– Вот как… – понимающе кивнула Аня, но закончила скептически: – Прелестно.
И этим окончательно прибила самодовольство мага. Продолжая двигаться в такт музыки, пара кошки и мышки одарила друг друга ледяными взглядами. Танец закончился, но только для тигра: он отвел девушку к столикам с напитками и раскланялся. Стоило мужчине пропасть из поля зрения, Аня опрометью кинулась в гримерку.
– Сольвейг, ты тут? – Оказывается, светляки претерпели изменения не только в залах.
– Да тут я! Сколько можно ждать?!
– Меня твой тигр поймал на выходе.
– О! Ты с ним танцевала?
– Пришлось. Я так понимаю, что ты тоже с ним танцевала. И довольно долго?
– Ох, Аня, я танцевала. Он так хорошо танцует и такие вещи говорит!
Ане было трудно восхищаться убийцей, который поверил письму с поклепом.
– И ты уже влюбилась?
– Нет, что ты! – Сольвейг замахала руками.
– Значит, так, ты продолжаешь с ним мило щебетать, говорить глупости и хлопать глазами, если он спросит о чем-то, о чем вы не говорили. А же буду выдавать критику, рецензии, анализ – это очень раздражает сильных мужчин. Жена не должна быть умнее мужа. Готова?
Сольвейг кивнула и бодрым шагом направилась вон из комнатушки.
Глава 31
Аня выжидала почти целый танец, прежде чем решилась выйти. Внутри закипала злоба, которую всеми силами следовало сдерживать. Стоит дать слабину, поддаться чувствам, и все – финита ля комедия – Аня превратится из Сольвейг в себя, подставит девушку, и месть не удастся. Хотя какая, к черту, месть? Сейчас главное – избавить кузину от нежелательного замужества и подорвать имперские устои. Как же так?! Императорский наследник отказался жениться!
Вот потеха будет. Всем потехам потеха. А реальный урон самолюбию наследника нанесет удар, который последует за балом.
Аня усмехнулась своим мыслям и ступила под огненный водопад.
Народ веселился вовсю: приглушенный свет заигрывал с воображением, манил скрыться в темные ниши, окутывал шепотом теней. Винный дурман кружил головы, кавалеры кружили дам, выплетая кружево танца. Заливистые мелодии, выводимые оркестром, улыбки и смех чередовались с томными и быстрыми танцами.
Кто-то аккуратно взял Аню под локоток. Девушка обернулась – тигр улыбался: «Здравствуй, мышка».
– Вы неподражаемы в своем умении перемещаться.
– Благодарю, но это не приобретенное умение. Это врожденное достоинство.
– А что еще у вас врожденное?
– Чувство юмора и скромность. А еще такт и вышивание крестиком.
Тигр рассмеялся.
«Вот черт! Переборщила! Надо было, чтобы он разозлился».
– У вас такие красивые глаза.
– Они достались мне от моей бабушки. Когда дедушка мне их подарил, я ночи не спала – снились кошмары. А потом ничего, примерила. Мне понравились. Оставила себе.
Аня говорила с каменным лицом, надеясь на ошеломляющий эффект: кто же так шутит в мире магии?! И эффект сработал. Теперь тигр танцевал с каменным лицом. И для усиления эффекта Аня громко и вульгарно рассмеялась.
Тигр дернулся, танцующие неподалеку пары начали оборачиваться.
«Не перебор? Нет? Ну и отлично».
– Многоуважаемый принц зверей, а слышали вы что-нибудь о недавней постановке в Керколди?
У тигра заметно помрачнело лицо, губы вытянулись в жесткую линию.
– Слышал разговоры и видел саму постановку. Боюсь, что автору произведения скоро предъявят обвинение.
– Это в чем же?
– В неуважении к императорской власти.
– И каким же будет наказание?
Тигр пожал плечами.
– Не имею понятия. Возможно, смерть.
– А если авторов несколько?
– Значит, будет несколько казней.
– А если автор – женщина?
– Вы меня провоцируете, леди. Не мне принимать подобные решения.
– А кому, как не вам?
– А почему мне? Есть император.
– А суд?
– Суд тоже есть.
– Но он подчиняется императору.
– Или первому министру. – Какая-то грусть, что ли, промелькнула в словах наследника.
– Но вам же скоро предстоит принимать подобные решения.
– А вы, оказывается, жестоки.
– А разве не жесток тот мир или тот суд, который выносит решение? А потом приводит его в исполнение?
– Я не хотел бы омрачать сегодняшний вечер подобными разговорами.
– Приношу свои искренние извинения, – как можно более неискренне проговорила девушка.
– Сейчас вы неискренни.
– Правда? Какой ужас! – Аня проплыла под рукой наследника в очередном па. – И все же. Если автором окажется женщина?
– Не окажется.
– Почему вы так решили?
– Вы уж простите, но ни одна дама нашего королевства…
– Империи, вы хотели сказать…
– Нет, не империи. Какая тут может быть империя? – Снова в голосе послышалась усталость.
– Вы говорили про автора. – Аня невежливо перебила собеседника.
– Да, конечно. Еще раз простите, но ни одна дама нашей империи не позволит себе такого свободомыслия.
– Или полета мысли, – поддакнула мышка.
Легкий прищур глаз в прорези черно-белой маски.
– О каком полете мысли вы говорите?
– Корабль, уплывающий к чужим берегам, – это не просто корабль, многоуважаемый судья, это символ стремлений, чаяний и надежд. Только самые смелые готовы сломать оковы, чтобы отойти от старых устоев, от традиций, пересечь океан условностей, проложить новый путь. – Аня была довольна собой.
Умная жена не нужна будущему императору, а сказанное только что не просто намекало на незаурядность женского ума, но кричало о нетерпимости невесты. Жена должна быть кроткой и не претендовать на лавры мужа. Леди Сольвейг не подойдет на роль подчиненной. Но торжествовать рано. Надо добить врага.
– То есть вы хотите сказать, что сцена с многоликим императором – это не рассказ о лицемерии его решений?
– Отнюдь. Многоликий император – это божество, которое любит свой народ и дарит ему свои благословения, взирая на всех сразу и никого не обделяя вниманием. Решения выносят мудрые, так как многое видят своими ясными очами.
– Как интересно вы все повернули.
– А как бы мудрый император посмотрел на эту сцену? Ведь он многоликий, может взглянуть на ситуацию со стороны, незамыленным взглядом, оценить все объективно.
