– Не понимаю тебя, князь?!
Бус усмехнулся:
– Тебе жарко под доспехом из бычьей кожи, Мирослав?! А теперь представь, если б надел ту кольчатую бронь, что я подарил после похода на ягов? Ты бы давно зажарился, верно? Вот и я хочу, чтобы когорты Полония еще потомились в собственном соку. Вялым будет удар, сухим горло, частым дыхание. Мы ведь сами утром просили Дажьбога о помощи на молитве. Вот он нам и помогает…
Белояр хитро улыбнулся, и его улыбка, словно бельчонок, перескочила на лицо Мирослава. Князь похлопал воеводу по плечу:
– Вели тысячникам по очереди сводить своих людей к реке. Ненадолго, только чтобы попить и наполнить бурдюки. Если услышат рог, пусть стрелою летят обратно. Но я думаю, что Полоний сам за стены не выйдет. Тогда к вечеру со свежими силами мы и начнем!
Солнце склонилось к горизонту, но духота не спадала. Легионеры роптали, обливаясь потом под тяжелой бронью. Многие, вопреки приказу, сбросили железо, подставляя ветру потное тело. Другие с руганью покидали стены, чтобы сходить в лагерь и напиться. Но скудные запасы воды в бочках очень быстро закончились, а вода в бывшем городке, увы, была завозной.
– Проклятье!! Долго мы еще будет стоять тут и любоваться на эти довольные морды?! – разнесся дикий крик. – Откроем ворота и железным клином проложим путь к воде. Клянусь Эребом, ради большого глотка я один сомну сотню!!!
Полоний хотел было приказать схватить непокорного воина, но в этот миг в рядах славян началось движение. Они перестроились в одну линию, охватывающую северную стену и загнувшуюся за угловые башни. Образовались многочисленные промежутки, в которых покатились большие катушки из сухой травы, толкаемые сразу несколькими людьми. Два десятка таких самодвижущихся копен неотвратимо приближались ко рву. Тысячи конных шагом тронули лошадей, сближаясь на расстояние лучного боя.
– Они хотят завалить ров!! – громко крикнул Полоний. – Стрелки, бей по людям! Не дать достигнуть рва!!
Но команду проще было подать, чем выполнить! Полетевшие со стены стрелы вязли в сене, не причиняя вреда русам. А вот первая же черная туча стрел, сошедшая с сотен славянских луков, достигла своей цели. Те, кто не успел спрятаться или не сумел вновь надеть панцири, навсегда выходили из боя. Острия били в незащищенные части тела, словно разгневанные осы. Над частоколом виднелись теперь лишь немногочисленные головы, нечастые стрелы прицельно посылались в ответ.
Достигнув рва, катушки пали в него, а русы побежали прочь, прикрывая спины заранее привязанными щитами. В воздух взвились горящие стрелы, дымные следы прочертили дорожки и прервались в сухой плотной траве. Ров запылал одним сплошным жарким языком, жадно лижущим бревна. Новые сотни воинов, теперь уже конные, устремились с вязанками травы вперед. Они крутились гигантской каруселью, подскакивая, швыряя свою ношу и улетая за травой вновь. Запылал частокол, северная часть лагеря стала подобна жерлу вулкана.
– Святослав, Славн, Мстислав! Берите своих людей и к южным воротам! Если попробуют выйти – бить стрелами. В рубку не ввязываться. Если останутся в лагере, дождемся, когда догорит стена и ударим с двух сторон!
Наемники действительно попытались вырваться из пекла через вторые ворота, но были быстро загнаны обратно. Истошно завыл рог, в поле выехал Олаф с закопченным лицом и повязкой на правом предплечье, замахал руками над головой:
– Все, все!!! Заберите золото и Полония!!! Мы сдаемся!!
Спустя час около восьми сотен измученных и израненных легионеров нестройной безоружной толпой стояли за лагерной стеной. Многие опирались на плечи товарищей, не в силах держаться на ногах. Полоний лежал на алом плаще, сильно перепачканный кровью. Князь Белояр сошел с коня и всмотрелся в своего давнего врага.
– У южных ворот дошло до мечей? – полуобернулся он к Славну.
– Нет. Наши стрелы повернули их обратно.
– Значит, ударил кто-то из своих…
Князь поднялся вновь в седло и громко выкрикнул:
– Я хочу видеть того, кто ударил мечом Полония!!!
Немое молчание…
– Клянусь Перуном, он останется невредим! Я даже дам ему золота!
Вновь никто не вышел…
– Если же я не увижу этого человека, вы все будете распяты на уцелевших стенах!!
В толпе тотчас завязалась борьба, и трое готов вытолкнули четвертого.
– Это он, князь, мы видели!
Бородатый гигант испуганно сжался, не смея поднять глаз на анта. Бус вытянул из ножен меч:
– Начатое всегда надо доводить до конца! Добей его, и я вас напою и отпускаю. Я пришел сюда за его головой, не за вашими.
Легионер дрожащей рукой взял рукоять, долго дико смотрел то на лезвие, то на надрывно дышащего бессознательного центуриона. Потом вдруг что-то прорычал и с одного удара отсек Полонию голову.
– Отсчитайте ему тридцать монет, как я и обещал! Труд Иуды всегда должен быть оплачен! – язвительно приказал Бус. – Дать им воды, перевязать раненых, пусть уходят в одних одеждах. Оружие и доспехи собрать! Проверить лагерь, забрать все ценное и… домой, славные мои друзья!! Каждый в конце похода справедливо получит по заслугам!!
Глава 26
Известие о смерти отца князю Бусу привез его брат Златогор спустя три года после похода Белояра в Таврию против римлян. Прошли они без особых потрясений и военных стычек. Благодаря ратным и политическим стараниям первых лет жизни новой, западной Русколани, государство славян на Непре, Танаисе и Днестре заставило уважать себя всех соседей. Русград стал не менее посещаем купцами, чем Киев или Новгород на далеком озере Ильмень, золото и серебро текли в казну князя Белояра, делая славян еще сильнее.
Сын Драгомир рос крепким здоровым ребенком, приятно радуя и удивляя и Буса, и Эвлисию, да и всех окружающих. Наиболее ярко это проявилось в музыке. Без какой-либо учебы со стороны волхвов мальчик к четырем годам уже удивительно красиво мог играть на гуслях. Отец увидел в этом явную волю и милость богов и долго беседовал с главным волхвом:
– У меня не идут из головы твои слова, жрец, что Драгомир – это временное имя моего ребенка. Не пора ли дать ему окончательное?
– Давай вместе проведем сегодня ночь в храме Солнца и спросим ответ у звезд, – ответил седовласый старец. – Ты ведь сам учил народ, что праведно жить – это значит следовать воле богов. Пусть они подскажут.
Боги были милостивы к жрецам храма: небо в ту ночь было абсолютно безоблачным. Полусерп Луны ярко светил на черном бархате, заливая призрачным светом кроны священной рощи. Звезда Спика
[34]
, звезда Севера, знаки Майи
[35]
и Дажьбога
[36]
отчетливо виднелись в разных частях небосвода. Короткие вспышки падающих метеоров то и дело вспыхивали над головой. Вычислив взаимное расположение знаков Сварога, главный волхв посмотрел на князя и медленно склонил голову:
