С приятным удивлением она увидела отца Ниалла, который вышел из алтаря рука об руку с местным священником. Оба священнослужителя молились дружно, сообща. Видимо, их вера помогла преодолеть политические разногласия. Конечно, столь быстрому сближению не могло не помочь то обстоятельство, что отец Ниалл был наполовину шотландцем. После призыва к молитве Фиона, как и все, встала на колени на твердый деревянный пол.
Когда все погрузились в благочестивые молитвы, она принялась выискивать глазами Спенсера и вскоре увидела его среди группы мальчиков. Успокоившись, она принялась горячо благодарить Господа, одновременно не сводя глаз с сына. Он был бледнее, чем обычно, но держался свободно. Один из мальчиков наклонился к Спенсеру и прошептал тому что-то на ухо, и сын улыбнулся. По всей видимости, Спенсер уже привыкал к новому окружению и к новым товарищам.
«Намного быстрее, чем я», — не без горечи подумала Фиона.
По окончании службы она намеренно задержалась у входа, поджидая сына. Ее нисколько не волновали подозрительные и презрительные взгляды, которые бросали на нее выходившие из церкви прихожане. Она ждала Спенсера, и ей было все равно, какими глазами смотрят на нее люди. Едва он появился в дверях, как ее сердце подпрыгнуло от радости.
— Спенсер, доброе утро!
Услышав, как его окликают по имени, он повернулся к ней и почтительно поклонился.
— Доброе утро, миледи.
Фиона закусила губу. Она сама учила его хорошим манерам, но подобное строго формальное почтение уязвило ее любящее материнское сердце.
Как ей хотелось обнять его, прижать к груди, расцеловать в щеки, но, понимая, что столь открытое выражение любви, особенно перед его сверстниками, скорее вызовет у него раздражение, она благоразумно сдержала свой порыв.
— Можно нам немного поговорить? — чуть ли не заискивающе спросила она.
Он вскинул на нее глаза, в которых сквозила растерянность.
— Но я спешу, мне надо выполнять свои обязанности.
У Фионы больно защемило сердце: раньше мальчик всегда был рад побыть вместе с ней. Новое положение Спенсера, как она догадывалась, вызовет новые отношения между ними. Но то, что это произойдет так быстро, всего за один день, она никак не ожидала. И это было мучительно больно.
— Я задержу тебя всего на несколько минут, — торопливо проговорила она.
Спенсер пожал плечами. Приняв его молчание за согласие, она схватила его за руку и увлекла в сторону от его товарищей, чтобы поговорить с ним наедине.
— Что ты ешь? Ты не голодаешь? Тепло ли там, где ты спишь?
Ее вопросы сыпались словно из рога изобилия. Спенсер отвечал односложно: либо кивал, либо мотал головой. Вид у него был угрюмый. Она заметила, как он несколько раз с беспокойством оглянулся на своих товарищей. Такое отношение выводило Фиону из себя. Когда Спенсер опять повернулся в сторону группы оруженосцев, Фиона вдруг заметила большой синяк на его скуле.
— Что это такое? Тебя били?
Она протянула руку, чтобы потрогать ушиб, но Спенсер остановил ее руку.
— Мама, пожалуйста, не надо.
Фиона замерла, а затем ее рука бессильно упала вниз. Она решила подойти с другой стороны:
— Расскажи о своих товарищах. Кто этот мальчик в красной тунике?
Спенсер сразу оживился.
— Это Тревис. Он учит меня драться.
— Это его рук… — Фиона запнулась, но затем, стараясь говорить как можно непринужденнее, поправила себя: — И во время учения тебе поставили на лице синяк, верно?
Спенсер криво ухмыльнулся.
— Я был недостаточно ловок и быстр. Ангус говорит: иногда неплохо как следует получить по башке, это кое-что там прочищает. Кроме того, когда у тебя в руке меч, такой опыт заставляет быть более проворным и сообразительным.
— Вот как, — выдохнула Фиона.
Спенсер кивнул:
— Тревис показал мне, что противника иногда лучше бить не кулаком, а ладонью. Особенно если бьешь более высокого противника со всего размаха прямо в лицо.
— Я ничего не слышала о таком приеме, — тихо ответила Фиона.
Только теперь, глядя на Спенсера, она в полной мере поняла, что сделала. Она готовила Спенсера для сражений, битв, войны и в итоге для смерти. Фионе стало страшно: не ошиблась ли она? Правильно ли она рассудила, что призвание Спенсера меч, а не распятие и требник? Ей вспомнился совет брата: отправить Спенсера в духовное училище. Вот там он точно был бы в безопасности.
— Отвечать жестокостью на жестокость не очень мудрое решение, — наставительно заметила Фиона. — Если у тебя в руках оружие, то это вовсе не означает, что его надо пускать в ход при первом же удобном случае.
Спенсер задумчиво произнес:
— Даже если перед тобой твой враг?
— Все зависит от обстоятельств. Если он угрожает твоей жизни или жизни твоих близких, тогда да, твой долг их защищать. Смело и решительно. Но есть и другие способы выходить из затруднительных положений. Хороший рыцарь хорошо владеет мечом, но настоящий воин и настоящий рыцарь умеет пользоваться не только оружием, но и головой.
Фиона была довольна собой. Ей казалось, что она сумела объяснить Спенсеру что-то очень важное, однако он почти не придал значения ее словам. Мальчик стоял, переминаясь с ноги на ногу, не отрывая взгляда от группы своих товарищей.
Фиона также посмотрела на них. Печально известный в ее глазах Тревис сделал знак Спенсеру подойти к ним, но когда понял, что того удерживает Фиона, то сделал круглые глаза.
Холодок прополз у нее по спине: кто он — Тревис, — друг Спенсера или враг?
— Мне надо идти, — вдруг решительно заявил Спенсер. — Ангус очень сердится, если мы опаздываем.
— Ладно, ступай, — ответила Фиона и, не обращая внимания ни на кого, поцеловала Спенсера в лоб. — Только будь осторожней.
Издав придушенный недовольный стон, Спенсер поспешно пошел прочь, от быстроты движений его хромота стала еще заметнее. У Фионы болезненно сжалось сердце. Она провожала его взглядом, пока он не исчез из виду.
Фиона стояла, погруженная в печальные размышления, как вдруг почувствовала рядом с собой чье-то дыхание. Вынырнув из задумчивости, она увидела рядом с собой большую лохматую собаку, вероятно, одну из графских гончих. Крупная, с массивной головой и широкой грудью, она выглядела как дикий зверь, если бы не большие карие глаза, светившиеся добротой.
— У меня нет ничего, чем бы я могла угостить тебя, — сказала Фиона, надеясь, что собака отойдет.
Подняв голову, собака выслушала ее слова, но никуда не ушла. Подойдя поближе, она подсунула голову под ее руку, явно прося, чтобы ее погладили. Грустно усмехнувшись, Фиона погладила ее по широкой голове, с удивлением обнаружив, насколько мягкие у нее уши. Собака, выказывая удовольствие, застучала хвостом о землю.
