— Не вздумай сейчас удрать от меня, будто перепуганный теленок в бурю. То, что происходит, связано с Силой Духа. Понимаешь? Это мое дело.
Голодный Бык облизнул пересохшие губы. Сердце его бешено колотилось:
— Я должен бежать. Я чувствую. Я должен бежать!
Она впилась в его лицо властным взглядом:
— Обещай мне, что не наделаешь глупостей. Клянись своей душой. Это мое дело!
— Клянусь душой. — Он нервно сглотнул. — Я не люблю вмешиваться ни во что, связанное с Силой Духа. Но я должен бежать!
Она резко кивнула:
— Хорошо. Доверься мне. Помни: ты поклялся своей душой!
Белая Телка снова заставила работать свои старые ноги. Под ее мокасинами потрескивала сухая трава, как будто она шла по мелким косточкам.
Она пробормотала, не сбавляя шага:
— Хочется надеяться, что мы не придем слишком поздно.
В то же мгновение крик тоски и боли послышался в ее душе, пронзительный, будто острие дротика. Сморщившись от боли в бедре, она заставила измученное тело двигаться еще быстрее.
Маленький Танцор почти не ощущал своего тела, как это иногда бывало с ним в странных снах. Казалось, что все, случившееся этим утром, не настоящее — что оно недоступно осязанию, слуху и обонянию. Он как будто не принадлежал этому миру. Его жизнь текла, не соприкасаясь ни с солнечным светом, ни с землей под ногами. Если бы Два Дыма не сжимал его так сильно, можно было бы подумать, что его руки, обнимающие мальчика, лишь снятся ему. Слезы его высохли; от рыданий осталась только пустая боль между ребрами. Он превратился в скорлупу, внутри которой нет ничего — вроде зерновых оболочек, из которых бердаче вынимал семена трав.
— Мы должны принести ее домой, — хрипло прошептал Два Дыма.
Его голос доносился как будто издалека. Маленький Танцор даже не почувствовал, когда бердаче выпустил его из своих объятий — он пристальным взором смотрел в вечность. Два Дыма вынул обмякшее тело Ветки Шалфея из развилки хлопкового дерева и прислонил к толстому стволу, чтобы поудобнее взяться за выскальзывавшую из рук вялую плоть. Лицо его исказилось от боли, когда он уронил тело на свою больную ногу. Маленький Танцор этого даже не заметил. Бердаче согнул спину, пытаясь поудобнее пристроить неловкую ношу.
Мальчик оглянулся на ствол, покрытый ярко-красными пятнами крови. А сразу за ним он увидел черного волка. Животное стояло неподвижно в выжидательной позе, навострив чуткие уши. Ощущение Силы защекотало затылок Маленького Танцора. Его глаза встретились с глазами зверя, и их души на мгновение слились.
«Нет! Мне этого не нужно! Мама! Где ты?» Маленький Танцор отвел взгляд в сторону и зашагал вслед за бердаче. Два Дыма слегка постанывал каждый раз, как нагрузка приходилась на больную ногу. Прошли они не больше, чем три длинных броска дротика, но Два Дыма пошатывался от изнеможения, когда они добрались до окраины селения.
Внезапно бердаче зашатался и уронил свою ношу. Острая боль пронзила сердце Маленького Танцора. Ударившись о землю, тело матери издало глухой звук, будто туша убитого зверя, небрежно кинутая охотником. Рядом с телом упал наземь и Два Дыма.
Маленький Танцор стоял молча, не сводя глаз с тела матери. Два Дыма осторожно ощупывал больную ногу. На его разгоряченных щеках блестели мелкие капельки пота, будто крошечные льдинки. Влажные волосы липли ко лбу, а на спине пот расползался темным пятном по искусно выделанной шкуре платья. —
Ветка Шалфея! Умерла!
Затуманенное сознание ребенка не сразу узнало этот голос. Он неясно понимал, что люди сбежались со всех сторон и принялись глазеть. Напряжение нарастало в его опустошенной душе, тишину которой нарушало теперь испуганное перешептывание. Нараставший шум раздражал его, мешая сосредоточиться. Неужели они ничего не понимают? Неужели неспособны почувствовать боль и тоску?
— Итак, время пришло! Можете ли вы теперь сомневаться в моей Силе?
Тяжкий Бобр протолкался сквозь толпу и стал рядом с телом Ветки Шалфея. Он воздел руки к небу; его круглое полное лицо светилось радостью победы:
— Теперь уж никто не посмеет сомневаться в Силе моих Видений! Смотрите! Смотрите, люди! Видите, как мы очищаемся от скверны! Взгляните на небо: вы увидите, как ликует Вышняя Антилопа — ведь осквернительница ее детей справедливо наказана!
Маленький Танцор посмотрел на утреннее небо. Посмотрел и еще раз, повнимательнее, но ничего не увидел в воздушной пустоте, на которую указывал Тяжкий Бобр. В его животе заходили сильные спазмы; воздух вокруг был напитан неправдой. Ведь он слышал голос антилоп, помнил о Единстве, открывшемся в Видении! Он ведь чувствовал вкус шалфея на языках антилоп, играл и волновался вместе с ними… А теперь он не ощущал ничего, кроме одиночества и отделенности. Взглянув на Тяжкого Бобра, он по-прежнему ничего не увидел и не почувствовал, кроме неловкости и убеждения, что его обманывают.
— Ты лжешь! — закричал он, вне себя от горя. — Ты ничего не можешь видеть, кроме своих выдумок! Ты не знаешь о Единстве! Ты не чувствуешь, что Сила сгущается вокруг. Ты — обманщик. Вор.
Вздох изумления, вырвавшийся у собравшегося Племени, лишь раздул искру гнева, вспыхнувшую в душе Маленького Танцора, и она превратилась в полыхающий пожар, искавший выхода, чтобы воздать болью за боль и страхом за страх.
Тяжкий Бобр резко обернулся. Его черные глаза удовлетворенно заблестели.
— А ты, мальчик, будешь отныне жить со мной. Скверна коснулась и тебя. Я вижу, что она таится в твоей душе. В тебе скрывается зло! Зло, которое из тебя нужно выбить, выжечь, прогнать, чтобы спасти тебя от колдовских чар анит-а.
— Нет! — закричал Два Дыма, с трудом поднимаясь на ноги. Пот тек по его измученному лицу. Он встал наконец твердо и, морщась от боли, шагнул к Тяжкому Бобру.
Тот обернулся и одним ударом ноги свалил бердаче на землю:
— А ты берегись, анит-а! Ты — самая грязная скверна. Ты чудовище! Ты оскорбляешь своим присутствием всех нормальных людей! Мужчина, который любит мужчин и одевается, как женщина! Ты просто гнойный нарыв! Ныне я изгоняю тебя, потому что ты — зло. Убирайся! Уходи прочь от Племени! Немедленно! Оставь нас… а если тебе вздумается вернуться, то тебя ждет искупительная смерть, которой ты заслуживаешь!
Два Дыма покачал головой. Он подогнул под себя здоровую ногу, снова пытаясь встать:
— Нет, ты не понимаешь…
Он громко вскрикнул: Тяжкий Бобр изо всех сил ударил его по больному колену. С его криком Маленькому Танцору передалась вся сила его боли. Она потрясла его душу и расслабила его кишечник.
Волна ненависти залила разум Маленького Танцора. Он в бешенстве набросился на Тяжкого Бобра, вонзая в него ногти, визжа, нанося удары ногами с той силой, которую придает исступление.
Испугавшись, Два Дыма попытался остановить его резким окриком, но боль и горе не давали мальчику прийти в себя. Он визжал от злости и отчаяния. Его сил не хватало, чтобы справиться с тяжелым неповоротливым телом шамана. Сильная рука схватилась за ворот его рубахи и потянула вверх, а он все колотил, не переставая, по мягкому животу. Вдруг мир завертелся и утратил резкость: это Тяжкий Бобр поднял его и с силой швырнул наземь.
