-то, как мне кажется, начинается самое интересное. – Ли возбужденно почесала глушителем висок, скрестила ноги. – Детектив и мистика в одном флаконе. Хотя, может быть, я ошибаюсь – у войны плохая память на лица… Но я уже думала, размышляла – слишком много совпадений. И собака хромая, и шрам навылет… Ну-ка давай: Чечня,95-й. Минус два. Всем спасибо, все свободны… Дальше что?
– Чтоб я сдох… – по слогам выговорил Рудин, с трудом разлепляя тяжелеющие с каждой секундой веки. – Терминатор… Ты – Терминатор?
– Я тебя люблю, Рудин! – оживленно воскликнула Ли, изобразив аплодисменты похлопыванием левой ладошки по колену – правая была занята пистолетом. – Черт! Думала я, думала… Значит, это точно был ты. Черт! Проклятый Пес – ты меня тогда на два месяца из строя вывел. Мало, сорвал операцию – еле ноги унесла… Черт! Как жаль, что надо торопиться, Рудин! Мы же с тобой чуть ли не боевые братья!
– Обидно, – горько прошептал Рудин, чувствуя, что глаза его помимо воли наполняются соленой влагой. – Терминатор… Ты же столько пацанов… Пацанов… Тварь…
– Ой, вот это уж не пизди, Рудин! – грубо прикрикнула Ли. – «Пацанов»! Я снимала только шишек – ты прекрасно об этом знаешь. При чем тут пацаны?
– Обидно… – еще раз прошептал Рудин. – Сдохнуть как собака… – Он с усилием приподнял голову и вдруг встретился взглядом с псами, все это время сидевшими у дверей в настороженной позе и неопределенно скалившими клыки.
– А ты… ты ошиблась, – Рудин вдруг встрепенулся, напряг все силы и, делая попытку приподняться, прошептал: – Они не тебя… охраняют. Ты пахнешь… по-другому… Они меня…
– Ну-ка лежать! – прикрикнула Ли, поднимая пистолет и целясь в голову Рудина. – Ты уже пять минут должен спать, Рудин, какого черта?
Рудин тихо зарычал, приподнимаясь на локтях, Ли чертыхнулась, приподнимаясь из кресла, и, перехватив пистолет за ствол, направилась к дивану – видимо, собираясь прекратить ненужную активность жертвы. Ризеншнауцеры тоже приподняли зады, напряглись, тихо рыча и показывая клыки.
– МОЧИ!!! – выдохнул Рудин, вложив в этот жест отчаяния последние силы, и рухнул на диван, не особенно надеясь на результат – на такую вялую команду вряд ли отреагируют и более подготовленные особи.
Псы отреагировали. Две черные тени метнулись к Ли, с ходу разобравшись по функциям: одна клыкастая пасть вцепилась в руку с пистолетом, вторая сомкнулась на горле. Послышался сдавленный хрип, стук падающего тела – псы, обрушившись всей тяжестью на Ли, уронили ее на под. Комната наполнилась запахом свежей крови. Рудин лежал на диване, еле слышно шепча:
– Отбой… Отбой… От… – Псы его не слышали, опьяненные незнакомым ароматом уходящей из женского тела горячей жизненной силы, они, яростно рыча, рвали это тело на части…
– Минус… один, – еле шевеля одеревеневшим языком, прошептал Рудин, проваливаясь в черную дыру наркотического сна. – Всем… спасибо! П-п-пес…
