– А если б на месте этих свиней были гунны?
– Любой враг, вложивший меч в ножны, достоин прощения и переговоров. Нельзя ненависти позволять безнаказанно творить зло и лить кровь! Иначе она никогда не кончится… Труби в рог, пусть все едут сюда. Пора обдирать добычу и разжигать костры.
Воронежец встретил Буса закрытыми воротами и малочисленными воинами на стенах, настороженно вглядывавшимися в вооруженных гостей. После коротких переговоров выяснилось, что князь Бобрец увел основную дружину навстречу гуннам, переправившимся на правый берег Ра. В граде остались лишь съехавшиеся под защиту стен русы-землепашцы и жившие от вод Танаиса рыбаки.
– Когда ушел князь? – спросил Бус, пытливо всматриваясь в глаза старого воина, оставленного за старшего.
– Три дня назад.
– Дашь проводника, знающего округу?
– Пошто?
– Пойду вдогон. Помогу вашему князю.
Воин удивленно поднял кустистые брови вверх.
– Прости, князь, но поясни: какая тебе в этом корысть? Не помню, чтоб раньше ты с Бобрецом нашим встречался.
– Нет у меня никакой корысти. Хочу лишь, чтоб жили мы, славяне, дружно и полюбовно, и всегда готовы были помочь друг другу против язычников поганых!
Старый ратник какое-то время обдумывал услышанное. Затем согласно кивнул и произнес:
– Заводи свою дружину в город, князь! Пусть люди откушают и помоются. Ввечеру тронетесь, я дам вам двух толковых провожатых.
Берегов великой Ра дружина Белояра достигла к началу вторых суток. Еще издали все ратники услышали неистовый шум битвы, лязг стали, ржание раненых лошадей, яростные крики людей. Поэтому, когда воин из головного дозора во весь опор помчался навстречу основному отряду, Бус подтолкнул коня и сам поспешил ему навстречу.
– Сеча, княже!!
– Слышу. Чья берет?
– Степняков гораздо больше, чем воронежцев. Мыслю, не сдюжат долго, надломятся.
– Айда, глянем!
Князь не стал выезжать на видное место. Спешившись, он достиг излома бугра и окинул взором округу.
Гуннов действительно было намного больше, чем славян. Словно двумя блистающими на солнце руками, они охватили врубившихся в строй врага ратных Бобреца, сжимая их с трех сторон. Над полем боя, словно рой мух, постоянно метались стрелы, все более стремясь к центру. Воронежцы вот-вот должны были сломаться и покатиться назад.
Бус всматривался считаные минуты. Решение пришло само, мгновенное и точное!
– Скачи назад. Вели Мирославу втянуться вон в ту балку. Я там дружину перейму.
Когда сделавшиеся серьезными вои достигли своего князя. Бус громко выкрикнул:
– Там наши братья погибают!! Поможем же им! Ударим на язычников сзади, и да будет Матерь Сва с нами! Никому не кричать до начала сшибки. Вперед!!
Видели ли вы когда-нибудь вешние воды, прорвавшие затор и неудержимо катящиеся вперед, неся перед собою мусор и вертя беспомощные щепки и старую траву? Вот так и сотни антов вынеслись из горловины оврага, блестя шеломами, мечами и насадками копий. В этот последний миг атаки невозможно было не кричать, и воздух содрогнулся от рева трех сотен глоток. Впрочем, не только воздух… сердца уже начинавших торжествовать победу гуннов тоже!
Словно острый нож сквозь масло, прошли славяне сквозь толпы врага и соединились с братьями по крови. У тех при виде неожиданной подмоги словно удесятерились силы! С новой яростью мечи заметались в воздухе, круша щиты, плюща шелома, рассекая плоть. Разрезанные крылья некогда единого целого не выдержали, сотни рук рванули удила коней, поворачивая их вспять. Маленькие степные лошадки кочевников полетели врассыпную, подобно пчелам, за которыми погнались свирепые шершни. Многим еще суждено было потерять своих хозяев-всадников!..
Два князя, воронежский и русгородский, съехались над усеянным павшими телами полем. Седой Бобрец и темноволосый Бус какой-то миг посмотрели друг на друга, а потом пожилой князь первым протянул руку для приветствия.
– Я еще не знаю твоего имени, но уже твердо знаю одно: до конца дней своих буду верным тебе другом!!
– Зовут меня Бус, князь. Я тоже верю, что наш союз будет долог.
– Бус? Так это ты заложил новый град на Непре-реке? Слухи о великом Побуде уже достигли ушей моих. Но давай дальнейшее знакомство отложим до вечерней тризны, князь! Смотри, похоже, твои молодцы перехватили их главного?!
Действительно, трое антов вели на аркане грузного гунна в дорогих посеребренных доспехах. Руки его были скручены, с небольшой раны на правой скуле на чешуйчатую бронь сбегали темные капли крови.
– Кто таков? – зло спросил Бобрец. Один из его воев тотчас перетолмачил вопрос.
– Я – Баламбер-хан, сын великого Орду.
– Тебе не хватило земель на том берегу Ра, хан? Зачем ты пришел на мои земли?
– Сильный должен покорять слабого! – высокомерно ответил Баламбер. Голова его гордо вздернулась вверх, глаза заблистали.
– Так кто из нас слабый вышел? – хмыкнул Бобрец.
– Сегодня Тенгри-хан
[33]
отвернулся от своих детей, – уже глуше бормотнул пленник.
– Да, и навсегда! Я позабочусь, чтобы ни один из вас не вернулся на левый берег Ра!!
Наблюдавший молча за этой беседой Бус вмешался:
– Позволь, княже? Скажи, хан, ты бы мог дать слово, что больше никогда не приведешь своих людей на этот берег Ра? В обмен на жизнь твою и твоих людей? Мы даже оставим тебе часть скота и обоза.
Бобрец хотел вмешаться, но Бус властно пресек его, вздев раскрытую ладонь:
– Зачем ты идешь на земли славян, хан? На севере племена, платящие выход готам. Заставь их платить тебе, если не боишься Германареха. Там меха, а это лучше, чем скот и хлеб.
– Ты отпустишь меня сразу и без выкупа? – недоверчиво переспросил Баламбер.
– Да, если ты мне поклянешься именем Тенгри-хана не мстить воронежцам и забыть про наши земли! – твердо ответил Бус.
– А мы, в свою очередь, готовы будем смешать с тобою кровь, хан, – неожиданно добавил Бобрец. – Ты хочешь побрататься сразу с двумя славянскими князьями?
Гунн долгое время молчал, переводя глаза с одного на другого собеседника. Затем поднял слегка согнутый указательный палец вверх, направив его на Буса:
– Ты, наверное, сам бог, явившийся людям! Простой смертный не может быть столь великодушен!
– Ну что ж… считай, что тебе предлагают побрататься с богом, – усмехнулся Бус.
– Я принесу клятву дружбы у вечернего костра! – торжественно заявил Баламбер. – И все золото, что я забрал в этом походе у циньских купцов, – ваше! А сейчас позвольте сообщить радостную весть моим князьям и воинам, будущие братья?!
