— Клянусь, я…
Внезапно замолчав, он стиснул зубы.
В его словах был какой-то странный скрытый смысл. Протянув руку, Калай коснулась лица Кира и повернула его голову к себе, чтобы взглянуть ему прямо в глаза. В них читалось невероятное чувство вины. Он что-то скрывал, нечто такое, что пожирало его заживо.
— Ты мне чего-то не говоришь. Как видно, не рассказываешь никому. Что это?
— Я… я не могу сказать тебе.
Калай уронила руку.
— Это касается Луки? — спросила она.
— На свою беду ты слишком проницательна.
— Я уже не впервые это слышу. Лучше расскажи сейчас, Кир.
Расставив ноги, он собрался с силами и заговорил, хрипло, будто вытягивал слова из себя клещами.
— Я… я вспомнил, где я его видел.
— Где?
— В тот день, когда погибла моя жена.
Резко повернувшись, он уже был готов уйти, но Калай схватила его за руку и рывком развернула к себе. На лице Кира было отчаяние. Он крепко сжал ее пальцы, ожидая следующего вопроса.
— Где это произошло?
Кир молчал, видимо подбирая слова.
— Это случилось сразу же после битвы у Мильвийского моста. Я… я просто не смог стерпеть это лицемерие.
В его голосе послышалась затаенная злоба.
— Я дезертировал. Император послал за мной людей, чтобы меня вернули. А может — чтобы убили. Они вломились в мой дом среди ночи. Я сказал Спес, что ей надо бежать, пока я буду драться с ними и задержу их…
Его плечи сгорбились, будто он готов был свернуться в клубок.
— Ее убили первой.
— У тебя на глазах?
Выражение лица Кира было лучше всякого ответа. Калай резко выдохнула и кивнула. На мгновение туман рассеялся, и она увидела скачущих по берегу лошадей. Они игриво ржали, их гривы и хвосты развевались и блестели в свете луны.
— Ее убил Лука?
— Нет. Но он стал причиной того, что мне удалось сбежать.
— Не понимаю.
Кир снова сжал рукоять меча, словно для того, чтобы успокоиться.
— Он был молод и неопытен. Я застал его врасплох, сбил с ног и убежал. Сомневаюсь, что он вообще сможет перенести такой позор. Его тогда поставили охранять входную дверь.
Поежившись, Калай медленно пошла обратно к входу в пещеру. Кир двинулся следом. Она слышала за спиной его шаги и тихое позвякивание меча в ножнах.
Перед самым входом она остановилась и обернулась к нему.
— Кир, что ты имел в виду, говоря про лицемерие? Я не являюсь горячим поклонником Рима вообще и императора в частности, но ты не похож на человека, способного на дезертирство.
Кир замер. Ветер сдувал назад его черные кудрявые волосы, открывая точеные линии надбровий и скул.
— Я там был в тот день.
— В какой?
— В тот. Перед битвой.
Калай покопалась в воспоминаниях, пытаясь понять, что это значит.
— В тот день, когда император увидел в небе крест?
Кир презрительно фыркнул.
— Он все утро просидел в палатке и пил вино. Вызвал меня к себе вскоре после полудня. Он доверял моим советам, а тогда ему очень был нужен чей-то совет. Он сказал, что придумал, как воодушевить людей, чтобы они взяли штурмом мост. Только никак не может решить, в каком виде преподнести этот миф.
— Миф?
— О да. Он был мастером создания мифов. Всегда четко знал, что именно он делает. Но на этот раз не мог решить, что сказать: увидел ли он в небе светящийся крест или буквы «хи» и «ро» — монограмма божественного имени, если не знаешь, — либо услышал голоса ангелов, распевающих «Сим победиши».
[83]
Спросил, что мне больше нравится. Я же ответил, что считаю это дурацкой затеей, которая может отпугнуть множество верных Риму воинов.
— И что ответил на это император?
— Выгнал меня из палатки.
Туман двигался вокруг них светящимся водоворотом, их тени дрожали и расплывались.
— Думаю, я уже тогда стал для него предметом беспокойства.
— Из-за того, что ты знал: это уловка, а не чудесное знамение?
— Да.
Калай плотно обхватила свои плечи руками.
— Поверить не могу, как ты до сих пор жив.
— Я тоже.
— Римляне охотятся за тобой с того самого времени?
Кир потер ножны ладонью, сгоняя с обтягивающей их кожи капли воды.
— Не знаю.
Калай медленно опустила руки.
— А вот теперь, похоже, ты солгал, впервые за весь разговор.
Кир зажмурился и замолчал.
— Возможно, так оно и было, — сказал он. — Точно не знаю, но всегда этого опасался.
Калай положила ладонь на его широкое плечо. Для нее это было дружеским жестом, не более, но в ответ Кир неуверенно вытянул руки, коснулся ее и притянул к себе. Когда он обнял ее за плечи, его руки дрожали.
— Не говори ничего. Просто позволь мне обнять тебя на мгновение.
Калай была ошеломлена и не двинулась с места. Как ни странно, она почувствовала облегчение. Не любовь, не желание, просто… облегчение. Полный идиотизм. Их преследуют безжалостные убийцы, и, быть может, в этот самый момент они смотрят на них. Хотя чтобы разглядеть их сквозь такой туман, надо подойти очень близко.
— Я уже начинаю надеяться на то, что ты прав, — ласково сказала она.
— В чем?
— В том, что есть ангелы, которые присматривают за нами.
Он немного расслабил объятия. Посмотрел на нее сверху вниз. Нежность в его взгляде тронула ее, наполнив теплом сердце.
— Почему? — спросил Кир.
— Потому что мы оба утратили бдительность. Будь я убийцей, я бы нанесла удар именно сейчас.
Кир мгновенно отшатнулся от нее, поспешно оглядывая берег и скалы.
— Ты права. Давай вернемся внутрь. Если Бог столь милостив к нам, то сегодня мы сможем немного поспать.
Подождав, пока он обойдет ее, Калай двинулась к входу на шаг позади Кира.
Спустя полчаса Калай уже лежала на полу, натянув потрепанное, но теплое одеяло до подбородка, и смотрела на темный потолок пещеры. Кир и Заратан уже спали. Она тоже пыталась заснуть, но мысли о Кире не давали ей покоя. Грудь сдавило, как от резкой боли. Она никак не могла забыть ощущение, пронзившее ее, когда он обнял ее… мощное, как блистающий золотой телец из иссушающих пустынь далекого прошлого.
