Дель Маре арестовали двадцать восьмого октября и привели в самый высокий зал форта Святого Николая — крепости, выступавшей в море. Там португальского рыцаря допросили, но он не произнес ни слова. Что с ним ни делали, включая пытки, не могло заставить его нарушить молчание. Видимо, он знал: что бы он ни сказал, не помогло бы ему, поэтому он не сказал ничего. Не было ни мольбы, ни отрицания вины. Когда привели Диаза, чтобы он повторил свое признание в присутствии хозяина, дель Маре просто сказал:
— Ты трус.
Показаний против дель Маре становилось все больше. Кто-то вспомнил, что когда ему доверили командовать флотом вместе с нынешним Великим магистром Л’Илль-Аданом — тогда они оба были рыцарями среднего ранга, — они часто спорили по вопросам тактики. Кроме того, дель Маре выступал серьезным соперником Л’Илль-Адана на пост Великого магистра. Кто-то признался, что слышал, как, потерпев поражение на выборах, дель Маре сказал: «Л’Илль-Адан будет последним Великим магистром, который занимает Родос». Даже в его повседневном поведении было что-то, что люди находили неприятным. Он был надменным, и его не очень любили.
Тем не менее против него не было вещественных улик. Однако его беспрерывное молчание раздражало рыцарей, измученных осадой. Третьего ноября совет единогласно приговорил всех изменников к смерти. Доктора и слугу должны были повесить, а рыцаря — обезглавить.
Четвертого ноября во дворе перед дворцом Великого магистра приговор был приведен в исполнение. Дель Маре умер последним. Он умер, не получив христианского благословения, отказавшись от предсмертных обрядов. Он ничего не сказал до самого конца.
Не все члены ордена согласились с решением совета. Никто не высказал никаких возражений, но некоторые рыцари сомневались в виновности дель Маре. Одним из них был Орсини. Когда он пришел навестить Антонио, юноша, убедившись, что они были одни, спросил друга об этом. Молодой римский рыцарь посмотрел на Антонио, помолчал, а потом просто ответил:
— Я не знаю.
Головы изменников, обращенные к врагу, свисали со стены форта Святого Георгия, с того места, откуда они посылали свои донесения. Их тела четвертовали и сожгли. Источников, из которых мы могли бы узнать о реакции турок, не сохранилось.
На Родосе должен был начаться сезон дождей.
Смерти во славу Христа
В ордене Святого Иоанна не имело значения, как умер рыцарь — в битве или от болезни, сохранились ли его останки, — его имя официально не вспоминали. Все, что оставалось в записях, — количество рыцарей, призванных Христом в определенный день. Исключения делали для Великих магистров и других рыцарей высокого ранга; их уход из жизни часто фиксировался. Эти вести сообщали их семьям, а иногда в их честь даже возводили памятники. Однако это не являлось официальной политикой ордена, а скорее было последней данью уважения друзей и родственников. К тому же такие жесты обычно откладывали до мирных времен и никогда не занимались этим в военное время, если только развязка конфликта не казалась неизбежной. Даже сегодня на Родосе сохранилось несколько памятников, посвященных рыцарям. Некоторым рыцарям повезло, что после их гибели память о них была увековечена таким образом, а многим не повезло.
Для монашеских орденов была характерна традиция анонимности. Она происходила из идеи о том, что нужно посвятить всю свою жизнь службе Богу, Христу. Умереть за Господа и оставить запись со своим именем считалось богохульством. Душа должна была отказаться от своего имени, став слугой Бога, и, естественно, остаться безымянной после смерти.
Когда умирал рыцарь, серебряные блюда, на которых были выгравированы гербы влиятельных европейских семей, красиво вышитые простыни — все это отдавалось в госпиталь. Со временем эти предметы изнашивались, становились непригодными. А вместе с ними навсегда исчезали все следы их прежних владельцев.
Даже количество людей, погибших в определенный день, часто записывали в книги ордена неточно. Рыцари, несомненно, не считали ведение архивных записей важным делом. Такие записи ведут, думая, что они пригодятся в будущем. Чем большее значение им придается, тем подробнее ведутся записи. Итальянские города, такие как Венеция, Генуя и Флоренция, оставили самые подробные и точные записи своего времени. Хотя они, конечно, не стремились помочь историческим исследованиям последующих поколений, этим государствам, чья экономика основывалась на торговле, было важно добыть самую последнюю информацию. Они поняли, что для этого необходимо тщательное и аккуратное ведение записей и их надежное хранение. Они даже записывали то, что на первый взгляд было не важно.
А орден Святого Иоанна питал равнодушие к подобным экономическим принципам. Рыцари жили за счет пожертвованных им владений, прибыли, получаемой от этих владений, и доходов от пиратства. Члены ордена были аристократами, гордившимися своей голубой кровью. Они не старались раздуть свои ряды, вербуя всех без разбора. Добавьте к этому монашеский закон отказываться от своего имени. Единственная возможность отследить путь отдельных членов ордена — это найти личные записи, которые могли оставить рыцари.
Орден состоял только из дворян, в большинстве своем — феодалов. Даже в заранее подготовленной битве на определенном участке, где сражается весь орден, невозможно точно установить, сколько рыцарей погибло на поле брани или даже сколько рыцарей выжило. Если бы только в сражении приняли участие венецианец или флорентиец… Но мужчины из торговых государств, подобных этим, не могли стать рыцарями. Мартиненго родился возле Бергамо, относившегося к Венецианской республике, но не был настоящим венецианцем. Антонио дель Каретто был родом из дворянской семьи, жившей недалеко от Генуи. После этих двух людей осталась их личная переписка, которая не столь надежна, как подробный отчет венецианского доктора о защите Константинополя.
Записи, даже оставленные неумышленно, свидетельствуют о мыслях о будущем. А это означает некое здоровое состояние духа. Рыцари святого Иоанна были, возможно, из тех, кто отказался от этого качества с самого начала.
В ноябре с каждым днем атаки турок становились все яростнее. Хотя в Риме уже короновали нового папу Адриана VI, ему все еще не удалось созвать совет кардиналов полностью. В городе разразилась эпидемия чумы, и кардиналы спасались бегством в свои поместья. Папа остался в Риме, но никто не желал оказывать поддержку папе неитальянского происхождения. Монархи Западной Европы, занятые междоусобными войнами и интересовавшиеся только собственными успехами, предпочли бы видеть папский трон пустым.
Примерно в это время на Родос с Крита тайно прибыла помощь от Венеции. Даже объявив о своем нейтралитете, венецианцы все же отправили торговое судно с провиантом. Это воодушевило защитников крепости, но тот же самый корабль доставил плохие новости.
В ответ на призыв ордена о помощи англичане снарядили и отправили корабли, груженные боеприпасами. Возле Иберийского полуострова корабли попали в шторм. Боеприпасы и английские рыцари, посланные в качестве подкрепления, погибли в море. Ни о каких других кораблях, которые были бы уже в пути либо отправились на помощь недавно, не было слышно.
