В это самое мгновение главные ворота замка распахнулись и оттуда вышла женщина. Она громко вскрикнула, заметив невысокую фигуру на поросшем травой склоне, с угрожающим видом стоящую напротив Роберта.
— Джеймс! — выкрикнула она, устремляясь к ним. — Святой Боже! Джеймс!
— Это сын! — с торжеством вскричал Джильпатрик, давая шпоры коню и направляя его к мальчишке. — Это же сын Дугласа!
В воздухе раздались новые крики, когда солдаты гарнизона хлынули из ворот вслед за женщиной, обнажив мечи. Рыцари Роберта послали своих коней вперед, им навстречу. На другом берегу озера заревел рог — это в лагере заметили вылазку неприятеля. Женщина подбежала к мальчишке, схватила за руку и потянула за собой. Тот заупрямился, в пылу борьбы шлем свалился у него с головы, и взорам окружающих предстало бледное лицо подростка не старше двенадцати-тринадцати лет от роду, с блестящими, черными, как вороново крыло, кудрями.
Роберт заметил, как Джильпатрик и Кристофер устремились к женщине и мальчику. Остальные рыцари отделились от них, направляясь навстречу стражникам. В этой суматохе подросток отчаянно сопротивлялся, пытаясь вырваться. Он так и не выпустил из рук меч, губы его раздвинулись в злобном оскале, в голубых глазах сверкало бешенство. При виде столь отчаянной и безумной храбрости Роберт пришел в замешательство. Во рту у него пересохло, сердце гулко ворочалось в груди. Он вдруг вспомнил себя, много лет назад, стоящим в церкви в Скоуне с обнаженным против Джона Комина мечом, чтобы защитить деда. И тут вдруг в груди у него словно лопнула туго натянутая струна, и он почувствовал, как по телу прокатилась волна боли, ослепительная и приносящая облегчение одновременно. Роберт вонзил шпоры в бока Хантера. Понукая коня, он загородил собой женщину и мальчика от рыцарей отца. Обнажив меч, он зарычал на своих людей, приказывая им остановиться. Джильпатрик и Кристофер мчались прямо на него. Чтобы избежать столкновения, Джильпатрику пришлось с такой силой натянуть поводья, что его лошадь встала на дыбы, молотя передними копытами по воздуху. Кристофер успел отвернуть, едва не задев Роберта, и его конь протестующе всхрапнул.
В сумятице женщине все-таки удалось увлечь мальчика за собой, и в это время к ним подбежала замковая стража. Окружив мать и сына кольцом, воины с обнаженными мечами стали медленно отступать по склону к воротам замка.
Джильпатрик сумел справиться со своей лошадью.
— Во имя Господа, что вы делаете? — заорал он Роберту, кончиком меча указывая на отступающую кучку воинов. — Мы же могли захватить его!
Роберт спокойно встретил взбешенный взгляд холодных глаз.
— Нет.
— Вы получили приказ захватить в плен жену и сына!
— А вы получили приказ выполнять мои распоряжения.
Стражники, тем временем, достигли ворот и скрылись в замке, уводя с собой женщину и мальчика. По тропинке вдоль берега озера быстро приближалась группа всадников — это люди Роберта отреагировали на вражескую вылазку.
Кристофер переводил взгляд с Джильпатрика на Роберта и обратно.
— Что случилось, сэр Роберт? Почему вы остановили нас?
Роберт оглянулся, когда до него донесся скрип закрываемых ворот. Ему хотелось улыбнуться во весь рот, потому что он чувствовал себя так, словно одержал победу.
— Мы не будем брать в плен ни леди Дуглас, ни ее сына.
Джильпатрик уставился на него с раскрытым ртом. К ним подъезжали всадники, придерживая коней, поскольку все уже видели, что ворота замка закрыты. Воздух наполнился стуком копыт.
Роберт уже собрался заговорить, но запнулся на мгновение, подбирая слова. Что он делает? Усилием воли отогнав от себя этот вопрос, он обратился к рыцарям, которые все прибывали и уже полукольцом обступили его.
— Я призвал вас по приказу моего отца. Но теперь, когда мы здесь, я не могу выполнить полученные мною указания. — Голос его окреп, набирая силу. — Нас послали захватить в плен жену и сына человека, который сражается за наше королевство. Кто-нибудь здесь может сказать, что он согласен с этим?
— Не наше дело — ставить под сомнение приказы короля, — резко ответил Джильпатрик.
— У Шотландии нет короля, — ответил Роберт. — Баллиол низложен и находится в заточении в Англии.
— Вместо него правит король Эдуард. Или вы забыли о присяге, которую мы принесли ему после войны?
— Клятва побежденного победителю, — возразил Роберт ясным и звонким голосом. Он чувствовал себя так, будто спал много месяцев и лишь сейчас внезапно проснулся. Это было прекрасное ощущение легкости, от которого кружилась голова.
— Это безумие, — бросил Джильпатрик. — Вы опозорите своего отца и его доброе имя. Он может лишиться своих земель. Как и все мы!
— Этого не случится, если он не будет иметь к этому никакого отношения.
— Сэр Роберт, — вмешался один из рыцарей, — вы не сможете вернуться в Карлайл или Аннандейл, если откажетесь выполнить приказ короля. Вас посадят в тюрьму в Англии вместе с Баллиолом и остальными.
— А я и не намерен возвращаться. — Произнеся вслух эти слова, Роберт испытал огромное облегчение. Слишком долго дом отца оставался для него тюрьмой. Раздавленный властью лорда, не имеющий права голоса или возможности принимать самостоятельные решения, он походил, скорее, на покорного вассала, чем на графа, которым и был на самом деле, но с мнением которого не считались. Впрочем, даже когда все его сомнения отлетели прочь, их место тут же заняли другие мрачные мысли. Роберт подумал о том, что может попасть в тюрьму и лишиться своих владений. Он подумал о том, что нарушил клятву верности, данную королю и Рыцарям Дракона, и ощутил укол вины, когда перед его внутренним взором всплыло открытое лицо Хэмфри. Но он не мог допустить, чтобы данная им клятва или дружба определяли судьбу его королевства. Нет, такого больше не будет. — У вас есть выбор, — заявил он рыцарям. — Вы можете вернуться на службу к моему отцу в Аннандейл или пойти со мной. Но, в любом случае, мы уходим с земель лорда Дугласа. — Он огляделся по сторонам и вперил суровый взгляд в Джильпатрика. — Таково мое решение.
Тот злобно оскалился в ответ:
— Вы — глупец! Ни один человек в здравом уме не последует за вами. — На мгновение казалось, что он готов дать шпоры своему коню и умчаться прочь, как вдруг Джильпатрик выпрямился в седле и в руке его сверкнуло лезвие меча.
У Роберта, который уже успел опустить свой клинок, не было ни малейшего шанса защититься. Кристофер Сетон, однако же, успел прочесть враждебные замыслы по лицу Джильпатрика. Подав своего коня вперед, он загородил собой Роберта и взмахнул мечом, готовясь отразить удар. Но опытный рыцарь оказался намного быстрее. В самый последний миг изменив траекторию движения своего клинка, он нанес сокрушительный удар рукоятью меча в лицо оруженосца. Сила удара была такова, что Кристофера отбросило на спину и он упал с коня на землю. А затем одновременно произошло несколько событий. Роберт, подняв свой меч, с яростным криком бросился на Джильпатрика. Лошадь Кристофера встала на дыбы, отчего остальные кони испуганно заржали и шарахнулись в сторону, так что копыта Хантера едва не раздробили голову Кристоферу. Но Александр Сетон оказался самым проворным. Врезавшись в нестройную толпу рыцарей, он обхватил Джильпатрика рукой за шею. Подавшись назад, он едва не выдернул рыцаря из седла, отчего тот захрипел, задыхаясь. Кое-кто из товарищей Джильпатрика обнажил мечи, готовясь напасть на Александра, а в это время Кристофер с трудом поднялся на ноги, одной рукой зажимая разбитый нос. Джильпатрик выронил меч и попытался оторвать руку Александра от своего горла. Нес и Уолтер послали своих коней вперед, готовые защищать Роберта.
