Одно медленное прикосновение ее шелковистых уст к его губам, оставившее его холодным и безразличным, и она ушла, распространяя стойкий шлейф ароматов, навевавших воспоминания о той ночи, о которой он не переставал с тех пор сожалеть.
Зимой 1814 года Наполеон отправился в ссылку на остров Эльба, а победивший Лондон превратился в город балов и флирта. К тому времени его отец был безумно влюблен в Сюзанну, графиню ди Асколи. Алек был вынужден признать, что она весьма привлекательна, с мягкими волнистыми иссиня-черными локонами, спелыми губками и страстными темно-синими глазами. Однако не мог не испытывать беспокойства, поскольку явственно читал скрытую в ее взгляде похоть.
То Рождество отец проводил в Карфилдзе, устроив домашний прием, который грозил затянуться до Нового года. Алек, чья помолвка с леди Эмилией уже представлялась весьма проблематичной, пообещал приехать в поместье из Лондона, но мог задержаться в деревне всего на две ночи. Ему надлежало вернуться в полк в начале января, поскольку лорд Веллингтон опасался, что мирное затишье продлится недолго.
К тому времени, когда Алек прибыл в Карфилдз, он жутко устал и был обескуражен известием о том, что отец и итальянская графиня, также бывшая в числе гостей, собираются пожениться. Когда Алек последний раз встречался в обществе с графиней ди Асколи, слышал, как та утверждала, будто ненавидит деревенскую жизнь и может умереть от скуки, если придется остаться в деревне. Однако сейчас графиня благополучно пребывала в Карфилдзе в качестве нареченной отца.
Усилием воли Алек заставил вести себя с обычной доброжелательностью и непринужденностью, поднимая тосты за счастливую пару и прочее, прочее, прочее. Усталость осложнилась шампанским, и он был рад предлогу в полночь отправиться в свою спальню. Добравшись до кровати, Алек заснул, едва преклонив голову на подушку.
Спустя два часа ему показалось, что приоткрылась дверь, но, пребывая в алкогольно-усталом дурмане, Алек решил, будто видит сон. Пошевелился и что-то пробормотал, но так и не проснулся. Ему мерещилось, что в комнате кто-то есть, соблазнительное грешное создание с длинными темными волосами, сдернувшее атласный пеньюар и опустившееся на постель рядом с ним. Ее легкие прохладные руки заскользили по его мощным обнаженным плечам, ее аромат окутал его с головы до ног.
— Алек, о, Алек, как я тебя желаю, — прошептала нимфа.
Алек пытался разорвать оковы сна, но шампанское и усталость давали о себе знать. Во сне темноволосая прелестница отбросила в сторону простыню и потянулась к его набухшему члену. Ее стройное худощавое тело оседлало его. Издав восторженный стон, она принялась страстно ласкать его, и они занялись любовью. А потом гостья заснула в его объятиях.
Алек проснулся незадолго до рассвета, на него нахлынули воспоминания о призрачном эротичном видении. Мужское естество снова восстало, причиняя сладостную боль.
И тут пришло осознание. Какая-то женщина прижималась к нему, лаская умелыми пальчиками его плоть.
Соблазнительница облизнула пухлые губки, в темно-синих глазах было написано приглашение.
Его будущая мачеха. Его нагая будущая мачеха. Он выпрыгнул из постели. Черт! Ночной кошмар оказался реальностью.
Она пристально наблюдала за его движениями, когда он потянулся за одеждой, не сводя взгляда с его возбуждённого мужского достоинства.
— Еще очень рано. Возвращайся в постель, — пробормотала Сюзанна.
Алек пытался натянуть бриджи. На лице было отчетливо написано презрение к себе.
— Боже, надеюсь, вы не рассматриваете всерьез возможность брака с моим отцом.
— А почему бы и нет, — небрежно поинтересовалась она. — Ты же не собираешься просветить его на наш счет? — Сюзанна выскользнула из постели и направилась к нему. Алек продолжал одеваться. Она положила руки ему на грудь, играя с пуговицами мундира. — Мы ведь сможем повторить наше «знакомство» при первом же представившемся случае, не так ли? Твоему отцу вовсе не следует об этом знать.
— Вы шутите, — отстранил ее Алек.
Он отправился в Лондон, прежде чем успел проснуться весь дом, пылая от стыда и презрения к самому себе. Его отец просто не может жениться на этой женщине!
Прежде чем отбыть на континент, Алек пытался предупредить отца, однако результатом стала полная размолвка между отцом и сыном. А юная леди Эмилия, утомленная постоянными отлучками Алека на военную службу и мрачным настроением своего нареченного, разорвала помолвку.
Граф и Сюзанна сочетались браком летом 1815 года, летом битвы при Ватерлоо. Когда Алек вернулся с войны, перебрался в Вороний замок, полностью порвав с семьей.
Этой осенью он отправился на домашний прием в один из роскошных особняков в Кенсингтоне, хозяином которого был офицер его полка Гренвиль, с которым Алек не виделся достаточно давно. Капитан Стюарт решил поехать туда под впечатлением неожиданно нахлынувшей ностальгии по доброму армейскому товариществу, однако даже не предполагал, что прием будет организован с таким размахом. Гренвиль не сообщил заранее о том, что отец с супругой также приглашены.
Как оказалось, граф, испытывая недомогание, не смог приехать.
— Как жаль, что ваш отец не в состоянии присутствовать, — заметил Гренвиль. Хозяин приема либо не знал о размолвке между отцом и сыном, либо хотел полюбоваться публичным скандалом. — Однако ваша мачеха уже здесь. Ваш брат предложил стать на этот вечер ее сопровождающим.
Алек подумал, что Гренвиль нравится ему все меньше и меньше. И Стефан с Сюзанной? Конечно, ничего особенного, когда мужчина — член семьи, сопровождает замужнюю родственницу на общественное мероприятие. Таким образом, Алек, которого поставили перед фактом, оказался в непредвиденной ситуации, был резок со Стефаном и вежливо холоден с Сюзанной. Он провел на балу около двух часов, потом распрощался и удалился.
Поскольку, как и все остальные гости, Алек принял приглашение остаться на ночь, прежде всего пришлось подняться наверх и забрать вещи из предложенной ему спальни. Было немногим более одиннадцати, он полностью погрузился в мысли о предстоящем возвращении домой.
Однако потрясенно открыл глаза и невольно попятился, когда заметил Стефана и Сюзанну, тайком выходивших из соседней спальни.
Иного подтверждения интимной связи не требовалось, достаточно было взглянуть на их раскрасневшиеся и разомлевшие лица.
— О боже, — пробормотал Алек.
— Скажи только слово о нас, мой младший братик, и с тобой покончено. Мне известно от Сюзанны, что не тебе на меня пенять, — протянул Стефан, расправляя шейный платок.
— Тогда она, по крайней мере, не была моей мачехой.
— Думаешь, отец примет это во внимание, если все узнает?
Таким образом, Алек оказался под дамокловым мечом, подвешенным рукой дорогого брата Стефана.
Джарвис вошел в гостиную:
— Его сиятельство готовы вас принять, капитан Стюарт.
