— Значит, ты собираешься убить Ветку Шалфея?
Тяжкий Бобр невесело усмехнулся:
— Она бросила вызов моей власти.
Два Лося закивал, продолжая моргать: его зрячий глаз никак не мог привыкнуть к темноте.
— Я бы не советовал тебе это делать.
— Почему?
— Потому что Племя волнуется из-за этого. Люди…
— А я как раз и хочу, чтобы это затронуло людей Племени. Такие женщины, как Ветка Шалфея, и довели нас до теперешних бед. Единственный способ вернуть прежнее изобилие — это очиститься от скверны. А очиститься невозможно, если не дать хороший урок и не принести жертву. Я Узрел это в Видениях, и звезды сказали мне то же самое. Пример Ветки Шалфея только доказывает мою правоту. Она отправилась на охоту, презрев мои приказы. Она пролила кровь братьев Вышней Антилопы. Она навлекла на нас ее гнев. И теперь нам некоторое время придется голодать, чтобы очистить Племя от ее прегрешений. Она должна заплатить за это.
— И ты в самом деле совершишь такой поступок? Ты убьешь хорошую женщину лишь из-за того, что она пошла тебе наперекор? А что будет с ее сыном?.. с ее мужем?
— Что с ними будет? Ее муж — свирепый, необузданный человек. Он не внушил своей жене должного почтения к Зрящим Видения. Ты ведь давно живешь. Ты знаешь, что он никогда ее не бьет, никогда не наказывает за ослушание. Неудивительно, что последние года два удача не сопутствовала ему на охоте. Неудивительно, что Вышний Мудрец забирал к себе его новорожденных детей. Какие тебе еще нужны доводы?
Два Лося задумчиво уставился на черный очаг, в котором не было огня:
— А ты не опасаешься, что он убьет тебя, если ты Проклянешь его жену?
Тяжкий Бобр ухмыльнулся:
— Неужели ты и вправду думаешь, что он на это отважится? Сколько раз я видел, как он робеет перед Силой Духа! Сколько раз он говорил, что не желает никак сталкиваться с Видением или с Миром Духа? Нет, мне будет достаточно лишь пригрозить ему, как я пригрозил его жене, чтобы его смелость растаяла, будто снег в марте.
— А Ветка Шалфея? Неужели ты ни за что не согласишься отменить Проклятие?
Тяжкий Бобр строго взглянул в глаза старика:
— Я готов это сделать. Но только в том случае, если она придет сюда и покорится моей воле. Если она попросит прощения и свяжет свою жизнь с моей на год, чтобы принести покаяние за то, что самовольно взяла на себя обязанности и ответственность, подобающие только муж чинам. Я мог бы, в виде исключения, отвести ее в вигвам-парилку, очистить ее жаром. Тогда я мог бы вылечить ее душу, воссоединить ее с телом.
— На это она никогда не пойдет.
В ответ Тяжкий Бобр лишь небрежно пожал плечами.
— Послушай, я ведь пришел, чтобы попросить тебя не Проклинать ее. Люди Племени все время приходят ко мне и говорят: «Иди к Тяжкому Бобру. Пусть перестанет губить ее. Это Проклятие добра не принесет. Пусть помилует ее ради Племени». Люди боятся беды, которая придет, если ты осуществишь свой замысел.
— Им и нужно бояться. Я пришел, чтобы показать им новый путь. Последние два месяца я что-то не замечаю больших изменений в образе жизни людей Племени. Ветка Шалфея, Шутки-Шутит, Спящая Ель, Яркое Облако продолжают хохотать и указывать мне, что я должен делать. Они разговаривают таким тоном, будто они равноправны с мужчинами, а ведь…
— Но таков обычай Племени!
— Это скверна!
Два Лося втянул побольше воздуха в свои старые легкие и покачал головой:
— Ты хочешь снова расколоть Племя? Неужели ты не можешь Узреть в Видениях такой новый путь, который не сеял бы вражду между людьми Племени? Разве эту просьбу так уж трудно выполнить? Ты натравливаешь молодежь на стариков, мужчин на женщин. Так кремневый топор раскалывает и разъединяет кости. Мы ведь не можем…
— Они должны понять. Именно это я и хочу внушить. Пора идти по новому пути. Я слушал голоса и беседовал со звездами. Женщинам нельзя больше позволять приказывать Племени, как ему жить. Наступило время мужчин. Посмотри на анит-а. Ты ведь знаешь, как они сильны? А ведь что-то и не слыхать, чтобы в их советах принимали участие женщины!
— Это правда, конечно, но ведь…
— Или в советах Племени Остриженных Волос? Разве не так?
— В Племени Остриженных Волос мне ни разу не доводилось бывать, но, когда живешь, как мы живем, не много бизонов добудешь, если женщины не будут помогать загонщикам. А кто ловит зайцев и хомяков? Кто помогает, когда…
— Пусть они и продолжают это делать. Но в советах им больше нельзя позволять участвовать. Это привилегия мужчин. Что бы ты чувствовал, если бы был Вышним Бизоном? А? Неужели ты бы хотел, чтобы женщины убивали твоих детей — женщины, эти странные существа, раз в месяц оскверняющие мир кровью, что течет у них между ног?
Два Лося сконфуженно заморгал в темноте:
— Но старые обычаи…
— Довели нас до беды! Посмотри, дядя, правде в глаза. Оглянись. Бизоны ушли. Человек Дождя больше не Танцует, чтобы вода лилась из облаков. А почему, как ты думаешь? Вот тебе и нечего ответить! Но я-то знаю, отчего это так. И я спасу Племя, хотя бы мне ради этого пришлось убить половину.
Наступило гнетущее молчание.
— Да уж, — вздохнул Тяжкий Бобр, — им придется меня бояться. Это меня не волнует. Зрящему Видения приходится безоговорочно принимать все, что посылает ему Мир Духа. Если мне выпало переменить души людей Племени страхом и Проклясть кое-кого из них, то, значит, в конце концов от этого всем остальным будет только лучше.
— Ты действительно в это веришь?
Тяжкий Бобр воздел к небу руки:
— Но ведь я Узрел Видения, дядя. Неужели ты думаешь, что я соглашусь плюнуть в лицо Силе, чтобы угодить старикам? Нет. Мне приказано преподать жестокий урок. И я преподам его на примере Ветки Шалфея.
Два Лося закрыл глаза:
— Прошу тебя, не делай этого. Если ты убьешь ее, то снова оживить уже не сможешь. Я думаю, ты просто не понимаешь, как отнесутся к этому твои друзья и родственники. Подумай хорошенько, племянник. Постарайся долго, настойчиво и серьезно поразмышлять о том, что будет с селением, если вражда снова расколет его. Наши жизни и так висят на волоске. Кровопролитие и колдовские заклинания положения не улучшат. Скорее наоборот.
— Я — Зрящий Видения. Я обязан выполнить мои долг перед Племенем.
Два Лося с трудом встал, пошатываясь на непослушных старых ногах:
— Значит, ты окончательно решился убить Ветку Шалфея?
— Я уже все сказал. Я сожалею только, что ты упорно называешь это убийством, в то время как я действую исключительно ради спасения Племени. Я открыл тебе мое сердце и душу, дядя.
Два Лося печально кивнул и подошел к входному пологу, с трудом откинул его бессильной старческой рукой и выбрался наружу.
