Внезапно Джаспер понял, что стремится вызвать ее одобрение. Задача это нелегкая, а значит она стоит усилий.
– Ох, trone d’amour, – пробормотал он, поправляя шейный платок.
Определившись наконец со стилем, Джаспер направился к письменному столу. По меньшей мере на час он решительно выбросит свою новую нанимательницу из головы.
* * *
Ровно в одиннадцать часов Джаспер шагнул через порог парадного входа в доме графа Мелвилла. Захлопнув крышку карманных часов, выждал пару секунд, пока дворецкий забирал у него шляпу и трость, и в эти секунды почувствовал себя вознагражденным за тяжкое ожидание. Почему именно этот пункт дневного раписания так взволновал его? Пожалуй, все дело в способности Элизы Мартин удивлять, а эту редкую способность он очень ценил.
Почему? Да потому что, как Джаспер вдруг осознал, давно уже почти ничто не могло его удивить. Еще до того как собеседники открывали рот, он угадывал, что они скажут, как отзовутся на то или другое. Знание этикета и глубокое понимание человеческой природы делало его уж слишком проницательным. Жизнь общества шла строго по сценарию, словно пьеса, в которой каждый актер хорошо выучил свою роль и никогда не путал реплики.
Почему-то одна мисс Мартин не желала говорить то, что от нее ожидали.
– Сюда, сэр.
Джаспер проследовал за дворецким и остановился у порога кабинета, ожидая, пока о нем доложат. Держа руки за спиной, он окинул взглядом комнату и сразу отметил, как не подходят к тяжеловесной мебели, явно выбранной мужчиной, светлые занавеси с цветочным рисунком и яркие пейзажи на стенах. Новая хозяйка уверенно вытесняла из этих покоев прежнего хозяина.
– Доброе утро, мистер Бонд!
Дворецкий с поклоном отступил в сторону, и Бонду стала видна грациозная фигура девушки: Элиза устроилась за письменным столом орехового дерева, таким большим, что на его фоне казалась крошечной. Лиф скромного платья украшали кружева, струившиеся по плечам, а взгляд мисс Мартин был прикован к некоему предмету на столе перед ней.
Джаспер вступил в кабинет и прошел к одному из резных стульев перед столом. Прежде чем сесть, он посмотрел на то, что так занимало Элизу. Это были приходо-расходные книги; она усердно работала над ними, заполняя столбцы с поразительной скоростью и выводя цифры аккуратнейшим образом.
– И снова вы точно вовремя, – пробормотала она.
– Это еще один из моих недостатков?
Элиза внимательно посмотрела на него из-под густых рыжеватых ресниц.
– Желаете чаю?
– Нет, спасибо.
Она отложила перо и жестом отпустила дворецкого.
– Пунктуальность просто означает, что вы умеете ценить время. А это предполагает, что и мое время вы не потратите зря, что я вполне одобряю.
– Что еще вы цените и одобряете, мисс Мартин?
– Зачем вам это знать?
Джаспер улыбнулся:
– Если бы я был страдающим от любви обожателем или хотя бы простым охотником за состоянием, который имеет на вас виды, то наверняка попытался бы узнать о вас как можно больше.
– Да, конечно… – Между бровями Элизы залегла легкая морщинка. – Я люблю тишину, уединение, книги в моей библиотеке, мою лошадь и мои деньги. – При этом она легонько постучала пальцами по обложке тетради.
– Вы сами ведете счета?
– Так же, как это делал до меня мой отец.
– А почему вы до сих пор не замужем?
– А вы женаты, мистер Бонд? – Элиза откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди.
– Джаспер, – поправил он ее, желая услышать, как она произнесет его имя своим особенным голосом – мягким, как ветерок, и твердым, как сталь. – Нет, я не женат.
– Тогда я задам вам тот же самый вопрос. Почему вы не женаты?
– Мой образ жизни мало подходит для супружества. Я бываю занят в самое неожиданное время, общаясь с самыми разными людьми…
– Хм… Ну а я не вышла замуж, потому что до сих пор не нашла такого человека, чье общество меня привлекло бы. – Мисс Мартин небрежно повела плечом. – Честно говоря, замужество может мне дорого обойтись. Мало того что я потеряю власть над своим состоянием, так еще и время свое мне придется делить с другим человеком. Наверное, это выглядит странно, но общение для меня скорее работа, чем отдых. Возможно, это семейная черта Тремейнов. Мне приходится выбирать слова, обдумывать все, что я собираюсь сказать, дабы не оскорбить кого-нибудь недопустимой в обществе прямотой.
Так вот чем можно обольстить эту девушку – дать ей возможность быть собой. Для Джаспера это не составляло проблемы, он искренне наслаждался ее грубоватым произношением и рассудочными суждениями. И уже с нетерпением ждал того момента, когда сумеет извлечь на свет ее женскую суть, плененную не по-женски развитым умом.
– Элиза, – мягко произнес он, наблюдая за тем, как она примет подобную вольность. Ее зрачки слегка расширились, ресницы затрепетали, жилка на шее забилась быстрее. – Я должен признаться, что с большим нетерпением ожидал нашей сегодняшней встречи именно из-за вашей несравненно прямой манеры вести разговор.
Следуя тому же ходу мысли, он задался вопросом, что еще ему нравилось в ней. Например, изгиб нижней губы, которую Элиза слегка выпятила в ответ на его провокационную речь. И желания, возникшие при взгляде на эти губы, ошарашили даже самого Джаспера. Он представил, как они скользят по его коже, шепча распутные слова и осыпая легкими поцелуями… дразнят его… присасываются…
Он сделал глубокий вдох, впервые в жизни досадуя на собственные обостренные инстинкты, которые не раз его выручали во всяких передрягах. Хорошо, если вам приятно присутствие красивой женщины, но если оно мешает сосредоточиться на деле, это никуда не годится.
– Нечасто встречаются клиенты, готовые говорить откровенно, – продолжал он, усилием воли вернувшись к цели этой встречи. – Но это, несомненно, идет на пользу делу.
Элиза слегка склонила голову набок, отчего два локона выпали из-за ее изящного ушка. Девушка как будто хотела что-то сказать, но передумала. Вместо того она достала из-под тетради какой-то лист и протянула Джасперу.
Бонд наклонился и взял бумагу, одновременно переворачивая, чтобы прочесть написанное. Буквы Элиза выводила так же аккуратно, как цифры, с небольшим наклоном и жирными от избытка чернил линиями; похоже, она слишком спешила, чтобы как следует отряхнуть перо. Джаспер вгляделся, отметив точность содержания и небрежность исполнения, хорошо характеризовавшие натуру мисс Элизы. Он держал в руках список ее поклонников: возле каждого имени было указано происхождение, возраст, умение одеваться, краткое, но выразительное описание внешности и привычек, вроде манеры постоянно откашливаться или дергать носом. Благодаря этим описаниям Джаспер мог легко представить себе каждого из них.
– Вы удивительно наблюдательны, – с удовольствием отметил Джаспер, взглянув на девушку. – Я просто поражен.
