— Думаю, это самое лучшее решение. Конечно, нам придется сделать формальное оглашение в газетах и так далее, я даю вам ночь, чтобы обдумать мое предложение. Я вижу, вам оно очень не нравится, поэтому позвольте напомнить: как только опасность минует, вы в любой момент сможете разорвать помолвку.
Алек удалился, даже не взглянув на нее. До Розали донеслись неясные отголоски его разговора с Гарретом, несомненно, ум капитана Стюарта был уже занят другими проблемами.
Она собрала письма от Хелен, которые думала ему показать, и прижала к себе, чувствуя, как подступает тошнота.
Розали вспомнила подслушанные слова Гаррета: «Та вернулась в город… леди и вправду прекрасна, однако она испортила ему жизнь».
Алек предложил обручиться, несмотря на то, что презирает саму мысль о подобном союзе. И она должна согласиться ради Кэти. Но, боже, как это нелегко.
Розали еще раз взглянула на письмо из Франции.
В нем сообщалось, что мать ее принадлежала к аристократической семье Лаваль, владевшей землями, замком и виноградником в провинции Луары, однако потерявшей все во время революции. Розали всегда думала, будто богатства семьи Лаваль исчезли навсегда.
Однако, как информировало ее письмо, шесть лет назад Наполеон восстановил состояние Лавалей, желая вернуть во Францию представителей самых знаменитых аристократических семей. В письме также говорилось о том, что часть этого состояния, не очень большая, но значительная для того, чтобы в корне изменить жизнь, может принадлежать ей.
Розали сложила письмо и взглянула на мерцающие угольки, догоравшие в камине.
Даже если сказанное в письме правда, чем это может помочь ей сейчас? Она отдала свое сердце мужчине, в прошлом которого незарубцевавшиеся шрамы, нанесенные другой женщиной, и который не чувствует к Розали ничего, кроме жалости.
И если бы он раскрыл всю ее ложь, не смог бы даже вынести ее присутствия подле себя.
Глава 19
В тот вечер Кэти потеряла свою любимую тряпичную куклу. Розали поняла, что Полли пропала, когда пришло время укладывать малышку в кроватку, и была весьма обеспокоена, поскольку девочка каждую ночь прижимала к себе потрепанную игрушку. Однако на сей раз Кэти заснула почти моментально, и потеря выветрилась из головы Розали.
До тех пор, пока не была разбужена почти сразу после полуночи горестным плачем Кэти:
— Кукла Полли! Она пропала!
Розали соскочила с кровати в ночной сорочке и поспешила успокоить малышку:
— Я найду ее, дорогая. Не волнуйся, я скоро вернусь.
Было большой ошибкой не сделать этого раньше, попеняла себе Розали. Быстро накинув шаль, она взяла свечу и босая направилась вниз. Розали беспокоилась, что наряд людей Алека все еще несет свою службу, день и ночь охраняя старый особняк — пережиток армейских привычек, наивно полагала она. Однако спящий дом выглядел тихо и покойно, когда Розали сбежала с главной лестницы и двинулась по темному коридору, ведущему из кухни в гостиную, где, как она надеялась, осталась тряпичная кукла.
И в самом деле, кукла Полли завалилась под кресло. Подобрав пропажу и облегченно выдохнув, Розали направилась к Кэти, вознаградившей ее улыбкой на заплаканном личике.
— Вот, дорогая. — Розали погладила Кэти по щечке. — Теперь все хорошо. Сладких снов тебе, любовь моя.
Как только Кэти заснула, Розали вернулась в свою спальню. Как глупо было с ее стороны отправиться в путешествие по дому без туфель, она умудрилась каким-то образом занозить ногу, возможно, на грубой деревянной лестнице, теперь нога кровоточила. Розали смочила в холодной воде хлопковый платочек и крепко обвязала им ногу, чтобы остановить кровь. И тут вспомнила, что оставила на лестничной площадке зажженную свечу, и бегом бросилась из комнаты, чтобы ее потушить.
И едва не столкнулась с высокой мужской фигурой. Алек.
Сердце зашлось ходуном.
— Мне показалось, я услышал какой-то шум, — проговорил он. — Что-то случилась? — Алек окинул ее внимательным взглядом, подмечая накинутую на ночную сорочку шаль, бледное лицо, распушенные волосы.
— Кэти проснулась и поняла, что потеряла тряпичную куколку. — Каким-то непостижимым образом ей удалось говорить спокойно. — Естественно, для нее это обернулось громадной трагедией. Так что пришлось спуститься вниз и разыскать куклу, а потом я вспомнила, что оставила здесь непотушенную свечу.
Ее голос внезапно оборвался. До сих пор Розали не сознавала — а следовало бы, — что он и сам был далеко не одет. Худощавое с резкими чертами лицо начала покрывать щетина. Широкая белая рубашка наскоро заправлена в узкие бриджи из оленьей кожи. Алек собирался настолько поспешно, что не успел застегнуть пуговицы рубашки, расстегнутой почти до талии и… Господи, перед ней предстала вся его великолепная мускулатура, скульптурно вылепленные плечи и грудь, бронзовый блеск атлетического мужского торса, узкая полоска темных шелковистых волос, спускавшихся к его мощному брюшному прессу и дальше…
«Только не выгляди так, будто готова упасть в обморок при виде полуобнаженного мужского тела, глупая идиотка. Он думает, ты вдова и проститутка».
— Так с Кэти все в порядке? — поинтересовался Алек.
— О да, да: она быстро заснула опять и вполне довольна, спасибо! — коротко отрапортовала Розали и повернулась, чтобы уйти.
Его рука оказалась у нее на плече.
— А как дела у вас, миссис Роуленд? Возможно, вы просветите меня, почему ваша ночная рубашка забрызгана водой, а ступня обвязана носовым платком?
— Я умудрилась занозить ногу на лестнице. Только что. Всего лишь обычная заноза. Мне очень жаль, что я вас побеспокоила.
Его голос смягчился.
— Хватит обвинять себя во всем!
— А кого же еще я должна во всем винить? — прошептала Розали.
Она ощущала крепкое пожатие его теплых и сильных рук на своих плечах.
— Послушайте меня. Никто бы не смог сделать для вашей сестры больше, чем сделали вы. Вы прочесали ради нее весь Лондон, взяли на себя заботы о ребенке.
— Но я должна была так поступить. Должна. — Она взглянула на него, и в ее глазах застыло безмолвное отчаяние. — Потому что это моя вина, Алек!
— Господи помилуй! В чем?
— Я виновата в том, что моя младшая сестренка убежала из дома!
Его взгляд был тверд.
— Мне в это трудно поверить.
— И тем не менее это так, — уныло протянула Розали, и отодвинулась от него подальше. — Почему, вы думаете, я столь отчаянно забочусь о бедняжке Кэти? Потому что для меня это единственный способ покаяния! — Розали дрожала. — Вы были ко мне так добры, вы и ваши люди, а я вовлекла вас во всю эту ложь, а должна была рассказать все с самого начала, я предала вас. Простите, я мешаю вам спать. Сейчас же вернусь в свою комнату.
