Глянул Суворов на пакет, прочитал:
«Фельдмаршалу российскому Александру Суворову».
– Вот теперь мне, – произнес Суворов и распечатал пакет.
Туртукай
Слава Суворова началась с Туртукая.
Суворов только недавно был произведен в генералы и сражался под началом фельдмаршала графа Румянцева-Задунайского против турок.
Румянцев был заслуженным военачальником. Одержал он немало побед над противником. Однако эта война поначалу велась нерешительно. Русская армия топталась на месте. Никаких побед, никаких продвижений.
Не терпелось, не хотелось Суворову сидеть на одном месте.
– Одним глядением крепостей не возьмешь, – возмущался он робостью графа Румянцева.
И вот, не спросясь разрешения, Суворов завязал с неприятелем бой. Отбросил противника, погнал и уже было ворвался в турецкую крепость Туртукай, как пришел приказ Румянцева повернуть назад. Суворов подумал: победа рядом, командующий далеко, и ослушался. Ударил в штыки. «Чудо-богатыри, за мной!» И взял Туртукай.
Тут же Суворов написал фельдмаршалу донесение:
«Слава Богу, слава вам! Туртукай взят, и я там».
Обидно стало Румянцеву, что молодой генерал одержал победу над турками, а он, фельдмаршал, не может. Да и рапорт в стихах разозлил Румянцева. Решил он отдать Суворова под суд за ослушание и невыполнение приказания.
Те, кто были поближе к Румянцеву, говорили:
– Прав фельдмаршал. Что же это за армия, если в ней нарушать приказы!
Однако большинство офицеров и солдат защищали Суворова.
– Так приказ приказу рознь, – говорили одни.
– За победу – под суд?! – роптали другие.
– Это из-за стишков фельдмаршал обиделся, – перешептывались третьи.
Слухи о расправе над молодым генералом дошли и до царицы Екатерины Второй.
Защитила она Суворова.
«Победителя не судят», – написала царица Румянцеву.
Суворов вернулся к войскам и через несколько дней одержал новую победу над турками.
Суворов стоял в Кинбурне
С небольшим отрядом казаков и солдат Суворов стоял в Кинбурне.
Важной была крепость. Слева – Черное море. Узкая песчаная коса впереди. Справа – Днепровский лиман. Не допустить турок в Днепровский лиман – задача Суворова.
Пятьдесят шесть турецких судов и фрегатов подошли к Кинбурнской косе, открыли огонь по русским.
Окончили турецкие корабли обстрел, стали высаживать отборные войска на берег. Боялись турки Топал-паши
[10]
– так прозвали они Суворова. Даже французских офицеров призвали к себе на помощь.
Вывел Суворов навстречу врагу небольшой гарнизон своей крепости, начал неравный бой.
Бьются русские солдаты не щадя живота своего. То тут, то там на коне Суворов.
– Алла! Алла! – кричат турки.
– Ура! Ура! – не смолкают русские.
Идет отчаянный бой, кипит рукопашная сеча. В разгар сражения картечь ударила в грудь Суворова. Потерял он сознание, свалился с коня.
– Топал-паша убит! Убит! Убит! – пронеслось в турецких рядах.
Осмелели турки, с новой силой бросились в битву.
Подняли между тем казаки генерала, промыли рану соленой водой. Пришел Суворов в себя.
– Помогло, помилуй Бог, помогло!
Увидели солдаты любимого командира – ни шагу назад, ни пяди земли противнику.
Не утихает смертельный бой.
– Ура! Алла! Алла! Ура! – несется над берегом.
Прошел час, и снова Суворова ранило. Хотели казаки вынести генерала в тихое место.
– Не сметь! – закричал Суворов.
Перехватил он рану рукавом от рубахи – и к войскам.
Однако от ран генерал обессилел. То и дело теряет Суворов сознание. Окружили его казаки, поддерживают командира в седле.
Привстанет Суворов на стременах, взмахнет шпагой, крикнет: «Ура!» – и снова от боли теряет сознание. Снова придет в себя, снова «ура», и снова на казацкие плечи валится.
Приказал тогда Суворов казакам придерживать коня и на бугре, на высоком месте, – так, чтобы солдаты его видели. Видят солдаты генерала в бою, из последней мочи держатся.
Устояли казаки и гренадеры. Дождались подмоги.
Прибыла конница, ударили русские во всю силу, погнали турок и французских офицеров назад, к Черному морю. Немногие добрались до своих кораблей. А те, что добрались, распустили слух, что Суворов убит в Кинбурне.
Однако от ран Суворов скоро оправился и еще не раз о себе напомнил.
Битва Фокшанская
С русскими против турок сражались австрийцы. Дела у австрийцев были неважны, и им грозил разгром под Фокшанами.
Запросили австрийцы у русских помощи. На помощь пришел Суворов.
Прибыл Суворов, остановился недалеко от австрийского лагеря. Командующий австрийской армией принц Кобургский немедля прислал к Суворову посыльного с просьбой, чтобы русский генерал тут же явился к австрийцам на военный совет.
Собрался было Суворов ехать, а затем подумал: зачем? Знал он, что на военном совете с австрийцами начнутся споры, сомнения. Только время уйдет. А турки тем временем узнают о приходе Суворова.
Прискакал посыльный от принца Кобургского к русскому лагерю.
– Суворов Богу молится, – заявили посыльному.
Через час прибыл новый посыльный.
– Суворов ужинает, – отвечают ему.
Прошел еще час, и снова прибыл посыльный.
– Суворов спит, – объяснили австрийцу. – Наказал не тревожить.
А Суворов вовсе не спал. Изучал он позиции неприятеля. Готовился к бою.
Глубокой ночью принца Кобургского разбудили. Приехал курьер от Суворова, привез письмо от русского генерала.
«Выступаю на турок, – писал Суворов. – Иду слева, ступай справа. Атакуй с чем пришел, чем Бог послал. Конница, начинай! Руби, коли, гони, отрезай, не упускай, ура! А коль не придешь, ударю один», – пригрозил Суворов.
Переполошился принц Кобургский. Как же так – без военного совета, без обсуждения и так скоро! Однако делать нечего, пришлось подчиниться.
Русские и австрийцы напали на турок и разгромили противника.
После победы кое-кто стал упрекать Суворова: нехорошо, мол, Суворов поступил с австрийцами.
– Нельзя было, – объяснял Суворов. – Нельзя иначе. Австрийцы – они поболтать любят. Заговорили бы меня на совете. Заспорили. Глядишь, и битва Фокшанская была б не на поле, а в штабе австрийском.
