— Ты проводил его?
— Нет. Но я присутствовал при этом.
— Спасибо тебе, брат.
На лице Александра отразилось удивление. Морщины на его лбу разгладились, и он сразу же стал похож на мальчишку из детства, которого так хорошо помнил Роберт, вот только одет он был в коричневую рясу священника. Александр неуверенно шагнул к нему.
— Роберт, я…
И тут снаружи раздались громкие голоса.
Роберт оглянулся, недовольно хмурясь, но, когда он вновь посмотрел на Александра, тот уже выпрямился и вновь замкнулся в себе.
— Я должен посмотреть, в чем там дело, — сообщил он брату.
Александр молча кивнул, отпуская его.
Роберт подошел к двери, ведущей во двор, и уже протянул руку, чтобы открыть ее, как в зал влетел Нес, едва не сбив его с ног. За спиной оруженосца Роберт увидел двух мужчин у ворот, они держали в поводу лошадей. С ними был и Эндрю Бойд, окруженный группой рыцарей. Они разговаривали на повышенных тонах, пытаясь перекричать друг друга.
— В чем дело? — обратился к Несу Роберт.
— Двое слуг сэра Эндрю вернулись из Эйра, куда они отправились, чтобы нанять новых рабочих. Туда прибыл отряд, спасающийся бегством из Леса. Они говорят, что Джон Комин и его армия намерены сдаться королю Эдуарду. Сэр, они говорят, что война окончена.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Сент-Эндрюс, Шотландия
1304 год
Шотландские вельможи до отказа заполонили большой зал Сент-Эндрюсского замка, и с их насквозь промокших накидок на каменные плиты пола ручьями стекала вода. Запахи мокрых мехов и застарелого пота смешивались с металлическим привкусом доспехов. В сыром воздухе мужчины чихали и кашляли. А снаружи шел проливной дождь, заливая город и продуваемые всеми ветрами песчаные дюны, полумесяцем окружившие скалу, на которой высился замок.
Король Эдуард взирал на жалких и промокших гостей с высоты своего трона, стоявшего на помосте. Ожидая, когда в зал набьются последние из представителей знати, он лениво рассматривал пестрое сборище, с удовлетворением отмечая, что очень немногие из них могли выдержать его взгляд. В первом ряду, понурив голову, с мокрыми волосами, с кончиков которых капала дождевая вода, переминался с ноги на ногу Инграм де Умфравилль. Рядом стояли Джон Ментейт и Роберт Вишарт. Чуть поодаль расположился Темный Комин со своим племянником, четырнадцатилетним графом Файфом. Один или двое с вызовом ответили на его взгляд, в том числе и Уильям Ламбертон, но эти немногочисленные акты неповиновения не имели для короля никакого значения. Его победа отчетливо читалась на мрачных лицах и в унылых взглядах большинства скоттов, собравшихся перед ним.
Когда привратники закрыли высокие двери, Эдуард вперил взор в Джона Комина, стоявшего прямо перед возвышением. Лорд Баденох был одет куда более изысканно и тепло, чем на прошлой неделе, когда предстал перед королем, дабы передать ему условия, на которых скотты согласны были сдаться. Он побрился, а его длинные волосы, неухоженные и отросшие за зиму, проведенную в Лесу, были подстрижены и вымыты. Эдуард подивился тому, как разительно он отличается от своего дяди, Джона Баллиола, который выглядел настоящей развалиной, когда восемь лет назад капитулировал перед ним. Что ж, Комина можно уважать хотя бы за это. Что касается собственно условий, они оказались довольно обширными, но Эдуард мог позволить себе быть великодушным.
— Приветствую вас, мужи Шотландии. — Голос короля гулким эхом прокатился по переполненному залу. Негромкий ропот и шарканье ног стихли, как по мановению волшебной палочки. — Мне радостно видеть, что столь многие из вас стоят сегодня передо мной с миром. Никто из нас не желал продолжения этой войны. Настоящим я принимаю условия вашей капитуляции, переданные мне вашим хранителем, сэром Джоном Комином из Баденоха. — Король кивнул сэру Джону Сигрейву, стоявшему рядом с троном со свитком пергамента в руках.
Когда лорд-наместник Шотландии подошел к краю возвышения, в глаза бросилась его хромота из-за раны, полученной в битве при Рослине. Развернув свиток, он начал читать.
— Эдуард, милостью Божьей блистательный король Англии, герцогства Гасконь, владетель Ирландии, завоеватель Уэльса и верховный владыка Шотландии, принимает капитуляцию народа Шотландии и дает согласие на то, что никто, включая тех, кто участвовал в восстании против него, не будет лишен наследства. Равным образом никто из вас не будет подвергнут тюремному заключению, хотя список тех, кто отправится в ссылку на некоторый период времени, прилагается и вступает в силу. При условии, что все англичане, находящиеся в заключении в Шотландии, будут освобождены немедленно и безо всякого наказания, та же свобода будет предоставлена всем шотландцам, пребывающим ныне в качестве пленников в Англии. — Сигрейв сделал паузу, дабы прочистить горло, и кашель его оглушительно прозвучал в мертвой тишине. — Те, у кого поместья были конфискованы, смогут получить свои земли обратно, уплатив доход в размере от одного до пяти лет стоимости владения ими, в зависимости от тяжести участия каждого из вас в мятеже. Шотландия сохранит за собой все свободы, законы и обычаи, которыми она пользовалась при короле Александре III. Но король Эдуард более не признает Шотландию королевством. Отныне она считается лишь территорией, и он выработает новый статут для ее правительства. С этой целью он берет под свою опеку графа Дункана Файфа.
Эдуард напрягся, заслышав недовольный ропот, прокатившийся по залу, но тут же с радостью отметил, как Джон Комин обернулся и окинул собравшихся гневным взглядом, который быстро утихомирил всех несогласных. Это условие было одним из самых главных, и здесь идти на уступки он не намеревался. Камень Судьбы мог, конечно, покоиться в основании коронационного трона в Вестминстере, а Джон Баллиол — прозябать во Франции, но он хотел показать скоттам раз и навсегда, что на их троне более никогда не будет нового сюзерена. И четырнадцатилетний граф, которому по праву наследства полагалось возлагать корону на церемонии коронации, был их последней надеждой. Но теперь Файф останется в Англии навсегда.
Король с удовлетворением смотрел, как два его рыцаря беспрепятственно приблизились к юному графу, стоявшему рядом со своим дядей. Темный Комин был вне себя от ярости, но тем не менее отступил в сторону, позволяя рыцарям препроводить племянника, который выглядел бледным и потрясенным, в переднюю часть зала, чтобы все присутствующие могли видеть и осознать всю символичность такого акта.
Лицо Джона Комина напряглось и заострилось, но он не протестовал. Он столкнулся с перспективой потерять Файфа или получить обратно свои огромные владения, пусть даже дорогой ценой, и можно было не сомневаться, какой выбор он сделает. Когда Сигрейв закончил и скатал свиток, Комин поклонился Эдуарду:
— Милорд король, от имени народа Шотландии я принимаю ваши условия.
— И последнее, — провозгласил король, поднимаясь на ноги, когда Сигрейв вернулся на свое место. — Есть один человек, на которого мирный договор не распространяется. — Голос его повелительно прокатился по залу. — Уильям Уоллес отказался сдаться на мою милость, и, таким образом, он лишается права рассчитывать на нее. Я хочу, чтобы его выследили, поймали и привели ко мне. — Король обвел взглядом мужчин в первом ряду, задержав его на трех хранителях: Джоне Комине, Инграме де Умфравилле и Уильяме Ламбертоне. — Тот, кто захватит его в плен, будет освобожден от всех обязательств по нашему договору. Этот человек не отправится в ссылку, и ему не придется выплачивать репарации за возврат своих земель.
