– При каком?
Мы все ждем, что же он ответит.
– Привези побольше фотографий.
Я выпрыгиваю из кресла и целую его в щеку.
– Можно в следующем году поеду я? – спрашивает Тайл.
– Посмотрим, Тайл.
Не могу поверить, как быстро все это происходит. Папа звонит в авиакомпанию и покупает мне на свои мили билет на рейс Ричарда. Я тащу Ричарда к себе в комнату, чтобы он помог мне выбрать одежду. Я настолько захвачена всем этим, что не сразу замечаю игру Оливера. Ричард рассказывает мне, где они живут, – это маленький городок в Тоскане. Там есть оливковые деревья, огромный сад, а их пожилая соседка делает лучшее оливковое масло в Европе. Я подхожу к окну. Он играет что-то новое. Очень красивое, но печальное.
Ричард подходит ко мне и замечает:
– Хм… Он неплохо играет.
Когда он уходит, я сажусь и слушаю. Какая-то часть меня все еще хочет, чтобы он вернулся. Я выгляжу жалко?
Мы с папой долго гуляем по окраинам парка. Хорошо вот так просто идти и разговаривать. Теперь, когда почти все тайны раскрыты, проще справиться со случившимся.
– Луна, не думаю, что ты поймешь, но я пытался защитить тебя. Безусловно, я не мог прятать это от тебя всю жизнь. Ты уже достаточно взрослая, чтобы все знать.
Солнце пробивается сквозь кроны деревьев, и я чувствую, что моя злость ослабевает. Может быть, потому, что он так легко отпустил меня за границу. Честно говоря, я куда больше злюсь на маму. Но какой смысл сердиться на человека, которого нет в живых?
– Как думаешь, она действительно собиралась с ним расстаться?
– Не могу сказать, Луна, но я знаю одно: она никогда не хотела причинить тебе боль.
– Ну что ж. Именно это она и сделала. Больно было всем нам.
– Пожалуй.
– Это ты толкнул ее на проезжую часть?
– Нет. Но главное…
– Что она умерла. Я знаю.
– Да.
Мне все еще нужно добиться от Коула всех деталей. Судя по лицу папы, не стоит давить на него.
– Как думаешь, с Тайлом все будет в порядке?
Он выглядит так, будто вот-вот заплачет, но треплет меня по волосам. Пусть я не того возраста, когда все гладили меня по голове, но папа, наверное, будет делать это всю жизнь. И я не возражаю.
– Думаю, мы все должны помогать друг другу.
– Да.
Я показываю ему мамин телефон, и он осторожно берет его в руки, будто он в любой момент может вырваться.
– Фотографии, – говорю я, – на них на всех ты. Ты был любовью всей ее жизни.
Он, улыбаясь, просматривает их.
– Вот, посмотри.
На этом фото мы с Тайлом. Я поджала губы, и мама держит меня под подбородок, чтобы я смотрела в камеру. Вот ее серебряный браслет, который она никогда не снимала. Тайл строит рожу.
– Ну, все, кроме этой.
Мы доходим до дома, Тайл сидит на крыльце и играет в видеоигру. Папа заходит внутрь, а я сажусь рядом с ним. Он проходит очередной уровень, и раздается сигнал в честь его победы.
– Я говорил с твоим парнем.
– Что? Оливер мне не парень.
– Не важно. Ему плохо. Я думаю, он страдает от любви.
Я поднимаю глаза на его окно. Шторы задернуты.
– Что он сказал?
– Он сказал, что твоя подруга – Рейчел – фальшивка.
– Кто бы мог подумать.
– Луна, я считаю, что ты должна простить и забыть.
Я встаю и направляюсь внутрь.
– Посмотрим.
– Ты будешь нам звонить оттуда?
– Да, Тайл. У них, в Италии, тоже есть телефоны.
Глава 41
О, Италия
Перед посадкой Ричард отдает мне свое место в первом классе, а сам соглашается лететь в экономе.
– Я в любом случае проглочу пару таблеток и отрублюсь, – говорит он, – а ты наслаждайся путешествием.
Самолет отъезжает от терминала, и меня охватывает легкое беспокойство. Да разумеется, я в восторге, но до этого мне ни разу не приходилось бывать в Европе одной. Ричард больше похож на друга, чем на родителя. Какая там жизнь? Сумею ли я к ней приспособиться? Мужчина в соседнем кресле улыбается и напоминает, что мне следовало бы застегнуть ремень. Я пристегиваюсь, но понимаю, что смысл этой поездки как раз в противоположном. Расслабиться, отпустить, освободиться. И все-таки меня беспокоит вопрос: ты к этому готова?
За время полета я успеваю посмотреть два фильма, съесть стейк с диетической колой и послушать новую песню Имоджен Хип.
Все говорят, что время лечит.
Но что будет с этой проклятой пустотой,
С этой бесконечной пропастью?
Неужели мы можем только ждать, пока ее не станет?
Когда самолет идет на посадку, я представляю себе, что все переживания Нью-Йорка опадают с меня, как лепестки с цветка.
Дорога до дома Ричарда оказывается ухабистой. По крайней мере та ее часть, которую я не проспала. Вдоль дороги стоят люди, они продают фрукты, которые выглядят крупнее и ярче, чем все, что можно купить на Сентрал-Парк-Уэст. Наконец мы сворачиваем на длинную подъездную дорожку, ведущую к дому Ричарда. Старый кирпичный дом расположен в лощинке на склоне небольшого холма, вокруг витает запах, который я не могу сразу опознать, – сладкий и очень сильный.
– Он развел в саду целую плантацию базилика, – поясняет Ричард, вынимая из багажника наши сумки. – Теперь мы снабжаем им весь Таиланд.
Я все еще очень сонная, и мне предстоит встретиться с Джулианом, уехавшим на один из своих велосипедных туров. Ричард ведет меня в маленькую комнату на втором этаже. Стены здесь выкрашены в темно-красный цвет, а маленькое окошко выходит на бассейн. Я сажусь на кровать и засыпаю, прежде чем Ричард успевает принести мою сумку. Я просыпаюсь в четыре утра и обнаруживаю на столике рядом с кроватью графин с водой и две небольшие сливы. Я умираю с голоду, так что жадно съедаю ягоды, наблюдая в окно, как первые лучи рассвета движутся по холму. Я видела фотографии, но теперь понимаю, что не могла себе и представить настолько красивое место. Как это удалось Ричарду и Джулиану? Они просто встретились, переехали сюда, посадили сливы, базилик и помидоры и купили самый очаровательный домик на свете, у которого помимо прочего есть и бассейн? Я спускаюсь и выхожу на веранду. Мне раньше никогда не приходилось купаться голышом, когда на улице светло, но я решаю, что пора попробовать. Вода прохладная, но не ледяная, приятно скользить до конца бассейна и обратно. Я замечаю оранжевое полотенце, которое кто-то оставил здесь накануне, выхожу из воды и вытираюсь. Солнце наконец показалось из-за холма, его лучи заливают долину. Я в Италии!
