– Есть одно условие, – глядя не на снимок, а на меня, перебил Крис, – сначала ты будешь позировать мне. Хочу написать твой портрет.
Когда-то давно я уже мечтала об этом, но считала, что все дело в моем тщеславии, ведь Крис мог по праву считаться известным художником. Однако сейчас все было иначе. Оценив его талант, я с опаской гадала, какие еще из моих секретов он вытащит на свет Божий с помощью своей кисти. Вглядываясь в его лицо, я прочла на нем отражение собственных мыслей. Все дело было в доверии – в том, поверю ли я, что он, увидев во мне самое худшее, станет по-прежнему меня любить. И может быть – может быть! – если я смогу довериться ему, то когда-нибудь он тоже начнет мне доверять.
– Хорошо. Я буду тебе позировать.
* * *
После обеда, проводив очередного клиента, я вернулась в офис и обнаружила у себя на столе коробку, рядом с которой лежал конверт. Почерк Криса я узнала сразу же. Из конверта выпала записка. «Это для сегодняшнего вечера. Коробку открой без свидетелей, предварительно заперев дверь. Крис».
Я залюбовалась резким, размашистым почерком – ведь эти буквы выводила та же рука, что создавала шедевры стоимостью в миллионы долларов.
В дверь просунулась голова Аманды.
– Принесли пару минут назад, – кивнула она на коробку. – Можно посмотреть, что внутри?
– Извини, но боюсь, что нет.
– Что-то неприличное? – хихикнула она. – Я бы тоже не отказалась, чтобы какой-нибудь известный художник посылал мне такие подарки! – завистливо вздохнула она. – Ладно, наслаждайся. Я постерегу дверь.
Нетерпеливо сорвав крышку, я рассмеялась – внутри лежали розовый хлыст и розовые наклейки на соски в виде бабочек. Потом меня бросило в жар, стало нечем дышать. Но дело было не только в сексуальном желании… вернее, не только в нем. Крис явно давал понять, что не позволит, чтобы встреча с Майклом каким-то образом повлияла на наши отношения. Случись такое, не знаю, что бы я делала. В поисках спасения я отчаянно хваталась за соломинку – и такой соломинкой стал для меня Крис. С ним я могла оставаться собой, зная, что он никогда не причинит мне боли. Это и был настоящий подарок.
До закрытия галереи оставался час – всю вторую половину дня я летала, как на крыльях, заранее предвкушая предстоящую ночь. К реальности меня вернул звонок мобильника. Номер был мне незнаком. И однако меня почему-то сразу же захлестнуло нехорошее предчувствие.
– Дилан? – дрожащим голосом пролепетала я, отчаянно надеясь услышать в трубке знакомый веселый голос.
– Сара…
Хриплый, полный муки голос Бренди похоронным звоном отозвался в моих ушах. Из глаз брызнули слезы – я уже догадывалась, что она скажет.
– Нет… не может быть…
– Он умер. Мой мальчик умер.
– Я… – У меня язык не поворачивался произнести эти ужасные слова. – Мне очень жаль. Боже мой, Бренди… мне так жаль.
– Вы должны поехать к Крису. Он… он в ужасном состоянии. Я… я только что разговаривала с ним. Но ему нужны вы.
– Да. Да, конечно. – О Господи, Крис! – Уже еду.
В трубке послышалось сдавленное рыдание.
– Потом позвоните нам, хорошо? Надеюсь, с ним все будет в порядке.
– Обязательно.
Смахнув слезы, которые градом катились у меня по щекам, я позвонила Крису. Он не брал трубку. Я, как безумная, снова и снова набирала его номер.
– Аманда!
Она влетела в офис, и глаза у нее стали размером с блюдца.
– Что случилось?!
– Позвони в «Диего amp;Мария» – узнай, там ли Крис. – Сама я в этот момент уже лихорадочно набирала номер Джейкоба.
– Ладно. Сейчас.
Слава Богу, Джейкоб взял трубку.
– Крис дома? – даже не поздоровавшись, спросила я.
– Нет, мисс. С утра не было. С вами все в порядке?
– Кое-что произошло. Если Крис появится, сразу же позвоните мне.
– Что-то с вами?
– Нет, дело не во мне. Я беспокоюсь за Криса. Позвоните мне, если он появится. – На пороге появилась Аманда, и я повесила трубку.
– Его там нет.
– У тебя есть телефон кофейни?
– Да. Хотите, я им позвоню?
– Нет, я сама. Дай мне номер.
Аманда унеслась и через минуту вернулась с номером. Я услышала в трубке мужской голос.
– Извините, Крис Мерит у вас? – Нет, ответили мне. – А Ава? – Снова «нет». Словно чьи-то ледяные руки узлом завязали мне внутренности. Я со стоном уронила голову на стол.
На пороге возник Марк.
– Дилан, тот самый парнишка, у которого рак… к которому Крис так привязался… Он… он… – Я никак не могла выговорить это слово.
– Тогда это все объясняет.
– Что объясняет?
– Почему Крис поехал в клуб.
Мир вокруг меня словно взорвался, рассыпавшись мириадами осколков. Я затряслась, из глаз ручьем хлынули слезы.
– Мисс Макмиллан, – повысил голос Марк. Моргнув, я обнаружила, что он навис надо мной. Странно… я даже не заметила, как он подошел. – Возьмите себя в руки! Вот ваша сумочка, берите. И пошли.
Сама не зная почему, я послушалась – схватила сумку и, уцепившись за стол, кое-как поднялась. Ноги у меня подогнулись, и я беззвучно зарыдала.
Марк, подхватив меня, заставил посмотреть ему в глаза.
– Мисс Макмиллан, – Он осторожным движением вытер слезы, струившиеся у меня по щекам. – Я ведь предупреждал, что Крис испорчен до мозга костей. И вы, помнится, дали понять, что готовы это принять. Так?
– Да. Но…
– Никаких «но». Либо вы смиритесь с тем, как он пытается справиться с болью, либо нет. Вам решать.
– Я пытаюсь. Просто… Просто я думала…
– Не думайте. Вам же хуже будет. Вы ведь уже давно сделали свой выбор. А теперь либо примите то, чего вы не в силах изменить, либо живите своей жизнью.
Я облизнула пересохшие губы.
– Я… Да, я приму это.
– Тогда поехали. – Марк отодвинулся.
– Куда?
– В мой клуб.
Глава 26
За все двадцать минут, что мы ехали, ни один из нас не произнес ни слова. Возможно, Марк догадывался, что любая его попытка успокоить меня закончится потоком слез. Уронив голову на мягкую подушку его «ягуара», я молча смотрела на проносившиеся мимо огни фонарей. Меня снова засасывало в ту же черную дыру, где я скрывала свои чувства – до того, как нашла дневники, до того, как встретила Криса. Но теперь я уже не противилась этому. Я поймала себя на том, что хочу снова оказаться там, куда, как я надеялась, мне уже никогда не захочется вернуться, иначе я просто не вынесу того, что свалилось на меня. Оставалось только гадать, не суждено ли мне остаться там навсегда.
