Когда они снова поднялись на орбиту, Зола вернулась в кабину. Торн лежал в кресле, безвольно раскинув руки.
– Надо промыть рану, – сказала она, глядя на темное пятно крови у него на плече.
Торн кивнул, не оборачиваясь.
– Да уж, не хватало еще заразиться чем-нибудь от этого маньяка.
Неловко ступая на правую ногу, дрожащую под ее весом, Зола кое-как добралась до медицинского отсека, хваля себя, что додумалась заранее убрать с дороги все ящики, и набрала там бинтов и мазей.
– Неплохо взлетели, – заметила она, вернувшись, – капитан.
Встроенный в руку нож легко разрезал липкий рукав Торна, отчего раненый издал мрачный стон.
– Как ощущения? – спросила она, разглядывая след от зубов.
– Как будто меня укусила дикая собака.
– Голова кружится? Тошнит? Ты потерял много крови.
– Все нормально, – сказал он сердито. – Куртку жалко.
– Могло быть намного хуже. – Она оторвала длинный кусок бинта. – Я могла бы сделать живой щит из тебя, а не из той женщины. – На последнем слове ее голос дрогнул. От пустынно-сухих глаз начинала растекаться мигрень. Зола наложила повязку на руку Торна и закрепила ее.
– Что случилось?
Она покачала головой и опустила взгляд на свою рассеченную ладонь.
– Не знаю. – Она кое-как обмотала ее бинтом.
– Зола.
– Я не хотела. – Она откинулась в кресле. К горлу подступала тошнота при одной только мысли о том, какой пустой и безжизненный взгляд был у той женщины, когда она бросилась между Золой и убийцей. – Я просто испугалась, а в следующую секунду она уже стояла передо мной. Я даже не думала… не пыталась… Просто так получилось. – Она рывком встала с кресла и прошагала в грузовой отсек, чувствуя, что ей нужно пространство. Нужно подышать, походить, подумать. – Вот об этом я и говорила! Вот он, этот дар. Он превращает меня в чудовище! Такое же, как те лунатики. Как Левана.
Зола потерла пальцами виски, прикусив рвущееся наружу признание.
Может, дело даже не в том, что она лунатик. Может, это у нее в крови.
Может, она такая же, как ее тетка… Или как мать – та была не лучше.
– Или, может, – сказал Торн, – это была случайность, ведь ты еще только учишься.
– Случайность! – Она развернулась на пятках. – Я убила человека!
Торн поднял палец.
– Нет. Человека убил тот волкоподобный воющий кровопийца. А ты испугалась. Ты не понимала, что делаешь.
– Он прыгнул на меня, а я ее подставила.
– Ты думаешь, прикончив тебя, он бы остальных не тронул?
Зола закрыла рот, но внутренности по-прежнему сводило.
– Я понимаю, тебе кажется, будто это твоя вина, но давай все-таки хоть отчасти винить тех, кого надо.
Зола хмуро взглянула на Торна, но перед глазами по-прежнему стоял страшный незнакомец с неестественно голубыми глазами и гадкой ухмылкой.
– Мишель Бенуа у них. – Ее передернуло. – И это тоже моя вина. Они ищут меня.
– Это еще почему?
– Он знал, что мы поэтому прилетели в Рьё, но сказал, что они ее уже схватили. «Старушку», так он ее назвал. Но она им нужна только затем, чтобы добраться до меня!
Торн провел рукой по лицу.
– Зола, ты бредишь. Мишель Бенуа укрывала принцессу Селену. Если они ее схватили, то из-за этого. Ты-то тут при чем?
Она сглотнула, по-прежнему не в силах унять дрожь.
– Вдруг она еще жива? Надо попытаться ее найти.
– Раз никто не хочет мне ничего рассказывать, – раздался вдруг взвинченный голос Ико, – придется догадываться самой. На вас, случайно, не нападали люди, похожие на оголодавших диких зверей?
Зола с Торном переглянулись. Зола заметила, что в грузовом отсеке за время разговора стало необычайно жарко.
– Горячо, – кивнул Торн.
– Во всех новостях только об этом и говорят, – продолжила Ико. – И не в одной Франции. По всему миру то же самое, в каждой стране Союза. Землю атаковали!
Глава 38
В подвале театра эхом отдавался вой. Скарлет слушала, забившись в уголок в своей темной камере и затаив дыхание. Голоса доносились приглушенно, издалека, откуда-то с улиц. Но раз доходили сюда, видно, звучали очень громко.
Выли десятки голосов. Словно звери, зловещие хищники искали друг друга в ночи.
Вот только зверей в городе не должно быть.
Скарлет с усилием заставила себя встать и подошла к решетке. С ведущей на сцену лестницы по коридору растекался свет, но он был таким тусклым, что она едва видела железные прутья на двери своей собственной камеры. Она выглянула в коридор. Ни шороха. Ни звука. Табличка с надписью «Выход» не горела, наверное, уже сотню лет.
Она посмотрела в другую сторону. Чернота, больше ничего.
Одиночество заставило ее еще острей почувствовать себя пленницей. Быть может, они бросили ее в этой подземной темнице умирать.
Снова раздался вой – на этот раз громче, но все равно издалека. Должно быть, на улице прямо перед зданием.
Скарлет облизнула губы.
– Эй? – начала она осторожно.
Никакого ответа не последовало – даже воя, так что она попробовала громче:
– Тут кто-нибудь есть?
Зажмурилась, вслушиваясь и ожидая звука шагов. Ничего.
– Я есть хочу.
Ни шороха.
– Мне надо в туалет.
Ни звука.
– Я собираюсь сбежать.
Но никто не слушал. Скарлет была одна.
Она стиснула ладонями прутья решетки. Что, если это ловушка? Может, ей хотят внушить ложное чувство спокойствия, проверить, что она будет делать, чтобы потом использовать эту попытку побега против нее.
Или, может, – ну, вдруг – Волк и вправду хотел ей помочь.
Она оскалилась. Если бы не он, она вообще не попала бы в беду. Если бы он сразу сказал правду и объяснил, что и как, можно было бы придумать другой план спасти бабушку, а не идти прямо к ним в руки, будто овца на заклание.
Суставы начало жечь, с такой силой пальцы стиснули решетку.
И тут в пустоте подвала она услышала свое имя.
Слабо, неуверенно, будто в забытьи.
– Скарлет?
Внутри все перевернулось. Скарлет прижалась лицом к решетке. Металл холодил скулы.
– Эй!
Ее начало трясти.
– Скар… Скарлет?
– Бабушка? Бабушка?
Голос затих, будто не выдержал усилия.
