Гренфелл опять замер, как и в начале своего визита, только в этот раз он завел руки за спину, как заправский лорд. После секундного молчания он снова заговорил:
– А вы, мисс Джонс? Я хочу сказать… у вас ведь тоже было прошлое. Вы не были замужем?
– Нет, – коротко ответила Сара.
– Странно, – произнес Гренфелл, – при вашей-то внешности и в вашем возрасте, если позволите мне такое замечание.
– Вы так считаете, мистер Гренфелл? Я вроде бы не слышала, что в Соединенном Королевстве есть закон, предписывающий всем женщинам по истечении третьего десятка лет непременно выходить замуж.
– Конечно нет! – извиняясь, воскликнул инспектор. – Я не хотел бы показаться бестактным. Но не могли бы вы ответить еще на один мой вопрос: почему вы из Ипсвича решили переехать именно в Сваффхем?
– Конечно. На то были личные причины. Я работала учительницей в Ипсвиче, но после смерти отца почувствовала, что меня ничто не держит в этом городе. Я хотела уехать, чтобы забыть свое ужасное прошлое, которое было связано с Ипсвичем. Наш преподобный посоветовал мне отправиться в Сваффхем. Так я и очутилась в этой школе для девочек.
– Марвин, он же Ирби, тоже родом из Ипсвича, – тут же выпалил Гренфелл.
– Ах, вот оно что, – насмешливо произнесла Сара. – И что вы этим хотите сказать?
Не отвечая на ее вопрос, Гренфелл продолжил:
– Вы встречались в Ипсвиче с этим Марвином? Сара почувствовала, как кровь ударила ей в голову.
– Из чего вы делаете такие выводы, мистер Гренфелл? Ипсвич – большой город, не торговая деревушка, как Сваффхем, где все друг друга знают в лицо.
– Но все-таки нельзя не учитывать такую возможность… Вероятно, вам стоило хотя бы попытаться объяснить, откуда в списке взялось ваше имя. Впрочем, спасибо вам за исчерпывающую информацию, мисс Джонс.
Гренфелл откланялся и ушел. Разговор с инспектором вверг Сару в замешательство и заставил разволноваться. Она подозревала, что Гренфелл блефует и водит ее вокруг пальца. Тем не менее мысли у нее сейчас были только об одном. Сара испытывала угрызения совести и от беспомощности начала говорить сама с собой.
– Сара, – спокойно сказала она, – ты прожила двадцать восемь лет, не нарушая законов своей страны, и тебе не в чем себя винить. Что с тобой вдруг произошло? Порядок, который окружал тебя, поставили с ног на голову. Иногда я мечтаю о том, чтобы ты до сих пор жила в Ипсвиче, в мрачном уюте жизни, полной лишений, но без страха перед шантажистами и полицией, которые наблюдают за каждым твоим шагом. Но понравится ли тебе это на самом деле?
– Нет! – не колеблясь ни секунды, ответила сама себе Сара. – А что до твоих отношений с Говардом, то идея«что женщина может выходить замуж только за мужчину, который старше ее, глубоко укоренилась в этом обществе. Каждый человек самобытен, но, к сожалению, многие этого не понимают. Однако понимаешь ли ты сама себя?
– Нет. Я больше не понимаю себя, – ответила Сара, садясь за письменный стол. Она обхватила голову руками и уставилась в пустоту.
А с кем ей еще было об этом говорить? Смешно, но единственным человеком, которому она могла искренне довериться, был мальчик. Сара недавно еще преподавала ему английскую литературу и историю. Но она знала, что лишь одна его улыбка, легкое прикосновение могут прогнать прочь все страхи, поэтому она отправилась на Спорл-роуд.
Фанни и Кейт обрадовались неожиданному визиту мисс Джонс и пригласили ее на чай. Говард, с которым она хотела поговорить, уехал в Данхэм, где ему дали заказ. По словам теток, он был очень работящий мальчик. Но им было бы приятнее, если бы Говард все же поступил на службу к лорду Амхерсту. Кейт и Фанни спросили мисс Джонс, не может ли она уговорить его.
Сара ответила, что именно по этой причине она и прибыла сюда, и тут, как по мановению волшебной палочки, появился Говард Картер с этюдником в руках.
– Я хотела бы поговорить с Говардом наедине, – сказала мисс Джонс, повернувшись к обеим дамам. Ничего не подозревая, дамы согласились без лишних объяснений, не заметив, какими взглядами обменялись Говард и Сара. Без малейших подозрений Фанни и Кейт предложили подняться им наверх, в комнату Говарда.
Едва закрылась дверь, юноша и девушка тут же безмолвно бросились друг другу в объятия, как любовники, которые не виделись несколько недель. Было только слышно, как шуршит их одежда.
– Мисс Джонс, – прошептал Говард, наслаждаясь теплом ее тела. Больше он ничего не мог вымолвить.
Сара молчала, закрыв глаза. Влюбленные все еще стояли, прижавшись друг к другу, и лишь спустя некоторое время Сара осмотрелась вокруг. Возле окна она увидела узкий стол, заваленный рисунками животных и принадлежностями для рисования, у стены возле кровати стояла тумба на деревянных ножках с двумя ящиками – настоящее страшилище. По левую руку – старый платяной шкаф, через всю правую дверцу которого протянулась вертикальная трещина, из-за чего он больше не закрывался, поэтому дверцы были распахнуты настежь. На полу из широких, выкрашенных красно-коричневой краской досок, между которыми были щели в палец толщиной, лежали ботинки, пачка книг и множество папок для рисунков. Заметив ее критический взгляд, Говард тихо сказал:
– Если бы я знал, что вы придете, я бы, конечно, прибрался. Я не разрешаю Фанни и Кейт заходить в эту комнату.
– Ничего страшного, – ответила Сара, не в силах сдержать улыбки. И потом серьезно добавила: – Мне нужно с тобой поговорить, Говард!
Картер поставил Саре единственный стул, а сам сел на кровать.
– Что случилось? – робко осведомился он.
Сара, несколько волнуясь, рассказала ему об инспекторе Гренфелле и его непроницаемой внешности. Этот визит сильно обеспокоил ее. Она также сообщила, что Марвин арестован, но не потому, что пытался ее шантажировать: оказалось, он причастен к серии ограблений. У него нашли список адресов богатых людей, и в нем было имя Сары Джонс.
– И этот Марвин признался, что хотел украсть статую Афродиты? – Говард явно испугался.
Сара пожала плечами.
– Я не знаю. Можно только строить предположения. Инспектор задавал странные вопросы. С другой стороны, этим признанием Марвин лишь ухудшил бы свое положение. Зачем ему рассказывать о статуе, если ни у кого не возникло подозрений на этот счет? Подозрительно то, что Гренфелл попросил показать ему все комнаты школы, включая и мою личную, будто он искал что-то конкретное.
– И что? Говорите же, мисс Джонс!
– Ничего. Он быстро осмотрел комнаты, библиотеку и попрощался, заявив, что если я что-нибудь вспомню относительно этого Марвина, то обязательно должна ему сообщить.
Картер нервным движением взъерошил волосы.
– Конечно, все это странно. Но инспектора полиции – довольно своеобразные люди. Их нельзя сравнивать с обычными.
– Так и есть, Говард. Когда этот Гренфелл появился в дверях и представился, меня просто обуял дикий ужас. Марвин мог рассказать о наших с тобой отношениях.
