По полю к ним со всех ног несся Томас Ланкастер.
— В Уэльсе восстание! — задыхаясь, выдохнул он, подбежав к ним. — Гонцы прибыли час назад. Король собирает вельмож для срочного совета.
— Восстание? — резко переспросил Хэмфри. — А кто его возглавил?
— Человек по имени Мадог. Мой отец говорит, что он кузен Льюэллина ап Граффада.
— Но все родственники Льюэллина были захвачены в плен на последней войне, — возразил Генри Перси. — Король Эдуард позаботился об этом.
Томас лишь пожал плечами в ответ, с трудом переводя дыхание.
— Ну, кем бы он ни был, дело серьезное. Карнарфон пал, а все остальные замки подверглись нападению. Король должен действовать немедленно. — Он проглотил комок в горле, а потом добавил, глядя на Хэмфри, и в глазах его светилось возбуждение. — У мятежников находится корона короля Артура.
27
Сделав большой глоток, Роберт с наслаждением ощутил, как горячее вино устремилось вниз по пищеводу. Здесь, на северо-западе, стояли настоящие холода, предвещая наступление зимы. Вдали, за изломанными очертаниями леса, небо отливало прозрачной морозной голубизной. Чистый и прозрачный воздух напомнил ему Каррик, так отличавшийся от Лондона, дышать полной грудью в котором из-за его многолюдства было попросту невозможно.
Вернув мех в седельный мешок, Роберт отпустил поводья, позволяя Хантеру самому выбирать, куда поставить ногу на изрытой канавами и выбоинами тропе. Голые ветви дубов и серебристых берез раскачивались над головой, а землю устилал толстый ковер гниющих листьев. Вокруг него между деревьями двигались люди, лошади и повозки, следуя по глубоким колеям, проложенным теми, кто прошел здесь до них.
Они вышли из Честера шесть дней назад, и он поражался тому, как мирно выглядела местность, по которой они сейчас двигались. Из рассказов отца о диких горах и равнинах, усеянных острыми обломками скал, о продуваемых всеми ветрами холмах и исхлестанном ураганами побережье, он ожидал увидеть нечто совсем другое по сравнению с зеленой, плодородной долиной, расстилавшейся впереди. Здесь не было ни остроконечных пиков, ни стремительных водопадов, и одни лишь невысокие холмы, как костяшки пальцев, поросшие лесом, виднелись в туманной дымке на горизонте. Впрочем, Роберт не жаловался. Хантер оправился от травмы и чувствовал себя намного лучше, чем он смел надеяться, но все-таки молодой человек старался не слишком утруждать благородное животное. Гнев его, направленный на Эймера де Валанса за подлый трюк, который тот выкинул с ним на турнирном поле, не уменьшился, несмотря на выздоровление Хантера, но шанса выпустить пар до сих пор не представилось, поскольку двор был потрясен известием о мятеже, поднятом уэльсцами.
Огромное значение, которое король придавал Уэльсу, было видно уже по тому факту, что многие из его военачальников, пехотинцы, а также припасы, находящиеся в Портсмуте и предназначенные к отправке во Францию, получили новые назначения. Поручив сенешалю Гаскони вести в герцогство изрядно уменьшившийся флот, чтобы начать, наконец, долго откладывавшуюся операцию, Эдуард выбрал места для своих основных баз, с которых рассчитывал начать наступление — одну в Кардиффе, а две другие — в Брекноке и Честере. Атака должна была вестись по трем направлениям сразу, чтобы ударить по мятежникам со всех сторон. Согласно сообщениям, которые вскоре начали поступать ко двору, каждое последующее более отчаянное, чем предыдущее, все английские замки подверглись осаде, города сжигались, а чиновников казнили по всему Уэльсу. Мятеж вспыхнул на севере, где его возглавил Мадог ап Льюэллин, и пламя восстания быстро охватило всю страну, от Конви и Карнарфона до Гуэнта и Гламоргана.
Роберт, которого не смутила быстрая смена врага, попал в полк самого короля вместе с тремя рыцарями и пятью оруженосцами, призванными из его имений в Эссексе, и шотландским эскортом. К его удовлетворению, рядом не оказалось ни Эймера де Валанса, ни Джона Комина. Уильям де Валанс, ветеран многих военных кампаний, возглавил полк, выступивший из Кардиффа, и его сынок отправился вместе с ним. Джон Комин, тем временем, как и еще несколько шотландских вельмож, получил приказ отплыть во Францию. На пути из Вестминстера брат Роберта злорадно расписывал напасти, которые могут поджидать молодых рыцарей в чужой, враждебной земле.
В Честере полк короля, составленный из более чем шестисот копий, получил мощное подкрепление в виде тяжеловооруженной пехоты из Шропшира и Глостершира. К ним присоединились свыше семидесяти искусных лучников и пехотинцев из Ланкашира, возглавляемых напыщенным и громогласным королевским советником по имени Хью де Крессингем, которому пришлось сменить уже трех лошадей, поскольку ни одна из них не смогла выдержать веса его туши. И уже отсюда армия, общей численностью в несколько тысяч человек, пересекла границу с Уэльсом, растянувшись длинной цепью, которая медленно ползла, скользкая и опасная, как змея, по холмистой местности.
Полк был разбит на небольшие подразделения, двигавшиеся с разной скоростью и растянувшиеся, соответственно, вдоль всего маршрута. Роберт со своими людьми попал в сводный отряд, которым командовали Джон де Варенн и граф Линкольн, своими глазами видевший самое начало мятежа, когда уэльсцы восстали в принадлежащем ему округе Денби, вынудив его бежать в Англию. С ними были Генри Перси и Хэмфри де Боэн, чему Роберт изрядно удивился, поскольку отец Хэмфри находился на юге, возглавив наступление из Брекнока, но во время марша Хэмфри сознался, что отец и король хотели, чтобы он проявил себя самостоятельно во время этой кампании.
Заслышав впереди высокомерный голос Генри Перси, Роберт увидел, как лорд поравнялся с Хэмфри.
— Мой дед собирается отдать распоряжение остановиться на отдых. Дальше местность становится труднопроходимой.
Коснувшись каблуками боков Хантера, Роберт заставил коня перейти на быстрый шаг, оставив позади недовольно хмурящегося Эдварда. Рыцари оглянулись и прервали разговор, когда он подъехал к ним.
— Мы остановимся на вершине вон того холма, — сообщил ему Хэмфри, показывая на тропинку, которая, петляя меж деревьев, упорно карабкалась наверх.
— Ты говорил, что дорога впереди будет хуже?
— Да, по словам моего деда, — ответил Генри.
Хэмфри кивнул на Хантера.
— Как он себя ведет?
— Думаю, еще пару часов выдержит. — Роберт потрепал коня по холке и заметил, что Генри отвернулся, демонстрируя полнейшее отсутствие интереса. Вне всякого сомнения, теперь, когда он получил от Эдварда плату за выигранное пари, ему не было до лошади Роберта никакого дела. Роберт до сих пор злился на брата за тот глупый спор. Безрассудная смелость Эдварда, переходящая в нахальную дерзость, изумляла его, еще когда они были детьми, но здесь и сейчас она выглядела совершенно неуместной.
Местность впереди повышалась, и их кони с трудом преодолевали подъем. Столетние дубы с искривленными стволами уступили место березам и ясеням.
— Такими темпами мы доберемся до Конви не раньше Рождества, — обронил Хэмфри, поудобнее устраиваясь в седле и принюхиваясь к морозному воздуху.
