– Это неправильно, Ами! Ребенок должен уметь биться на палочках в первую очередь!
– Да что ты, милый? – В улыбке женщины проскользнуло что-то, напомнившее Битали Франсуазу. – Вспомни, дорогой, сколько раз ты дрался на мечах, пока я пряталась сзади и старательно выставляла тебе магическую защиту. И когда все наконец забывали про тебя и направляли на меня свои силы и заклинания, ты вдруг доставал палочку – и глушил их всех, словно увлекшихся токованием глухарей.
– Нашла что сравнивать, Ами! – Сеньор Гаэтано Кро поймал руку жены и запечатлел на ней поцелуй. – У Битали нет тебя. Он одинок, и наши хитрости ему не помогут. Сейчас он может полагаться только на палочку и египетские ножи. Лучшая военная хитрость – это крепкий боевой слон! Собираешь всю силу в кулак – и глушишь врага, пока не упадет. Понимаешь, сынок? Всей силой, и без жалости. А твоя главная сила – в палочке и боевых заклинаниях. И, кстати, нужно обновить защитные амулеты и наговоры. Стоит про них забыть, и потом обнаруживаешь на пальце порез от обычного кухонного ножа или дырку в животе от обычной свинцовой пули.
– Не к столу, Гэт! – оборвала его Амелита. – За столом нужно говорить о чем-нибудь приятном и добром. Иначе даже мясо на пользу не пойдет.
После ужина Битали ушел к себе в комнату и, раздеваясь, открыл дверцу шкафа. На обратной стороне оказалось зеркало. А в зеркале – Франсуаза, которая, как ни странно, никак не шла у него из головы.
Девушка со странными тампонами на ушах, в коротком топике и облегающих спортивных штанах, весело приплясывала, повторяя губами слова неслышной песни. Танцевала свободно и открыто, легко, непринужденно…
Перед зеркалом!!!
Ни один чародей и ни одно магическое существо никогда в жизни не позволило бы себе повесить дома на стену зеркало, и уж тем более – оставить его неприкрытым без насущной необходимости. У Франсуазы же, похоже, зеркало имело размеры в полный рост. И она его ничуть не смущалась.
– Смертная, – кивнул Битали. – На самом деле она всего лишь простая смертная.
Впрочем, он понял это еще днем, обнимая Франсуазу на берегу реки и теряя разум в ее поцелуях. Увы, как бы пьяны ни были ее объятья, смертным нельзя знать о существовании мира людей. Он и Франсуаза – обитатели разных Вселенных. И это – приговор.
Битали дождался конца песни и закрыл дверцу шкафа.
* * *
Каникулы потянулись по накатанной колее. Утром – уход за домовыми и гномами, потом обед, затем родители, выполняя свой долг по порче детского отдыха, везли Битали в ближайшие города смотреть достопримечательности и музеи. Собор Сен-Пьер и музей изящных искусств в Нанте; базилика, Дворец Музеев и Нотр-Дам в Рене; дом Медичи, собор Мориса и крепость Большой Войны в Анже, собор Сен-Жюльен с витражами, которые старше самого профессора Бронте, и Фонтан Забвения в Ле-Мане. И хотя каждое утро Битали выходил из дома и возвращался из замка с палочкой наготове, больше в одичавшем замковом саду его никто ни разу не побеспокоил.
Тревожило зеркало. Каждый раз, открывая шкаф, он с некоторой опаской смотрел на него, ожидая снова увидеть Франсуазу. Не видел. Но при этом каждый раз вспоминал про нее и про свое обтекаемое обещание. Про клятву не исчезать. И потому в один из вечеров он неожиданно для самого себя проник в комнату родителей, завернулся в покрывало и вышел на улицу Ла-Фроманса. Представил себе девушку – что было совсем не трудно – и глянул в зеркало ближайшего автомобиля.
Франсуаза стояла у прилавка, с кем-то разговаривая. У нее за спиной тянулась целая стена катушек с нитками, причем по горизонтали шли катушки одного размера, а по вертикали – одного цвета. Девушка отступила, прошла. Стали видны полки с тесьмой, под ними блестели длинные и не очень швейные иголки. Чем идет торговля, стало ясно окончательно. Не было понятно только, где именно находится этот магазин.
Решив не терять времени, Битали пошел по улице в сторону центра, а через несколько минут остановился у другой машины.
Теперь Франсуаза, присев на корточки, занималась раскладыванием каких-то ленточек. Битали видел ее сверху вниз и очень плохо – видимо, через неровную отражающую поверхность от светильника или рамки. Он двинулся дальше, сделав новую остановку возле перекрестка. И опять застал девушку на фоне катушечной стены. Вокруг уже вовсю сгущались сумерки, на центральной улице городка зажглись фонари – а он так и не приблизился к решению загадки.
Подходя к главной площади, Битали Кро увидел небольшой цветочный магазин, хозяйка которого уже уносила внутрь ведерки с лилиями и нарциссами, остановился:
– Простите, мадам, вы не знаете, где здесь поблизости швейный магазин? Там продают катушки, иголки, тесьму. Он небольшой, а торгует там, по-моему, некая Маргарет.
– Маргарет Каламистер, с крашеными волосами? – выпрямилась женщина, прижимая к обильному животу ведерко с розами.
– Если она торгует нитками и иголками в маленьком магазине, где вся задняя стенка составлена из катушек…
– Перестаньте, молодой человек. Можно подумать, я не знаю, как выглядят швейные лавки! И Маргарет там не торгует, это ее магазин и есть. Правда, теперь уж старая совсем стала, ноги болят. Ей две девицы помогают, Луиза и Франсуаза.
– Да! – моментально сделал стойку Битали.
– Вы не хотите купить цветы, молодой человек? Маргарет им очень обрадуется.
– Цветы? – Кро полез в карман, достал несколько выданных отцом на расходы бумажек. – Вот, этого хватит для красивого букета?
– О, конечно. Сейчас я соберу тебе такой, что любое самое заледеневшее сердце растает, словно воск. Сейчас, сейчас… – Цветочница ушла в свой магазинчик и скоро вынесла из него пышный букет, обернутый золотистой сверкающей бумагой, легкой вуалью, с зелеными веточками, сочными лилиями, пунцовыми розами и переливчатыми полупрозрачными садовыми колокольчиками. – Вот, все свежие, отбирала своими руками. Вы, молодой человек, сейчас ступайте до площади, поверните направо, тут же еще раз направо. Там улочка пойдет с загибом, так по ней и ступай, милый. В пятом доме ее лавчонка, по левую руку будет. Ты поспешай. Времени-то, вон скоко. Поди закрывают уж.
Кро сорвался с места, помчался по указанному пути и через несколько минут вправду увидел зажатый меж доходных домов магазинчик, украшенный изображением большой поджаристой пуговицы. Толкнул дверь – она не поддалась. Чтобы не мучиться с замком, он достал палочку, уколол ею вперед:
– Онберик! – и очутился внутри.
Франсуаза, негромко напевая, елозила по полу шваброй, сгоняя мусор к внутренней двери. Битали подошел ближе, кашлянул. Девушка вздрогнула, выпрямилась и уставилась на букет с таким видом, будто увидела дохлую кошку.
– Привет… – осторожно сказал Кро. – Это тебе.
– Ты пришел проститься?
Битали вздрогнул. Он и правда решил, что просто исчезнуть – будет трусливо и бесчестно. Если он не собирается встречаться со смертной – нужно так прямо ей об этом и сказать. Но он хотел сказать это, а не услышать от Франсуазы.
