— Я редко даю обещания, — прошептала она. — Но всегда их выполняю.
Она сжала зубами мочку его уха, а когда он снова застонал, сделала это еще раз.
* * *
Телефон Мэтта завибрировал, но он не обратил внимания. Вызов повторился, и Мэтт, яростно выругавшись, сорвал телефон с ремня.
— Занят! — рявкнул он и сунул телефон в карман.
— Когда заканчиваешь? — спросила Эми.
— Если не поостережемся, менее чем через десять секунд.
Она глянула на его эрекцию, угрожавшую порвать молнию форменных брюк.
— Я имею в виду работу.
Он снова вытащил мобильник и проверил время.
— Двадцать минут.
Она прикусила губу и огляделась. Озеро, густая трава, красота необыкновенная, но что там ползает в этой траве? Говорил же Мэтт…
Прочитав ее мысли, он улыбнулся:
— Не здесь. Не в первый раз.
— А другого не будет.
Это все, в чем она нуждается, чтобы снять напряжение. Она и вправду давно не была с мужчиной. Слишком давно. И не сознавала, как необходимо почувствовать тяжесть мужского тела, взлететь на вершину оргазма. Но она не хотела никаких торжественных приготовлений или предварительного планирования, никакого предвкушения. Хотела этого немедленно, хотела сладостного забытья, удара молнии… а потом вновь вернуться к повседневному существованию.
— Ты никогда не делал этого под открытым небом?
— Здесь мы этого делать не будем! — отрезал он.
— Хмммм…
Она провела пальцем по его груди, надеясь передать снедавшее ее нетерпение.
Он поймал ее руку.
— «Хмммм» — это что?
— Не знала, что ты ханжа.
Очевидно, он оскорбился, потому что пальцы сильно сжались.
— Ты возьмешь это назад… немного погодя!
Она понятия не имела, что это означает, но это абсурдное проявление мачизма вызвало восхитительную дрожь.
— Вот как?
— Вот так. Где твоя машина?
— В начале дороги. А твой грузовик?
— На пожарной дороге. В четверти мили отсюда.
Не слишком далеко…
Он верно понял выражение ее лица. Его собственное потемнело, и сердце ее забилось чаще.
— Я живу поблизости. Если выйдем сейчас, к тому времени, как доберемся до моей лачуги, смена закончится.
— Да! — выдохнула она.
Он не сводил глаз с ее рта и все‑таки быстро, крепко поцеловал ее, прежде чем повести к грузовику.
Со старого шоссе они свернули на узкую извилистую дорогу. Иногда на обочинах встречались домишки, но в основном местность была незаселенной. Когда дорога закончилась, Мэтт продолжал ехать по земляной тропе, выходившей на небольшую поляну, где стоял дом.
— Осталось две минуты, — заметила она, глядя на грубо сколоченную лачугу, стоявшую далеко от исхоженных дорог. Безусловно, это ему подходило. Да и интерьер тоже: потемневшие потолочные балки, деревянные поцарапанные полы. Здесь вообще преобладало дерево: массивная удобная мебель, резные рамы картин с пейзажами северного тихоокеанского побережья.
Эми что‑то толкнуло в грудь. Не ревность. Зависть. Мэтт нашел свое место в этом безумном мире. Знал, кто он такой и чего хочет. И добивался этого.
Эми пообещала себе, что скоро и у нее все изменится. Она работает над достижением цели.
— Хочешь выпить? — спросил он. — Или поесть?
Напряжение между ними было таким ощутимым, что его, казалось, можно было потрогать. Она здесь совсем по другому делу. Если повезет, они смогут дать друг другу то, чего им так недоставало, а назавтра благополучно обо всем забыть. А потом она, возможно, сумеет сосредоточиться на том, ради чего приехала в Лаки‑Харбор и идет по следам бабушки Роуз.
Эми уронила рюкзак на пол.
Мэтью швырнул ключи на журнальный столик.
— Не стоит ко мне привязываться, — посоветовала она, подбоченившись. — Потому что я не собираюсь привязываться к тебе.
— Неужели устоишь? — улыбнулся он.
— Да, — твердо ответила она.
Это как раз в ее характере.
Она сняла свитер и бросила на рюкзак.
Его глаза загорелись. Она нагнулась, чтобы расстегнуть ботинки, но он поспешно сказал:
— У меня постоянные фантазии насчет этих ботинок.
Поэтому она не стала разуваться и вместо этого стянула топ.
Мэтт обдал ее теплом взгляда. Как она жаждала прикосновения его рук и губ!
— Отстаешь, — поддразнила она.
Он отстегнул кобуру и положил на столик. За ней последовал пояс со снаряжением.
Мэтт сбросил ботинки. И нетерпеливо шагнул к ней.
— Больше, — потребовала она.
— О, будет больше. Намного, — хрипло пообещал он. — Но я хочу видеть тебя в постели.
Он взял ее за руку и притянул к себе. Другая рука скользнула по ее спине и зарылась в волосы. Поцелуй был медленным и романтичным. Не тем, которого она хотела.
Поэтому Эми отстранилась и потянулась к пуговице на брюках. Она давно знала, чего хочет от мужчин. Поэтому стремилась к одному: оставить его без одежды.
К счастью, на этот раз их желания совпадали. Она расстегнула пуговицу, повела вниз язычок молнии и сунула руку внутрь, обхватив его великолепную затвердевшую плоть.
Мэтью зарычал, но остановил ее.
— В спальню! — велел он, подталкивая ее вперед, но она прижала его к стене, вернее, к боковой стенке камина. Он спросил, хочет ли она есть. Она хотела…
— Сначала десерт. Всегда.
Уголки его губ поднялись. Она забавляла его. И заводила. Доказательство было твердым и неподатливым. Вжимавшимся в ее живот. Она поцеловала его, одновременно расстегивая рубашку. Боже, какой торс! Упругий, мышцы перекатываются под кожей.
Ей хотелось лизать его, начиная с ямочки между ключицами.
Его стон отдался в груди. Кровь запульсировала в ее жилах. Его руки были повсюду. Одна сжала попку, другая грудь. Большой палец гладил сосок. Мэтт пробормотал ее имя, чуть пошевелился, и она поняла, что сейчас власть возьмет он. Поэтому она встала коленями на каминный коврик и постаралась завладеть им, освободив то, что распирало ширинку. Проводя языком по горячей, шелковистой плоти.
Голова Мэтта бессильно откинулась. Руки снова скользнули в ее волосы. Она ощущала, как подрагивают его ноги. И это все больше ее возбуждало. Он был олицетворением сильного, властного мужчины, а из‑за нее у него подгибаются ноги. От одного прикосновения ее языка. Поэтому она снова провела языком по его великолепному жезлу. И еще раз…
