— Для чего ты пребываешь вдали от Киева?
— Я вольна в своих действах. Но тебе отвечу: отдыхаю.
— Что побудило тебя позвать с собой назарея Григория?
— Вон что! А с ним приятно проводить время. Я же вдовая, — ответила Ольга и улыбнулась. Чем еще больше прогневала Богомила.
— Над милостью бога мироправителя глумишься! Он дал тебе жизнь после князя Игоря не для того, чтобы ты нарушала устои веры, но жила во благо детей своих! Русь за тобой! — все громче гремел голос Богомила.
Воины, сошедшие с коней, с любопытством слушали речи Богомила и Ольги. А в глазах Сфагела, который стоял за спиной Богомила, Ольга увидела презрение. Она готова была крикнуть, чтобы Сфагел убирался прочь. Но пока ей нужно было проявить выдержку, она проглотила оскорбление и по — прежнему миролюбиво сказала:
— Полно, хранитель богов, гневаться. Идем в палаты, вкусишь пищи, и мы продолжим беседу. Ведь ты так и не сказал, с чем прибыл.
— В твои палаты, оскверненные назареем, я не пойду. Здесь, близ Перунова капища, накормишь воинов и меня. Сюда приведешь назарея и будешь вольна, как птица.
И показалось Ольге, что Богомил разговаривает с нею не как с великой княгиней, а как с государыней, отторгнутой от власти и трона. Вновь у нее вспыхнуло желание дать почувствовать Богомилу, что не он здесь над нею властен. Однако Ольга опять подавила страсть, осталась сдержанной и гостеприимной.
— Воля твоя, хранитель богов. Я повелю накормить вас на площади. Но где ты проведешь морозную ночь, а она уже скоро наступит? Где отдохнут воины?
— Мы привычны к холоду и проведем ночь в амбаре, — ответил за Богомила Сфагел.
— Коль так, амбар найдется для воинов, — И Ольга показала на большое строение в глубине улицы, — Вон там можете спать. Ты же, хранитель богов, пойдешь в дом тиуна Романа и проведешь ночь у него, — Тотчас забыв о Богомиле, Ольга вместе с Павлой и воинами повела Сфагела к амбару.
Богомил был возмущен пренебрежением Ольги к своей особе, упрямо сказал, хотя княгиня и не могла уже слышать жреца:
— Нет, я пойду с воинами. И ты еще пожалеешь о своей гордыне!
Воины Сфагела едва тянулись за Ольгой и Павлой. Они были усталые, голодные, позади — бессонная ночь и многие версты пути по морозной степи. Им хотелось поскорее приткнуться к месту, лишь бы оно было не на снегу. Однако, проходя по селу, воины отметили, что оно будто вымерло: нигде не видно ни души… Да, отупевшие от усталости, не придали сему значения. Когда же все пришли к амбару, Ольга сказала:
— Слушайте все! — наступила тишина, и Ольга продолжала: — Здесь, в этом амбаре, быть новому капищу богов. Потому мною введен устав: ни с конями, ни с оружием туда заходить нельзя. Видите коновязь под навесом? Поставьте туда коней, сложите мечи, копья и луки близ седел. Тогда входите за мной.
Но воины не двинулись с места. Они ждали слова Сфагела. Тот же, помня уставы великих князей, не смел нарушить повеление Ольги и первым отправился под навес, сложил там свое оружие. И воины последовали его примеру. Вернувшись к амбару без оружия, они чувствовали себя словно раздетыми, но, осмотревшись кругом и по — прежнему не увидев ни одного живого существа, успокоились.
Той минутой Павла распахнула тяжелые ворота, низко поклонилась и пригласила воинов:
— Гости дорогие, входите, да будьте как дома.
Воины вошли и удивились: из плах, что разделяли закрома, был сооружен большой стол, а на нем яства поставлены в достатке на сотню воинов. Две бочки медовухи, бочка браги манили хмельным. И куда делась осторожность воинов, они обступили стол, жадно набросились на говядину, на зайчатину, на птицу и мягкий хлеб, все запивая медовухой и бражкой, черпая хмельное из бочек большими ковшами. И пошло веселье.
Богомил продолжал стоять возле Ольги. Он лишь удивился, увидев, как его подручные жрецы накинулись на мясо, на хмельное. Понял, что они забыли о нем. Но княгиня не забыла о верховном жреце.
— Теперь, когда воины и твои услужители при деле, идем, хранитель богов, на площадь и поведем близ Перуна разговор начистоту, — И Ольга вышла из амбара.
Следом ушли Павла и телохранители Ольги. Богомила еще что‑то удерживало близ воинов, но они были поглощены своим делом, и жрец медленно, неохотно покинул амбар. Лишь только Богомил отошел на почтительное расстояние от ворот, как тут же из‑за амбара появились воины Ольги, закрыли ворота, задвинули дубовый засов и встали близ амбара на караул с обнаженными мечами. Другие же воины собирали близ коновязи оружие и уносили его, уводили коней.
И только теперь Богомил понял, что хитрая Ольга — как же он забыл об этом — устроила воинам Свенельда ловушку. Он хотел было бежать к амбару, но, повернувшись, увидел пред собой суровые лица воинов. И один из них сказал:
— Иди, отец, иди за великой княгинею.
Ольга ждала верховного жреца.
— Теперь скажу тебе, Богомил, вот ты один предо мной, оскорбленной тобою принародно. Ждешь ли ты от меня милости? Повторишь ли то, что кричал на площади при моих воинах? Не молчи. Молчание тебе же в урон.
Богомил зло сверкнул глазами. Страха в груди у него не было. Сказал медленно, громко:
— Я отлучаю тебя от веры отцов, назарянка!
— Вольно тебе бушевать, но в державе свою волю проявляют государи, но не их подданные.
— Надо мной один государь — мироправитель Перун! За мною же вся языческая Русь. Бойся, назарянка, моего гнева. Я преемник Перуновой власти на земле!
— Полно мнить в себе несусветное. Ты всего лишь хранитель богов и, ежели дашь слово тихо и исправно служить при них, прослужишь столько, на сколько у тебя хватит сил. А по — иному и не быть. Моею властью ты будешь отлучен от богов. Поправший великокняжескую власть заслуживает суровой кары. Ты попрал мою власть, ты задумал убить святого отца, несущего благо моему народу.
— Я исполняю волю совета старейшин! Ими осужден Григорий. И ты забыла, что старейшины выше тебя. Они выражают волю народа.
— Сие мне ведомо. Но я знаю, что они простят мое движение к новой вере. Простят! — И было это сказано с таким убеждением, что Богомил поверил. Он хотел все-таки возразить, но Ольга остановила его:
— Слушай, хранитель богов, последнее. Ноне же в ночь я покидаю Берестово. Воины Сфагела будут сидеть под стражей три дня. Ты тоже посидишь в избе тиуна Романа, сколько мне нужно. Там тебя отпустят, и ты вернешься в Киев. У тебя есть время подумать и прийти ко мне с покаянием.
Княгиня Ольга и Павла ушли. Богомил остался в окружении воинов. Он сделал попытку идти следом за княгиней, но воины удержали его и под руки повели в дом тиуна Романа.
На Берестово опускалась последняя предрождественская ночь.
Глава семнадцатая
ОПАЛЫ НЕ БУДЕТ
Великая княгиня покидала Берестово умиротворенная. Она не пролила крови и никому не позволила этого свершить. Заблудшие овцы наказаны. Три дня сидения воинов и жрецов в холодном амбаре пойдет им впрок Да и Богомил остынет от своей ярости, разгулявшейся в нем, словно в диком звере. Ведомо Ольге, какую расправу он учинил бы над отцом Григорием, попади тот в его руки. Жертвенный камень в Берестове есть. Подручные жрецы — каты при Богомиле. И дай Богомилу волю, пасть бы невинному священнику жертвою язычников.
