Натянув сухую рубаху, Уилл направился к шатрам, намереваясь поговорить с Уоллесом. Он нашел его с командирами войска. Каждый был одет по-своему, все в шрамах, грязные, но веселые. Пестрая компания. Они сидели вокруг уютно потрескивающего костра, над которым висел железный котел. В желудке заурчало. Уилл уловил запах оленины и приправ. Неделю назад Дэвид убил оленя на глазах Уоллеса и потом с ликованием передал Уиллу слова вождя повстанцев — это был один из лучших выстрелов, какой он когда-либо видел.
Уилл остановился неподалеку.
— Нет, — произнес Адам, мотнув головой, — это случилось в Эре.
— И что там случилось? — Скрипучий голос принадлежал ирландцу Стивену.
— В этом городе служил один английский воин, — ответил Адам, — здоровенный такой бугай. Так вот, он держал пари, что положит на лопатки любого. Какую он сделал ставку, кузен? — Адам посмотрел на Уоллеса. — Три пенни?
— Четыре, — ответил Грей, опередив Уоллеса.
— Так вот, Уильям поставил восемь, — продолжил Адам, ухмыльнувшись. — И сломал этому идиоту спину.
— Боже, — пробормотал Стивен.
— Тут на Уильяма бросились его товарищи, и он убил семерых.
— Троих, — поправил его Уоллес, — а потом меня бросили в тюрьму, где мучили пять недель — морили голодом, били. В общем, я дошел до такого состояния, что… — он пожал плечами, — …заснул.
Все затихли.
— И они решили, будто ты умер? — подал голос воин, сидящий рядом со Стивеном.
— Так оно и есть, — произнес Адам с серьезным лицом.
— Да, — подтвердил Уоллес, взяв бурдюк с водой, — англичане действительно приняли меня за мертвого. И выбросили на кучу навоза.
— Сволочи, — прохрипел один из командиров.
— Но тут привалило счастье, — произнес Адам, подхватывая рассказ. — Англичане объявили о смерти Уильяма, и это услышала одна пожилая женщина, знакомая его матери. Она велела сыновьям привезти тело и как следует похоронить. Когда на Уильяма надевали саван, он вдруг ожил. Женщина взяла его в свой дом и выходила. Ей помогала дочка. — Он улыбнулся Уоллесу. — Расскажи им, кузен.
Уоллес напился из бурдюка.
— Та добрая женщина никак не могла меня накормить. Я был настолько слаб, что не хватало сил есть. Так она позвала дочку, — его рот начал кривиться в улыбке, — которая недавно родила, и у нее еще оставалось молоко.
Грей разразился смехом, его подхватили остальные.
— С ней получилось, — закончил Уоллес.
— И как она себя вела?
— Улыбалась. Когда молоко в одной груди иссякло, сунула мне другую.
— Да, Уоллес, перед тобой не устоит ни одна женщина! — воскликнул Стивен. — И как они любят тебя, такую громадину?
— За размер его меча, — сказал Адам, кивая на огромный клеймор,
[14]
прислоненный к дереву рядом с Уоллесом. Длина от рукояти до острия почти шесть футов, большинство воинов в лагере были ниже ростом.
Все опять рассмеялись, но Уоллес к ним не присоединился. Последнее замечание Стивена заставило его посерьезнеть. Он поднялся, взял два бурдюка и двинулся к реке, оставив друзей продолжать разговор.
Выждав пару секунд, Уилл последовал за ним и быстро догнал.
Уоллес повернулся.
— Чего тебе?
— Надо поговорить. — Уилл зашагал рядом. — Вы, я вижу, любите рассказывать друг другу разные истории о ловкости и геройстве.
— Это не истории.
— Я верю, что так оно и было. Но не слишком ли вы полагаетесь на свои прежние победы?
— Тебе бы следовало подумать о своей подготовке, Кемпбелл. Скоро предстоит сражение, а ты, как рассказывал твой племянник, давно не участвовал в битвах.
— Да ты послушай меня. — Уилл обошел Уоллеса и встал перед ним, вынуждая его остановиться. — Побить гвардейцев в уличной драке не то же самое, что командовать войском на поле битвы. Не думаю, что твои люди полностью понимают, с чем столкнутся в этой войне и что от них потребуется.
— Мне кажется, это ты не понимаешь. — В глазах Уоллеса вспыхнул гнев. — Истории, которые мы вспоминаем, нас ободряют, веселят, но ты не слышал другие, которые не дают спать по ночам, терзают наши души. У меня была жена. Я навещал ее тайно в Ланарке, переодевшись, так как меня объявили вне закона за убийство англичанина, который хотел отобрать у моего дяди коня. Мэрион все понимала. Ее брата убили англичане, как и моего отца. Ей исполнилось восемнадцать, она была богатой наследницей, но я женился на ней не из-за приданого, как болтают англичане, а по любви. Мэрион обладала удивительной душой. Потом она родила мне дочку. И вот однажды я напоролся на засаду. Мне удалось бежать, но они схватили Мэрион. Мою жену допрашивал шериф Ланарка, требовал сказать, где я скрываюсь, и, ничего не добившись, приказал ее убить вместе с маленькой дочкой. Это шерифу даром не прошло. Некоторое время спустя я ворвался к нему в дом и зарезал изверга прямо в постели. Нет, тамплиер, ты не знаешь меня и моих людей.
— Я уже не тамплиер, — тихо отозвался Уилл, не находя утешения в том, что его жизнь похожа на жизнь Уоллеса.
— Думаешь, сбрил бороду и тем себя изменил? — Уоллес покачал головой. — Ты по-прежнему тамплиер, сбившийся с пути, а я вдовец, сын барона, отдавшего жизнь за свою страну.
Он двинулся дальше, Уилл за ним.
— Вы еще не проверяли себя в настоящей битве с англичанами. У тебя три тысячи, а у них по меньшей мере двадцать. И ты действительно рассчитываешь их побить? Или в тебе лишь горит огонь мщения?
— Прихвостни Эдуарда разоряли наши земли еще до того, как Баллиол восстал против англичан и лишился трона. Ты сражался за веру на заморских землях, но и мы здесь воевали уже семь лет. — Уоллес оживился. — Присягнув на верность Эдуарду, шотландские бароны пустили на свои земли волка. Голодного свирепого волка. Наши города и замки наводнили английские воины. Они вели себя так, как будто это их земля, а мы их рабы. Называли нас, не таясь, грубыми и грязными. Наши протесты быстро подавляли вначале угрозами, затем кулаками, а после и мечами. Шотландские бароны дрожали лишь за свое добро, остальное их не интересовало.
— Шесть лет назад недалеко от дома моих родителей в Эршире дети взялись кидать камни в замок, где стоял английский гарнизон. И представь себе, рыцари поднялись на стену и застрелили детей из луков. Четырех мальчиков и девочку. Самому старшему было двенадцать. В ту ночь группа, куда входили мои отец и брат, атаковала замок. Большинство рыцарей перебили, некоторым удалось бежать, а пятерых захватили и повесили на городской площади. После чего у нас началась с англичанами война. Но их было во много раз больше, и в сражении у селения Лаудон-Хилл они нас одолели. Мой отец погиб, ему отрубили обе ноги. — Уоллес на секунду замолк. — Но ты находился в чужих краях и ведать об этом не ведал.
