Аня разозлилась: они не захотели посетить бесплатное мероприятие, организованное специально для того, чтобы хоть как-то разнообразить скучную кухню Средневековья? Ах так?! Значит, будет вам!
– Зевс! Завтра же! Отправляешь загримированных актеров по всем заведениям, которые прислали подмастерьев! Все! Слышишь, все должны заказывать спагетти с томатным соусом, салат по-гречески, «рататуй» или фаршированный перец. Если такого нет в меню, пусть разворачиваются и уходят, громко жалуясь на сервис. И так много-много раз. А оставаться обедать вели им только в тех заведениях, хозяев и поваров которых ты видишь здесь и сейчас. Выпивка и закуска за мой счет.
Парень лишь кивал, схватывая все на лету.
– Я вам обеспечу спрос на новые блюда, – злобно пообещала Аня.
Злость и раздражение из-за консерватизма горожан не развеялись и даже стали сильнее к вечеру. Хозяйка мероприятия рвала и метала, била посуду и злобно грозила кулаком звездному небу. Затем в какой-то момент сдалась и, упав в шезлонг на веранде, схватилась за бутылку.
– А не спеть ли мне песню, – глоток из горла, – а-а-а-а любви, а не выдумать ли, – глоток, – новый жанр…
Первый куплет был допет, предпоследний глоток допит, когда в дверях комнаты раздались возмущенные женские вопли.
– Пусти меня, урод! Я без приглашения! Мне срочно! Пусти!
– Пропусти ее, Зевс, – устало прохрипела Аня.
Крики прекратились. На террасу влетела злющая фурия:
– Ты чего в темноте сидишь?
Брюнетка еле успела зажмуриться и болезненно скривилась: полумрак и танцующие под ветром огни восковых свечей – вот идеальное освещение для выпивающей и страдающей в одиночестве несостоявшейся певицы.
– Выключить к черту всю магию в радиусе десяти шагов! – рявкнула Аня.
Сольвейг попятилась, моментально растеряв свой пыл, затем грохнулась на колени перед кузиной и схватила ее за полы халата.
– Аня, они свадьбу перенесли!
Рыдания блондинки мешали думать. И вино мешало думать. И вообще все мешало: и дом этот, и империя чертова, и драконы со своими помидорами, и лорды со своими императорами, и одиночество, и беспросветность.
Предательский комок застрял в горле, горечь обиды и злость на весь мир, на оба мира, пролились горькими слезами. Завывая каждая о своем, девушки рыдали в два голоса, по очереди отхлебывая из бутылки. (Предусмотрительный личный секретарь незаметно подсунул им еще одну открытую бутыль.)
– Ы-а-и-а-е, о-э-о за-ит? – Что по идее должно было обозначать вопрос с содержанием слов «ты», «понимаешь», «что», «это» и «значит».
– Что? – спросила Аня, разобрав слова подруги только благодаря новым открывшимся алкогольным горизонтам подсознания.
– Я о-о у-ру-у-у! – «Я скоро умру».
– Эт пчму? – «Это почему».
– А ыть ез э-йо-на?
– Как жить без Пэйона?
Блондинка закивала.
– А не а ыть, аеш? – «А мне как жить, знаешь?», Аня стала подвывать подруге.
– Ак? – «Как?», булькнула бутыль.
– А-о-е-ло о-ной! – «Надоело одной». – Ить о-тю! – «Жить хочу». – Любить хочу, страсти хочу. А-а-а!
– У-у-у, – подвывало эхо.
Потом снова были песни.
– Ты армию с собой привела?
– Ну так, а куда без них?
– А-а-алилуйа! – громогласно провозгласила Аня. – Завтра полгорода будет шушукаться про нашу пьянку, и до императора долетит известие, что я на тебя плохо влияю, спаиваю и раз…
Аня замерла, не успев договорить. Сольвейг уставилась на освещенный сполохами свечей профиль кузины.
– Что? – шепотом уточнила блондинка.
– Развращаю… Соль! Это такая идея! Зе-эвс!
Секретарь материализовался из темноты.
– Зевс, миленький, организуй нам, пожалуйста, завтра с утра встречу с господином Пэйоном. И подготовь в библиотеке патефон и пластинку «Юнона и Авось». И повысь себе зарплату на золотой. – Аня открыто улыбнулась. – И иди спать.
Молодой человек растворился в сумраке.
– Сольвейг, мы с тобой завтра… – Земная осеклась, поспешив «выключить» подслушивание и просмотр, и уже потом шепотом закончила: – Мы слетаем в гости к драконам.
– К др-драко-о-онам, – протянула пьяная блондинка. – А зачем?
– На море! – Аня решила, что на глупый вопрос просто необходимо дать исчерпывающий ответ. – Кстати, твоему отцу мы скажем чистую правду. Перед свадьбой тебе необходимо очиститься от всех греховных мыслей, и сделать это лучше всего в каком-нибудь античном храме старейших магов мира. Например, в Эль-Эдхио…
– Эль-Эдхио?! – восторженно протянула Сольвейг.
– А что, это какое-то особое место?
– Особенное, – девушка поиграла бровями, – лучше не говорить моему отцу, в какой город мы отправимся.
– Он все равно узнает. – Аня покрутила указательным пальцем, чертя круг на небе.
Сольвейг разочарованно промычала.
– Думаешь, не отпустит?
Блондинка пожала плечами:
– Завтра узнаем.
– Хорошо, – отчеканила кузина, вставая. – Завтра узнаем. Ты домой или тут переночуешь?
– Домой.
Глава 24
– Ой! Дайте что-то от головы, – заныла Аня, переворачиваясь на бок и сдавливая виски руками.
– Топор могу предложить.
Девушку подбросило на кровати, но резкое движение словно раскололо голову на части и швырнуло тело обратно на подушки.
– Дарьяна, нельзя людей так пугать.
– На, горемычная, выпей. – Левый глаз брюнетки зафиксировал движение руки с глиняной тарой в ладони.
– Что это?
– Топор.
«Просто и со вкусом», – отметила про себя Аня и протянула руку к кружке.
– Фу, гадость-то какая! – неприлично для леди отплевывалась Аня. – Голове, я так понимаю, станет лучше, но как насчет желудка? Его ж сейчас вывернет наизнанку от этого «похмелина-антиполицая».
Голове действительно стало легче, девушка приподнялась на локтях и уставилась на ведьму. Та в ответ грустно посмотрела на Земную. «Не самое лучшее утро для игры в гляделки», – подумала больная про себя, а вслух озвучила:
– Ну, что я сделала не так?
– Отпусти его.
Аня скривилась – опять загадки.
– Кого отпустить и куда? Вроде никто не отпрашивался.
– Не ври. Ни мне, ни себе. Вы не попрощались.
– Я не пойду на кладбище, – буркнула Аня, зарываясь в подушки.
– Вам надо попрощаться.
