На встречу, назначенную епископом Меридием, он опоздает. Но он нужен Меридию: тот не сможет продолжить начатое, пока не услышит доклада Луки.
Глубоко вдохнув, насколько это позволял сделать кляп во рту, Лука снова принялся за дело. Продолжая перепиливать веревку о серп, он погрузился в размышления. Его мысли вновь и вновь возвращались к этой великолепной женщине. Неземная красота ее лица словно воздвигла себе алтарь в глубинах его души.
«Калай. Ее зовут Калай. Ну, милашка, ты заплатишь за то, что сделала со мной…»
Глава 20
Бесконечные пески пустыни блестели в лунном свете, словно живые. Но впечатление было обманчивым. Это были иссушенные, иссеченные ветрами бесплодные земли. Выступы скал, когда-то гордо возвышавшихся к небесам, скруглил и обтесал непрекращающийся поток песка, несомого ветром. Песчаные барханы высились тут и там, в промежутках между ними виднелась каменистая почва. А над всем этим неумолимо нависало свинцово-темное небо.
Они шли по старой караванной тропе, ведущей к Беэр-Шеве, городу в Идумее. Копыта лошадей цокали и скрежетали по камням пустыни, как по мостовой. По сторонам от дороги тут и там лежали куски развалившихся повозок, обрывки упряжи. Виднелись следы стоянок. Древесные угли, черепки разбитых горшков, рваные корзины и осколки масляных светильников. Они даже нашли три глиняные чашки, почти целые.
Их путь был небыстрым. Тощие изголодавшиеся лошади не справлялись с тем, чтобы нести на себе по два седока. Кир первым слез с лошади и повел ее в поводу, оставив в седле Калай. Затем спешился Варнава и тоже пошел рядом с лошадью. Заратан качался из стороны в сторону в полудреме, обхватив мешок с книгами, как подушку.
Передвижение пешком помогло Варнаве привести в порядок мысли, но переполнявшее его душу чувство вины никуда не исчезло. У него перед глазами все так же стояли лица его погибших братьев. Теперь погибли и другие люди, уже от их собственных рук. В то время, когда в нескольких шагах от него пытали человека, он просто встал на колени и начал молиться.
«Боже правый, прости меня».
Кир поравнялся с Варнавой.
— А теперь я бы хотел услышать побольше о Вратах Иешуа, брат мой, — сказал он.
Варнава искоса глянул на него. С той ужасной ночи в монастыре голос Кира сильно изменился. Он снова становился голосом солдата, все более жестким и требовательным. И даже глаза изменились. В них не осталось того выражения радости и легкого удивления. Они превратились в два шара зеленого огня, сжигавшего каждого, на кого падал их взгляд.
Варнава смертельно устал. Старое тело уже не обладало той силой, как прежде.
«Боюсь, не смогу изложить все последовательно», — подумал он, делая глубокий вдох.
— Примерно через сто лет после смерти Господа нашего церковный историк по имени Хегесипп принялся записывать историю истинной церкви. В своей книге он подробно описал обстоятельства ужасной смерти Иакова, брата Иешуа.
— Его убили в шестьдесят втором году, так ведь? — сонно пробормотал Заратан.
Варнава глянул на юношу. Его светлые волосы и бородка отсвечивали серебром в свете луны.
— Да. Ты хорошо осведомлен, брат.
— Но какое отношение мученическая смерть Иакова имеет к Вратам Иешуа? — спросил Кир.
— Все очень сложно, — ответил Варнава. — Позволь мне изложить все по порядку.
— Конечно же, брат.
Варнава потер глаза. Такое ощущение, что они уже несколько дней были наполнены песком пустыни.
— Между семьями первосвященника Анны, по-еврейски Ханана, и Иешуа существовала давняя и жестокая вражда. Во многих книгах говорится, что именно Анна, узнав о беременности Марии, сразу же ринулся в Храм, чтобы сообщить о совершенном ею величайшем грехе.
— Анна ведь был первосвященником и тогда, когда состоялось судилище над Господом? — спросил Заратан, радуясь, что он тоже что-то знает.
— Нет, хотя ты прав в том смысле, что в Евангелиях есть упоминания о том, что он был первосвященником во время судилища. Но они не соответствуют истине. Анна был назначен первосвященником префектом Квиринием в шестом году и снят с этого поста по приказу Валерия Грата в пятнадцатом году. Тем не менее он остался влиятельным советником Каиафы, к нему все так же продолжали обращаться как к первосвященнику, хотя это уже было всего лишь почетное звание. Я хочу сказать, что Анна сохранил сильное влияние в обществе: все его пять сыновей побывали в должности первосвященника после ухода Каиафы.
— Я все-таки хочу услышать насчет Врат Иешуа, — нетерпеливо сказала Калай. — Что это?
— Я как раз подошел к этому, Калай, — ответил Варнава. — Иоанн сообщает, что Иешуа привели в дом первосвященника римляне и евреи вместе. Там он был допрошен. Кроме того, в третьей и четвертой главах Деяний описывается участие Анны в допросе Петра и Иоанна десятилетие спустя, когда их арестовали за исцеление увечного у Красных ворот Храма.
Калай уже собиралась перебить его, но Варнава поспешно продолжил:
— Вот тут-то мы и подходим к упоминанию Врат Иешуа. Сын Анны, также носивший имя Анна, отдал приказ об аресте Иакова, брата Господа нашего. Младший Анна занимал пост первосвященника всего три месяца, и одним из наиболее загадочных мест в истории, изложенной Хегесиппом, является то, что, по его заверениям, Анна не переставая спрашивал Иакова о Вратах Иешуа.
Кир задумался, запрокинув голову, и в его глазах отразился свет луны.
— Ответил ли Иаков? — спросил он.
— «Зачем вопрошаешь меня о Сыне Человеческом?» — ответил Иаков. «Сын Человеческий приидет с облаками небесными».
— Это же бессмыслица! — буркнул Заратан. — Анна спросил про Врата, а Иаков сказал про Сына Человеческого, грядущего с облаками небесными.
— Вполне осмысленно, — сказал Варнава, — если ты вспомнишь, что Господь наш сказал Каиафе почти то же самое перед распятием: «Узришь Сына Человеческого одесную Господа, грядущего с облаками небесными».
— Но Господь наш цитировал Книгу пророка Даниила. Какое отношение это имеет к вопросу о Вратах?
Кир перебросил повод лошади из одной руки в другую и хмуро посмотрел на Варнаву.
— Ты хочешь сказать, что, цитируя своего брата, Иаков отказался отвечать. Точно так же, как брат его отказался отвечать Каиафе?
— Да, думаю, Иаков, по сути, дал ему понять: «Я буду отвечать тебе не более того, чем это делал мой брат».
Варнава приумолк.
— И за это они убили его, — закончил он.
— Если только он имел в виду именно это, — сказала Калай.
— Да, хотя мы не можем сказать наверняка. Но именно это пришло мне в голову, — ответил Варнава. — На самом деле я…
— У меня другая версия, — сказала Калай.
Мужчины посмотрели на нее с удивлением.
