Когда молодой человек вновь взглянул на него, Комин обратил внимание, как ввалились у того глаза. Он выглядел так, словно не спал уже несколько дней. Комин решил, что перед ним юноша, который вот-вот должен превратиться в молодого мужчину. Он жестом приказал молодому человеку следовать за собой, подальше от могилы.
— Тебя зовут Дунгал, верно?
— Да, сэр, Дунгал Макдугалл.
— Расскажи мне о штурме Бьюитла, Дунгал.
Комин внимательно слушал, пока юноша рассказывал. Голос его, поначалу робкий и срывающийся, становился все тверже и звонче, пока, наконец, не стал хриплым от сдерживаемой ярости, когда он дошел до сцены убийства своего отца графом Карриком.
— И ты пришел сюда, чтобы рассказать сэру Джону о том, что произошло с Бьюитлом? — поинтересовался Комин, когда Дунгал закончил свой рассказ.
— Не сразу, — отвечал юноша. — Остальные мужчины, которых освободили, направились в аббатство Влюбленных Сердец, чтобы рассказать обо всем сэру Джону и леди Дерворгуилле. Я поручил тело своего отца их заботам, а сам добровольно вызвался наблюдать за замком, чтобы посмотреть, куда Брюсы пойдут дальше.
— И сколько времени ты провел так?
— Десять дней.
— И за это время Брюсы не двинулись с места? — Комин повернулся к Баллиолу. — После захвата Вигтауна и Дамфриза Брюсы оставили в обеих крепостях гарнизоны, а сами двинулись дальше. Совершенно очевидно, что в Бьюитле их что-то задержало.
— Прибыл всадник, — медленно проговорил Дунгал, глядя на Комина. — Кажется, на четвертое утро после взятия замка. Я хорошо его рассмотрел из своего укрытия в лесу. Его впустили сразу же. — Дунгал склонил голову перед Баллиолом. — Прошу простить, я позабыл об этом. — Взгляд юноши переместился на могилу отца.
— У этого всадника был герб?
— У него был золотой щит с полосой в сине-белую клетку.
— Герб Стюартов, — тут же заметил Баллиол.
Комин постарался подавить свое растущее раздражение, убедившись, что все-таки сенешаль каким-то боком замешан в этой истории.
— Все совпадает, — сухо проговорил он. — Полагаю, от этого всадника Брюсы узнали то, что уже известно всем нам при дворе, и именно поэтому взяли передышку. — Он жестом пригласил Баллиола следовать за собой. — Думаю, время битв закончилось, — негромко заявил он, когда они зашагали по неровной земле между могилами. — Пока что, — Комин остановился, отойдя на некоторое расстояние от Дунгала и повернувшись лицом к Баллиолу, — об этом еще не знают, но вскоре все станет известно. Именно поэтому я и приехал. Хотел сообщить тебе лично.
— И что же ты хотел мне сообщить?
— Королева беременна, Джон.
Баллиол остановился, как громом пораженный.
Комин, тем временем, продолжал:
— Должно быть, она понесла всего за несколько недель до смерти Александра. Повитуха, осматривавшая ее, утверждает, что королева уже на пятом месяце. Признаки беременности были заметны намного раньше, но ее недомогание наверняка списали на скорбь от потери короля.
— Выходит, все напрасно? Весь этот риск. И все зря? — Баллиол уставился на Комина, и лицо его исказилось от ярости. — Я потерял свой дом и своих людей. Свое уважение!
— Ничего еще не кончено, — резко бросил Комин.
— Разумеется, а как же иначе? Это ведь не какой-то ребенок при чужеземном дворе. Он станет законным наследником короля!
— Да, но этим ребенком, мальчик он или девочка, будет руководить регентский совет до его совершеннолетия, — Комин впился в лицо Баллиола напряженным взглядом, заставляя шурина посмотреть на него. — У нас еще есть время.
7
Покрепче перехватив поводья, Роберт потянул их на себя, заставляя Айронфута задрать голову, когда конь воспротивился его воле. Юноша выругался сквозь стиснутые зубы, воспользовавшись словечком, которому его научили молочные братья в Ирландии, а потом опустил копье в позицию.
— Подбери повод! — рявкнул Йотр.
Пробормотав ругательство еще раз, уже в адрес своего учителя, но не сводя при этом глаз с цели, Роберт вонзил каблуки в мускулистые бока скакуна. Айронфут помчался вдоль берега, быстро перейдя в галоп. Мальчик съежился и подался вперед, чтобы выдержать яростный ритм. На него стремительно надвигался щит, прикрепленный к одной стороне столба с вращающейся перекладиной для удара копьем. Мешок с песком, висящий на другой стороне перекладины, покачивался в ожидании. Резко подав вперед руку, Роберт нанес удар. Боль обожгла пальцы юноши, и в последний момент он промахнулся. Он промчался мимо тренировочного столба, пронзив копьем воздух над щитом.
Роберт потянул поводья, заставляя Айронфута, по-прежнему мчавшегося вперед, повернуть к морю, которое сегодня было бирюзовым. Йотр выкрикивал команды. Упершись ногами в стремена, Роберт откинулся назад, вынудив коня остановиться столь резко и неумело, что едва не вылетел при этом из седла.
— Плохо, — выкрикнул Йотр. — Еще раз.
Роберт выпрямился в седле, удерживая коня и обретая равновесие. Он тяжело дышал, а боль в пальцах казалась невыносимой. На два из них была наложена шина, отчего держать копье ему было неимоверно трудно. Во время очередного тренировочного занятия неделю тому он ударил копьем в столб под неправильным углом и с такой силой, что пальцы выгнулись назад и сломались. Он задержался на месте, не обращая внимания на выкрики Йотра, командовавшего ему повернуть, наслаждаясь прохладным, соленым ветром. Был уже сентябрь, но жара стояла поистине июльская. Долгое лето въелось в его кожу, а день его двенадцатилетия пришел и ушел без единого доброго слова от отца или деда. Обоих не было вот уже три месяца. Роберт жалел о том, что не может быть с ними, служа своей семье, но он знал, что еще не готов. Пока не готов. Опустив копье в позицию, юноша повернул коня и встал на одну линию с целью. Решительный и напряженный.
— Соберись! — крикнул ему Йотр.
Роберт ударил каблуками в бока коня. Замок Тернберри вырастал перед ним, но лишь как тень с короной неба над ним, а все внимание мальчика было сосредоточено на маленьком щите, летевшем ему навстречу. Крикнув, он выставил вперед руку и попал, на мгновение слившись с конем воедино. Наконечник копья ударил щит в самый центр с громким звуком «цок!», и цель оказалась отброшенной в сторону. Вращающаяся балка развернулась очень быстро. Роберт пригнулся, ожидая, пока над его макушкой просвистит мешок с песком, но они с конем уже миновали тренировочный столб. Мальчик широко улыбнулся, ликуя.
— Хорошо, мастер Роберт. Еще раз.
Не давая Айронфуту перейти на рысь, Роберт послал его по широкой дуге, собираясь для еще одного, очередного, удара, намереваясь исполнить его так же, как и последний. Боевой конь шел под ним очень хорошо, повинуясь каждому движению поводьев, каждому прикосновению коленей. Роберт словно вновь скакал на своем иноходце, только сейчас это было намного интересней, так, что захватывало дух. Щит развернулся почти в прежнее, начальное, положение. Роберт пришпорил коня, переводя его в галоп, и привстал на стременах. Прицелился. С воды донесся пронзительный крик и заполошное хлопанье крыльев — две чайки сцепились из-за добычи. Айронфут запрокинул голову при столь пронзительных звуках, а потом отвернул в сторону и понесся во всю мочь по берегу.
