Сердце бешено билось. Безмолвно молясь, Йосеф просунул руку внутрь. Ничего, кроме толстого слоя пыли и паутины.
Отведя руку, Йосеф снова прижался к стене. Никакого послания. Тит здесь не побывал. По крайней мере, до сих пор. Если он здесь пока еще не был, то велика вероятность того, что и не будет. Возможно, ему пришлось скрываться многие часы, а может, и целый день, но он не должен был нигде задерживаться, зная, что сейчас время решает все.
Йосефа охватило отчаяние, и он не услышал еле уловимого скрипа в комнате. Ночь, становится холоднее, дерево скрипит, мелкие зверьки выходят наружу из своих убежищ в поисках пищи…
Он все же услышал повторный скрип и сосредоточил внимание на приоткрытой двери.
Когда скрип раздался в третий раз, Йосеф присел, укрывшись за опрокинутым буфетом и крепко сжимая в руке кинжал.
— Хозяин? — еле слышно прошептал кто-то.
— Тит!
Йосеф устремился к двери, распахнул ее и угодил прямо в руки поджидавших его четырех римских солдат. Они были в простых коричневых одеяниях и держали в руках гладии, короткие мечи легионеров. Лица их были чисто выбриты. Двое воинов схватили за руки Тита, лицо его было покрыто грязью и потом, каштановые волосы испачканы копотью и пылью.
— Брось нож! — приказал рослый блондин, наставив лезвие меча на Йосефа.
Его овальное лицо, выглядевшее почти женским из-за обрамлявших его светлых кудрей, не было похоже на солдатское, но бугры мышц, проступающие сквозь одежду, говорили, что это опытный воин.
Йосеф бросил кинжал на пол и поднял руки.
— Прости меня, хозяин, — сказал Тит дрожащим голосом. — Я приехал чуть раньше тебя, а они меня уже поджидали.
— Значит…
Ответ был ясен им обоим: Жемчужина у них.
Грудь Тита вздымалась в приглушенных рыданиях.
— Я, центурион Лутаций Красс, нахожусь здесь по приказу префекта Понтия Пилата. Ты арестован.
— По какому обвинению? — спросил Йосеф.
— Пойдем с нами, — ответил центурион, направляясь к двери.
Держащие Тита воины повели его следом. Оставшийся солдат взмахом меча показал Йосефу, что надо идти за ними.
Не опуская рук, он вышел наружу. В сгустившихся сумерках он увидел еще четверых солдат, стоящих на страже.
Сады потемнели, словно предвещая беду, но небо все еще слегка отсвечивало пурпуром.
Центурион Красс широким шагом пошел к деревьям. Йосеф, следуя за Титом, увидел восемь лошадей, мирно щиплющих траву в саду. И еще одну, вьючную, которая была привязана к нижней ветке дерева. На ее спине был большой сверток, обернутый льняной тканью, судя по всему — нетронутый.
У Йосефа перехватило горло. Надежда еще есть.
Возможно, если один из них сможет отвлечь охранников, другой…
Центурион пошел прямиком к лошади. Обрезал веревки ножом и спихнул сверток на землю. Йосеф вскрикнул и метнулся к лошади.
— Стой, или я убью тебя! — крикнул ему конвоир.
Йосеф остановился, и его глаза наполнились слезами. Он дрожал.
— Что это такое? — спросил центурион, указывая на сверток острием меча.
Тит и Йосеф переглянулись, но не ответили.
Хмыкнув, центурион нагнулся и проткнул ткань мечом. Резанул еще раз, и тогда наружу вывалилась человеческая рука. Меч сильно надрезал ее у запястья, и рука, из которой не вытекло ни капли крови, распахнулась, как открывшийся в беззвучном крике лиловый рот.
Йосеф был так ошеломлен, что не мог вымолвить ни слова. Он хорошо разглядел руку. Правая рука, мужская. А что с его кольцом? Кольцом его деда, которое он надевал на указательный палец? Он точно это помнил…
— Тебе известно, что кража тела распятого преступника — преступление? — спросил центурион.
Все поплыло перед глазами Йосефа.
Пнув сверток ногой, центурион резко дернул за край ткани, разматывая ее. Тело выкатилось на траву. Йосеф не смог сдержаться. Его душили рыдания, слезы прочертили линии по его щекам. Проживи он еще хоть тысячу лет, он никогда не забудет этих ужасных, мучительных мгновений. Будто его собственное сердце только что вырвали у него из груди.
Центурион глянул на тело и выпрямился.
— Ты, — обратился он к Йосефу. — Подойди, чтобы опознать тело.
Охранники подвели Йосефа к мертвецу. Он глянул на него, и у него подогнулись ноги.
— Э-это Дисмас, — заикаясь, сказал он. — Д-дисмас Зелот.
— Так я и думал. Меня послали, чтобы арестовать вас за кражу тела преступника, известного как Иешуа бен Пантера, но это не его тело.
Йосеф молча глянул на Тита, словно спрашивая, что он наделал, но тот помотал головой.
Центурион обеспокоенно посмотрел на них.
— Где же тело бен Пантеры?
— Не знаю, центурион, — ответил Йосеф, пожимая плечами. — Правда не знаю.
— Где тело? — спросил центурион у Тита, угрюмо взглянув на него.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь. Нам пообещали, что по прошествии праздников нам выдадут тело Дисмаса, чтобы мы перевезли его в Иоппе, к его родителям. Мой хозяин получил на это особое разрешение префекта! А сейчас…
Сглотнув, Тит указал на тело.
— Теперь его труп искалечен! Как я посмотрю в глаза его матери?
Йосефу очень хотелось броситься и расцеловать Тита.
Красс убрал меч в ножны и упер руки в бедра, пристально глядя на Йосефа.
— Ты Иосиф из Аримафеи?
— Да.
— Первосвященник Каиафа сказал префекту, что после того, как ты поместил тело бен Пантеры в свой склеп, он заключил тебя под стражу, чтобы не дать тебе сделать какую-нибудь глупость. Например, украсть тело и объявить, что твой друг воскрес, воплотив иудейские пророчества. Ты был помещен под стражу?
Вмешиваться в действия Совета семидесяти одного было противозаконно для римлян, если только Синедрион не просил особо об оказании помощи. Йосефу оставалось только молиться, чтобы так оно и было.
Он вытер слезы рукавом.
— Я не был заключен под стражу согласно римским законам, центурион. Таким образом, мой побег не входит в твою юрисдикцию. Или все-таки входит? Ты здесь, чтобы выполнить приказ Синедриона?
Красс презрительно скривил рот.
— Я не выполняю приказы, отданные евреями.
— Значит, мы свободны. Доброго тебе вечера, — сказал Йосеф и собрался уходить.
— Подожди, — раздраженно бросил Красс. — Как ты сбежал?
— У меня есть хорошие друзья.
Крассу совсем не надо знать, что Гамлиэль, часто пользовавшийся ключом Каиафы, чтобы навещать заключенных, просто втайне выпустил его.
