– Почему ты ничего не сказала Литвину? – спросила Тоня.
– Сначала мы с братьями пытались выручить тебя, и на это не было времени, а потом он исчез. Когда, наконец, мы встретились – поругались, я даже не успела ничего сказать, настолько он расстроил меня новостью о беременности Яны.
– Теперь придется. Боишься разговора?
– Еще бы! – Полина схватила девушку за руку и крепко сжала. – Поддержи меня своим присутствием.
– О нет! – запротестовала Тоня. – Не хочу попасть под горячую руку бешеного папаши. Ладно, – она беспокойно задвигалась на мягком кожаном сиденье, – но предупреждаю: у меня аллергия на экзекуцию.
* * *
Самолет приземлился в «Домодедово» в половине четвертого утра, чем Тоня была очень недовольна.
– Зачем нужно было вылетать из Женевы первым же рейсом? – ворчала она по дороге из аэропорта. – Как нормальные люди, заказали бы билеты на утро и уже днем были бы в Москве. Как будто наше поспешное возвращение что-либо изменит! Если к исчезновению Нины имеет отношение Хулия, а не конкуренты Литвина, что было бы глупо исключать, то девочка уже находится далеко за пределами России. Что ты сможешь сделать сейчас, в четыре утра? Разбудить Литвина и его женушку, чтобы покаяться? Представляю, как обрадуется Яна такому положению вещей.
– Я не похищала Нину, – пыталась защититься Полина, однако чувствовала, что слова Тони окажутся пророческими и Литвин обвинит ее во всех грехах.
– Да, ты лишь не предупредила о грозящей опасности, что, в принципе, одно и то же. Ты – пособник, пусть и не по своему желанию.
– Прекрати! – злясь на правду, потребовала Полина. – Что же мне делать?
– Вижу только один выход: благоразумно промолчать.
Таким был неожиданный совет, который после недолгих размышлений заставил Полину отрицательно покачать головой:
– Не смогу.
– Отчего же? – удивилась Тоня. – Однажды ты уже сделала это. Что мешает поступить так же во второй раз? Совесть? Так отключи ее!
– Нет. Сейчас мы разъедемся по домам. Примем душ, переоденемся, после встретимся и позавтракаем. Хотя от напряжения меня тошнит от одной лишь мысли о еде. А дальше, если захочешь, поедешь со мной к Литвину. Если откажешься – я пойму.
– Друзья никогда не позволят совершать глупые поступки одному, – хмыкнула Тоня и увидела в зеркало заднего вида, что пожилой таксист, услышав ее слова, улыбнулся. – На то они и друзья. К тому же вляпываться в неприятности в одиночестве намного скучнее, чем в компании. Не так ли, дорогая? – Голос ее стал язвительным, и это немедленно убрало улыбку с лица водителя, прислушивающегося к разговору. – В восемь? – спросила Тоня, когда машина остановилась у подъезда.
Полина, соглашаясь, кивнула и назвала адрес своего дома.
– Боевая у вас подруга, – заметил таксист, проследив любопытным взглядом за девушкой в ярко-красном плаще, поднимающейся по ступеням. – По виду и не скажешь.
– Внешность обманчива.
– Я уже давно понял это, – сказал мужчина, выезжая со двора. – За годы работы пришлось научиться читать характер не по лицу пассажиров, а по их взгляду. Он никогда не обманывает, стоит только внимательней присмотреться. Но красота до сих пор способна меня сбить с толку. Удачи вам, – пожелал он, спрятав в карман протянутые за поездку деньги.
– Спасибо, – отозвалась Полина и, подхватив саквояж, направилась к ограде, где дежурил охранник, который быстро пропустил ее внутрь.
Спустя несколько часов она, нервно постукивая пальцами по рулю, ожидала, когда Тоня выйдет из подъезда. Все внутри дрожало от страха перед разговором с Литвиным. Полина даже поймала себя на мысли, что готова принять совет Тони и не вмешиваться в происходящее, лишь предложить помощь. Решив, что, солгав, еще больше усугубит ситуацию, Полина приняла единственно верное решение – сказать правду. Кроме того, под влиянием эмоций мысленно пообещала, что непременно расскажет Тоне о том, как на самом деле повела себя, когда девушку похитили. Однако, увидев ее, так и не смогла произнести ни слова.
Тоня с беззаботным видом уселась в машину и пристегнулась.
– Что за вдовий наряд? – спросила она, посмотрев на Полину.
Пальто, платье, чулки, туфли – все было черным. Даже макияж Полина сделала в темных тонах, что еще больше подчеркнуло ее осунувшееся от усталости лицо, сделало его трагичным и одновременно трогательным. Зато Тоня выглядела свежо и соблазнительно, будто готовилась отправиться на свидание к любовнику: яркое платье, губы и алый бант в волосах.
– Перестаралась, – заметила Полина, заведя мотор.
– Пришлось поработать над собой, – ответила девушка, приподнялась и поправила платье, чтобы не измялось. – Ненавижу летать ночью, наутро я выгляжу как пугало. Круги под глазами, морщины вокруг губ…
– И язык злой.
– Ты тоже не отличаешься добротой, – послышалось в ответ. – Как поведешь себя, если увидишь Яну? Наверняка она будет рядом, утешать любимого мужа.
– Сделаю вид, будто ее нет, – сказала Полина, сосредоточенно наблюдая за движением.
– Кстати, куда именно мы направляемся? В новую квартиру Литвина? А ты уверена, что он у себя, а не в своем прежнем гнездышке?
– Хочешь вывести меня из себя разговорами о Яне? Даже не пытайся, потому что она меня абсолютно не волнует.
– Вот и отлично, – произнесла Тоня, довольная спокойствием, звучащим в голосе Полины. – Подобное настроение меня устраивает. Но ты не ответила, что будем делать, если Литвина не окажется дома.
– Он на месте. Сафет поднял трубку. Я сказала, что мы едем, и он обещал встретить нас.
У дома на Лесной улице, где Литвин приобрел себе квартиру, когда ушел от Яны, стояло много машин. Среди них Полина увидела одну полицейскую и глубоко вздохнула.
– А вот и копы, – проронила Тоня. – Вижу Сафета. Господи, молю тебя, убереги меня от встречи с Зинкой!
– Она в офисе.
– Ты и с ней успела переговорить? – удивилась Тоня и тут же пропела: – Аллилуйя! – Затем вышла из машины, протянула руку жениху Михайловой. – Господин Сушич, доброе утро, – поздоровалась она, вызвав столь официальным приветствием вымученную улыбку на губах у боснийца.
– Доброе, – ответил Сафет.
– Есть новости?
– Нет. – Сафет расстроенно посмотрел на Полину, быстро подошедшую к нему и обнявшую за плечи. – Не знаем, ни кто, ни почему. Ни угроз, ни требований.
– Как случилось, что она села в незнакомую машину? – спросила Полина, следуя за Сафетом к дому.
– В том-то и дело, что машина показалась ей знакомой. Во всяком случае, так мы предполагаем. Нину всегда забирали из школы на черном «мерсе». В такой она и села. На номерные знаки, конечно же, не обратила внимания.
– Не каждый взрослый обратит, – вставила Тоня. – Ребенок тем более. Но как можно просто сесть в машину? А охранники? Неужели они не должны были выйти из машины, чтобы Нина видела знакомые лица?
