Книга НЕобычная любовь. Дневник «подчиненной», страница 40. Автор книги Софи Морган

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «НЕобычная любовь. Дневник «подчиненной»»

Cтраница 40

Я ждала так терпеливо, как могла, а это значит — не очень.

Луч света пробивался под дверью. Временами он колебался, и я гадала, не Адам ли это прогуливается перед дверью. Я напрягала слух, чтобы понять, он ли это, и не была уверена, должна я радоваться или переживать, если это он. Однако внутри у меня бурлила ярость. Я чувствовала вскипающий праведный гнев того рода, который чувствовала в D/S-ситуациях перед этим, но ни в коем случае не злилась на Адама.

Не знаю, сколько я там просидела, но через некоторое время начала успокаиваться. Злость ушла, и я ощутила беспокойство. Я чувствовала себя плохо оттого, что могла разочаровать его или подвести, досадовала на себя, что эти совершенно простые приказы оказались так сложны для выполнения — если честно, я была сбита с толку, почему они воспринимались такими жестокими. Я лежала, свернувшись калачиком, в ожидании возвращения Адама.

Я досадовала на себя, что эти совершенно простые приказы оказались так сложны для выполнения.

Наконец, он открыл дверь и поманил меня наружу. Я попыталась встать на ноги, но он приказал мне оставаться на четвереньках. Я заглянула ему в лицо, когда он прошел мимо, и попыталась понять его выражение, но с первой попытки сделать это не удалось.

Я ползла за ним, пока он шел через всю комнату. Он остановился возле развлекательного блока, который состоял из телевизора, игровой консоли и DVD-проигрывателя, и после этого наконец повернулся и посмотрел на меня, одновременно расстегивая шорты. Я автоматически открыла рот, но он ухмыльнулся — коротко, но обнадеживающе — и помотал головой.

Он мастурбировал, а я смотрела. Я и раньше видела, как он это делает, но если учесть, что обычно подразумевалась моя помощь, то сейчас я понимала, что могу только смотреть. Это были эротические пытки, особенно когда он стал двигать рукой быстрее, приближаясь к оргазму.

Наконец он простонал и направил член вниз. На долю секунды я подумала, что он целится в какую-то часть моего тела или одежды, но вместо этого он кончил прямо на деревянный пол.

Потом он рассказывал мне, что мое лицо в тот момент являло собой картину растерянности и раздражения. Когда он говорил это, я еле сдержала непреодолимое желание врезать ему. А сейчас он произнес:

— Вот почему, когда я говорю убраться в комнате, все должно быть чистым. А теперь — вылизывай!

Я смотрела на него снизу и пыталась понять, говорит ли он серьезно или парит мне мозги. До сегодняшнего дня я достаточно хорошо его знала, чтобы утверждать, что он не будет со мной церемониться и не отреагирует на умоляющие взгляды. Хотя я сознавала, что и он к этому времени меня достаточно узнал, чтобы понимать: я не собираюсь использовать стоп-слово.

Я медленно наклонилась и неуверенно лизнула его сперму, но она тут же сдвинулась от меня по деревянной поверхности. Проклятый ламинат! Я попыталась поймать ее языком, сознавая, насколько это смехотворная и удивительно трудная погоня. Прошла вечность, и к тому времени, когда я закончила, мои глаза были полны слез от унижения. А еще я чувствовала, что могла разочаровать Адама и подвести. Это было такое непостижимое ощущение, что мне захотелось выть, и оно застало меня врасплох. Но он все понял правильно.

Когда он увидел мое лицо, то подхватил меня с полу и отнес на диван. Мы сели вместе; он держал меня на коленях и обнимал, а я прижималась к нему, зная, что позже буду чувствовать себя дурочкой, но в тот момент для меня это было исключительно важно. Мне был необходим контакт, я нуждалась в защите. Я нуждалась в нем.

Его голос был нежным, успокаивающим. Он говорил мне, что я все хорошо выполнила, что он гордится мной. Он спрашивал, в порядке ли я после того, как он так далеко зашел.

После первой реакции на унижение я немного успокоилась. Он вытащил из кладовки покрывало и завернул меня, нежно целуя в губы перед тем, как исчезнуть, чтобы приготовить две чашки чаю.

Когда я пила чай, то уже не чувствовала себя настолько потерянной. До этого у меня был значительный D/S опыт — более унизительный и болезненный — так что этот оказал на меня гораздо меньшее воздействие. Мы спокойно обсудили, что для него было возбуждающим, что для меня оказалось слишком трудным и почему.

Обычно я красноречива, однако в этот раз чувствовала себя косноязычной. Меня и раньше использовали как вещь, мне и раньше причиняли боль, меня и раньше унижали другими подобными способами. Я не знаю, почему сейчас для меня это было слишком тяжело. Может быть, потому, что это происходило в домашней обстановке, может быть, потому, что я была заперта в кладовке.

Оглядываясь назад, я думаю, не в том ли причина, что я была заслуженно и соответственно наказана за проступок, а не понесла привычное «игровое» наказание, и это переполнило чашу.

Меня и раньше унижали другими подобными способами. Я не знаю, почему сейчас для меня это было слишком тяжело.

Как бы там ни было, я мало-помалу приходила в себя. Мы выпили чай, а у меня еще было и восстанавливающее силы шоколадное печенье Hobnob (думаю, сладкое помогает мне поднять настроение — и это оправдывает мое пристрастие к нему), а поскольку мы сидели на диване, моя голова заработала снова.

Мы уже полдня провели без грязного секса, время полного контроля истекало, а у меня все еще было игривое настроение, я хотела продемонстрировать Адаму свою признательность за доброту и понимание. Поэтому я остановилась на самом грязном из возможных способов. Я легла ему на колени и принялась нежно лизать и сосать, пока он смотрел регби, сама наслаждаясь наполовину поддразниванием, наполовину обожествлением его для полноты игры. Потом я, по собственной воле, спросила его, не позволит ли он мне отсосать в то время, как я буду ласкать саму себя. А затем я показала ему непристойнейшее шоу, которое заставляет меня краснеть, а его глаза наполняет мрачной похотью.

Это была такая штука, что в других обстоятельствах я бы воспринимала ее как унижение и могла бы быть невероятно рассержена если бы это он заставил меня делать такое. Но сейчас я выбирала сама. И я становилась влажной, делая это для него и наблюдая, как он напрягается все больше и больше.

Унижение такого рода невыносимо, но, делая это по собственной воле, я чувствовала себя прекрасно.

Знаю, я противоречивая женщина. Некоторые читатели, несомненно, могли бы сказать, что мое покорное поведение — жалкая пародия на сабмиссива; и, наверное, так оно и есть. Но для себя мы определили свои границы и, отбросив все сомнения, расценили, что 24-часовой контроль не для нас. Хотя, как отметил Адам, когда мы на ночь чистили зубы, вещь это неплохая.

— Знаешь, София, иногда то, что я делаю, выбивает меня из колеи больше, чем тебя мое микроруководство. Я просто не воспринимаю это естественно. Мне нужен равноценный партнер, который подчиняется, а не раб, который повинуется. Когда я наказывал тебя по-настоящему, у меня это не вызвало такого возбуждения, какое бывает от других игр. Я просто чувствовал себя куском дерьма.

Я хохотала до тех пор, пока не подавилась.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация