Чуть пораньше она обслуживала большой столик, когда по спине прошел озноб, а тело вдруг охватило жаром.
Это Мэтт вошел в зал…
Ничего необычного. Он часто приходил. Сегодня — немного позже обычного, а это означало, что он провел длинный и трудный день.
Встряхнувшись, Эми подошла к стойке с напитками, чтобы принести ему газировки.
Там стояла Джан, проверявшая машину для льда.
— Смотри, как ты ходишь перед ним на задних лапках! — проворчала она. — В жизни не думала, что ты будешь так вертеться перед мужиком.
— Я ни перед кем не верчусь.
Джан понимающе ухмыльнулась, чем ужасно подействовала на нервы Эми. Да, Мэтт наверняка умирает от жажды и усталости, и что тут такого? Мэтта в городе знали все. Знали, что он пьет и сколько.
И да, она согласилась поговорить с ним. Бизнес, только и всего.
Что‑то в этом роде.
Она шагнула в сторону, чтобы лучше рассмотреть Мэтта с девушкой. Ей понравился его вид в слегка пыльном помятом мундире. Вооружен. Измотан до предела. Длинные ноги вытянуты. Широкие плечи прижаты к перегородке между столиками. Возможно, весь день провел в горах, судя по загоревшему лицу. Но тем не менее пахло от него чудесно.
Что раздражало и смущало ее еще сильнее. Потому что ей давно следовало бы перестать замечать, как от него пахнет.
Мысленно закатив глаза, она подошла к столу Мэтта, чтобы принять заказ.
— Мне как обычно, — бросил Мэтт и, глядя на угрюмую девчонку, не желавшую ни с кем встречаться взглядом, спросил: — Райли?
— Мне все равно.
Мэтт вздохнул и обратился к Эми:
— Ей то же, что и мне.
— Его «как обычно», — сообщила Эми девчонке, — состоит из бургера с голубым сыром и двойным беконом, бесчисленных порций «Доктора Пеппера» и куска пирога. И под куском я подразумеваю четверть пирога. Готова съесть все это?
Райли приоткрыла рот, но послушно кивнула.
Эми вернулась на кухню, где Джан беседовала с их поваром Генри. Генри, на десять лет младше Джан, был уроженцем Лаки‑Харбора. Двадцать лет водил грузовик, прежде чем поступить в кулинарную школу в Сиэтле. Потом он клялся, что стряпня исцелила его душу.
И его стряпня уж точно исцелила «Ит ми», тихо загибавшуюся с тех пор, как ушла последняя повариха Тара Дэниелс, которую переманила местная гостиница.
Джан стояла перед противнем с яблочным пирогом, пытаясь разделить единственную оставшуюся половинку на три части. Эми сунула листок в барабан для заказов, потянулась к противню и стащила самый большой кусок пирога.
— Эй! — возмутилась Джан. — Я собиралась его подать.
— Осталось еще два.
— Да, но ты схватила самый большой.
— Для Мэтта, — пояснила Эми и заодно реквизировала и второй кусок.
— А это для девушки, которая с ним пришла.
— Но почему самый большой именно Мэтту?
— Потому что ты неровно его разрезала.
— Да, но почему его кусок — самый большой?
— Потому что он дает самые щедрые чаевые.
Джан уставилась на нее и ехидно закудахтала, хлопая себя по бедрам. Генри немедленно к ней присоединился.
— Вот еще! — оскорбилась Эми. — Это чистая правда!
По крайней мере частично правда. Мэтт куда более щедр, чем остальные.
— И он любит пироги!
— Девочка, он любит тебя, — вразумила Джан.
Эми решительно проигнорировала эти слова, хотя по телу прошла дрожь наслаждения. Правда, Мэтт вовсе ее не знает, но его точно к ней влечет. И это влечение взаимно. Неужели это любовь?
Эми всегда было безразлично, что о ней думают. Но теперь она вдруг осознала, что все изменилось. Все.
Она отложила пироги, запретив Джан их подавать, и быстренько приготовила два салата.
— Салаты никто не заказывал, — напомнила Джан.
— Ты что, пишешь сегодня книгу?
Джан изогнула бровь.
— Девчонка сбежала из дому. Ей нужны витамины.
— Да мне плевать, даже если она президент Соединенных Штатов. Кому‑то лучше заплатить за салаты!
— Убытка ты не понесешь, — заверила Эми и понесла тарелки к столику Мэтта.
Стоило при этом посмотреть на его кислую физиономию!
— Не люблю салат, — проворчал он.
— Почему? — спросила Эми.
— Потому что зеленый, — нахмурился Мэтт. — Терпеть не могу зелени.
— Я тоже, — поддакнула Райли, отодвигая тарелку.
Эми раздраженно подбоченилась:
— Салаты полезны. И, — добавила она, многозначительно показав подбородком на Райли, — особенно для людей, не привыкших питаться регулярно.
Мэтт воззрился на нее: шесть с лишним футов чистого тестостерона. Обычно он поступает как хочет. И так продолжается чертовски долго. Но он попросил ее о помощи. А если бы и не попросил, она все равно бы заставила девчонку съесть гребаный салат.
Молчаливая битва характеров продолжалась около пяти секунд, после чего Мэтт вздохнул, взял вилку и без всякого энтузиазма ткнул ею в листок латука.
Эми повернулась к Райли, смотревшей на Мэтта во все глаза и явно потрясенной тем, что он так легко сдался и собирается съесть салат только потому, что Эми просила. Вернее, приказала.
— Ешь! — велел Мэтт Райли, ткнув вилкой в сторону стоявшего перед девушкой салата.
— Но…
— Никаких «но»! — отрезал Мэтт. — Эми упрямее любого мула. Лучше сразу подчиниться, чем биться головой о кирпичную стену.
Эми открыла было рот, но решила не вмешиваться.
Райли смерила ее взглядом, раздраженно вздохнула, без слов давая понять, что думает по поводу таких приказов, и принялась есть салат.
Довольная Эми прислонилась к перегородке между столиками. Хоть на минуту дать отдых измученным ногам!
Несмотря на капризы, Райли набросилась на салат так, словно не ела несколько дней. И, черт возьми, может, так и есть!
— Откуда ты?
— Да так… недалеко отсюда.
Ничего не скажешь, ценная информация!
— Нравятся горы?
— Угу, — промычала Райли с набитым салатом ртом. И почему‑то старательно отодвигала огурцы, словно ей подали ядовитых змей.
Как и Мэтт.
— Завтра я иду в горы, к Алмазной скале, тем более что у меня ночная смена. Сколько, говоришь, ты там пробыла?
Райли замерла и мгновенно замкнулась.
— Я ничего не говорила.
Эми кивнула и переглянулась с Мэттом, не сводившим с нее теплого взгляда. Она и думать не желала, почему ей тоже становится тепло, поэтому отошла и вернулась на кухню. Когда еда была готова, она вновь подошла к столику и сначала поставила тарелку перед Райли.
