— А кто из нас мог представить себе, что нам придется соблюсти ее, особенно после того, как король женился на Иоланде? — возразил Патрик Данбар, проведя рукой по своим блестящим волосам. — Признание наследницей внучки короля, которая живет в Норвегии, было всего лишь разумной предосторожностью, а вовсе не реальностью, с которой любой из нас желал бы иметь дело. Клятва верности, которую мы принесли в тот день, тяжким бременем легла на наши плечи. И многие ли готовы сидеть сложа руки, удовлетворившись тем, что нами будет править неразумное дитя, да еще из чужой страны? — Он кивнул сенешалю. — У меня нет сомнений в том, что Баллиол, подогреваемый амбициями Коминов, нацелился на трон.
— Мы должны действовать быстро, — заявил граф Каррик. — Нельзя допустить, чтобы Комины посадили своего родственника на Камень Судьбы.
[18]
— Он с такой силой ударил кулаком по столу, что тарелки и кубки подпрыгнули и задребезжали. — Мы не можем отдать то, что принадлежит нам! — Он умолк, глядя на лорда Аннандейла. — То, что принадлежит тебе, отец, — поправился он. — Если кто-нибудь в этом королевстве и может занять трон, так это ты. Ты имеешь на него больше прав, чем Баллиол.
— Только не по праву первородства, — негромко заметил граф Ментейт, не сводя глаз с лорда Аннандейла, который по-прежнему хранил молчание. — По закону первой крови притязания Баллиола неоспоримы.
— Мой отец может притязать на трон не только по праву крови. Он был назначен предполагаемым престолонаследником
[19]
еще отцом нынешнего короля!
Мужчины заговорили все разом, перебивая друг друга, а Роберт во все глаза уставился на деда. Старый лорд один-единственный раз обмолвился об этом событии, да и то несколько лет тому. Роберт помнил, какой гордостью осветилось лицо деда, когда тот в мельчайших подробностях живописал ему знаменательный день, когда король Александр II назвал его своим преемником. Оба они тогда были на охоте, и король упал с лошади. Он не получил серьезных ран, но этот инцидент явно всколыхнул в нем давние опасения, и он заставил всех лордов, сопровождавших его, спешиться и встать на колени прямо на землю. И там, на лесной тропе, он объявил, что они должны признать Роберта Брюса, в чьих жилах течет королевская кровь, его наследником, если он умрет, не оставив сына. В то время деду было всего восемнадцать. Два года спустя у короля родился мальчик, так что наследование престола по мужской линии более не вызывало тревоги, но за все прошедшие годы Брюс не забыл этого обещания. Роберту, впрочем, эта история представлялась скорее сказочной былью; правдивой, естественно, но случившейся в столь далеком прошлом, что давно утратила всякое отношение к настоящему. Она напоминала ему легенды об ирландском герое Финне мак Кумале,
[20]
которые рассказывал мальчику в Антриме его приемный отец. И только теперь, за столом в зале отцовского замка, рядом со своими великими соотечественниками, Роберт вдруг с дрожью ощутил, что эта давняя история стала реальностью.
Его дед мог стать королем.
Когда разговоры стали громче, грозя перерасти в ссору, лорд Аннандейл выпрямился во весь рост, и свет факелов призрачными отблесками лег на его изрезанное глубокими морщинами лицо.
— Довольно. — Его голос легко перекрыл сумятицу, заставив всех присутствующих умолкнуть. — Я любил Александра не просто как подданный своего сюзерена, но и как отец любит сына.
Роберт заметил, как на скулах его отца при этих словах выступил жаркий румянец.
— Я обещал служить ему до последнего вздоха, — продолжал лорд, обводя каждого из гостей тяжелым взглядом. — А это значит, помимо всего прочего, что я, как и все вы, выполню данную королю клятву — признаю его внучку своей королевой. Мы не можем позволить Джону Баллиолу занять трон. Мы должны защитить его. Но только для нее. Мужчина, который не способен держать данное однажды слово, недостоин называться мужчиной, — резко закончил он и сел.
— Согласен, — произнес в наступившей тишине Джеймс Стюарт. — Но как мы можем защитить трон? Если Комины вознамерились сделать Баллиола королем, то они не станут слушать ничьих возражений. Боюсь, они обладают достаточной властью в королевстве, чтобы добиться своего, с поддержкой хранителей или без оной.
— Мы не можем полагаться на Советы и хранителей, — ответил лорд Аннандейл. — Я долго думал об этом по пути сюда. Комины понимают только один довод — силу. — Он взглянул на лица сидевших перед ним людей. — Мы должны окружить Галлоуэй стальным кольцом. Мы должны напасть и захватить те крепости, которые сейчас принадлежат юстициару Джону Комину и Баллиолам. Одним ударом мы можем уничтожить присутствие Коминов в Галлоуэе и выставить Баллиола слабаком, который не способен защитить границы собственных владений, не говоря уже о том, чтобы быть королем.
Роберт знал о том, что его дед ненавидит клан Коминов, которые контролируют огромные области Шотландии и вот уже несколько поколений сохраняют влияние при дворе короля. Первые Комины пересекли Ла-Манш вместе с Вильгельмом Завоевателем, но не в качестве владельцев богатых земельных угодий в Нормандии, а всего лишь как простые писцы. Именно в этом качестве они и процветали при английском дворе во время правления нескольких королей, а потом перебрались на север Шотландии. Благодаря покровительству влиятельных вельмож и собственным интригам именно Комин, а не Брюс, стал первым норманнским графом Шотландии и даже обрел некоторые права на трон благодаря удачной женитьбе. Дед Роберта утверждал, что потомкам письмоводителей не место среди благородных семейств. Тем не менее, ненависть старого лорда, похоже, имела более глубокие причины, нежели просто презрение. Роберт не знал, в чем тут дело, а спросить об этом ему и в голову не приходило.
— Мы должны снестись с Ричардом де Бургом, — заявил отец Роберта. — Граф Ольстер с радостью предоставит нам солдат и оружие. Люди Галлоуэя давно досаждают ему своими набегами на Ирландию. Кроме того, следует уведомить о происходящем короля Эдуарда. В качестве зятя Александра он непременно захочет принять участие в избрании нового короля, как только узнает о смерти прежнего.
— Король Англии стал первым за пределами Шотландии, кому сообщили о случившемся, — ответил сенешаль. — Епископ Сент-Эндрюсский отправил Эдуарду послание в тот же день, когда было обнаружено тело Александра.
— Тем больше оснований для того, чтобы мы обратились к нему непосредственно, — возразил граф, вперив яростный взгляд в отца. — Если Маргарет прибудет сюда, чтобы стать королевой, ей понадобится регент, который бы правил от ее имени, пока она не достигнет совершеннолетия и не будет выбран предполагаемый наследник. Захватив цитадели Комина, мы докажем свою способность предстать в подобном качестве. Кроме того, мы докажем свою силу. А сила, — твердо добавил он, — это как раз то, что ценит король Эдуард.
