Он слегка нахмурился, проверяя на глаз прямизну нового дротика… и глядя при этом на менструальный вигвам. Несмотря на утренние сумерки, он сразу понял, что внутри никого нет!
В недоумении он медленно вышел на тропу, глядя себе под ноги и по-прежнему обстругивая палку. Долгие годы, что он провел в одиноких скитаниях, сослужили ему хорошую службу: следы он читал теперь с легкостью. Вот эти означали, что Стучащие Копыта прошла по тропе, затем вернулась назад. Подойдя к вигваму поближе, он заметил и более легкие отпечатки мокасин на жесткой траве. Следы Лосихи! Чьи же еще!
Слегка нахмурившись, он продолжал бродить вокруг селения, внимательно всматриваясь в следы. Странно. Обычно новоявленная женщина после прекращения кровотечения возвращалась в селение, гордая и стыдливая. И эта должна была поступить именно так, чтобы не упустить свою долю женского торжества.
А вот и еще след. Он засвистал и пошел по нему, напряженно размышляя над загадкой и продолжая для вида обстругивать ивовую палку. Его избранница отправилась на юг. Сомневаться в этом было невозможно.
Он приостановился и задумчиво посмотрел в ту сторону, куда она отправилась. Он прекрасно представлял себе, как идет эта тропа: сначала вдоль Чистой Реки, затем поворачивает на восток и спускается в каньон, а под конец выходит по равнинам к Грязной Реке, в страну Низкого Племени Бизона.
Так что же могло ожидать ее там? Чего ради девушка, только что став женщиной, могла отказаться от праздника в свою честь, от поздравлений и подарков?
Посасывая в раздумье нижнюю губу, Кровавый Медведь вернулся в свой вигвам. Как всегда, он первым делом убедился, что Волчья Котомка по-прежнему покоится на треножнике в глубине вигвама. Дурацкая штуковина! Сколько ни приходилось ему слушать рассуждений Резаного Пера о Силе Котомки, он никогда ничего такого не ощущал. За четыре года, что прошли с того дня, когда он вернулся в селение Красной Руки, высоко держа над головой Волчью Котомку и оглядывая всех с видом победителя, он ни разу не почувствовал ни малейшего признака присутствия Силы.
— Резаное Перо был просто дурак, — проворчал он. — Да и все Племя такие же дураки, раз верят в эту чепуху.
Он дотянулся до треножника и ткнул Волчью Котомку толстым пальцем:
— Вот тебе, Волчья Котомка! Я тебя нашел и принес обратно. Я, Кровавый Медведь! И никакой мне для этого Силы не понадобилось! — Он скривился презрительно и хмыкнул: — А что ты смогла сделать для бердаче? А? Ты у него была так долго, а все равно он сейчас калека, живет на иждивении Белой Телки и охотника, изгнанного из Низкого Племени Бизона, да и жизнь-то сохранил единственно по моей доброй воле! — Кровавый Медведь покачал головой. — Вот тоже дурак!
Он открыл один из мешков, лежавших у стены, и достал оттуда небольшой мешочек. Развязав узел, Кровавый Медведь высыпал из него шесть красивых верхних зубов молодых лосей.
Собрав их обратно в мешочек, он вышел из вигвама и небрежной походкой зашагал по селению.
— Есть кто-нибудь в вигваме Одного Броска? — крикнул он приветливо. — Кровавый Медведь пришел в это необыкновенное утро поздравить новую женщину и принес для нее подарок.
— Сейчас, сейчас.
По голосу он узнал Стучащие Копыта и услышал, как она идет к входу. Да, вот уж кому не повезло… Вот если бы он, Кровавый Медведь, оказался рядом, когда ее первого мужа унесла лавина предательского снега… Она была бы достойной его женой. Глядя на нее, не приходилось гадать, от кого Волшебной Лосихе достались красота и обаяние.
Стучащие Копыта вышла из вигвама. Он отметил про себя, что ее глаза покраснели после бессонной ночи, а у рта пролегли напряженные морщины.
— Я хотел бы вручить подарок дочери Одного Броска. Я слышал, что она стала еще одной женщиной Племени.
Стучащие Копыта неловко улыбнулась:
— Она сочла бы это за честь, но ее сейчас нет дома. Это все Мокрый Дождь… Наверное, переела вчера. Ночью проснулась и принялась на живот жаловаться. А потом лихорадка началась, озноб… — Стучащие Копыта беспокойно провела рукой по волосам. — Не знаю даже, что и подумать… Может, посреди ночи, в темноте, я и перепугалась больше, чем следовало… Как бы там ни было, я дочку послала к Белой Телке за лекарством от болезней желудка.
— Но ведь у меня же есть Волчья Котомка. — Кровавый Медведь скрестил руки на груди, раздумывая. Значит, Волшебная Лосиха сейчас на пути к Белой Телке? И она одна… только и думает о том, чтобы испытать силу своих женских чар на первом встречном… — Я собирался сегодня отправиться на охоту. Если я оставлю Волчью Котомку у вас, может, наступит облегчение. Но ты должна будешь беречь ее, пока меня не будет.
В глазах женщины показался радостный огонек, а губы слегка раздвинулись.
Кровавый Медведь старался ничем не выдавать своих чувств и мыслей. Вот дура! Она тоже упорно настаивала, что в этом кожаном мешке имелась Сила. Кто знает, может, впоследствии и из этого что-нибудь для него хорошее выйдет… А если Волшебная Лосиха действительно доставит ему такое наслаждение, как он предполагает, то — кто знает? — может быть, эта приманка Силы заставит Стучащие Копыта благосклонно отнестись к браку дочери с ним…
— Мы будем тебе благодарны. Мы будем очень бережно заботиться о ней, пока Волчья Котомка будет у нас в вигваме.
Он улыбнулся: мысленно он уже бежал по тропе, ведущей к Белой Телке.
— Хорошо. Тогда я сейчас ее принесу.
Он повернулся и быстро зашагал к своему вигваму.
Ломает-Рог терпеливо ждал, спрятавшись среди деревьев. Как и подобает настоящему охотнику, каким он постепенно становился, он был едва заметен меж ветвей. Танагер двигалась очень осторожно, испытывая, чья ловкость больше — его или ее? Она неслышно проскользнула под нависшими ветками. Девушка тщательно выбирала место, куда поставить ногу, чтобы ни одна сухая травинка не выдала ее присутствия даже едва слышным шелестом.
Ломает-Рог переменил положение, медленно вытянул шею и взглянул на тропу. Он вздрогнул и замер неподвижно.
Танагер едва дышала. Она слышала, как по тропе кто-то идет. Она с тревогой заметила, что Ломает-Рог напрягся и прижался к земле, чтобы как можно меньше выделяться среди высокой травы. От кого же это он прячется?
Она краем глаза уловила движущийся силуэт и не выдала себя ни малейшим движением. Кровавый Медведь бегом промчался мимо. По тому, как напрягся Ломает-Рог, она почувствовала, насколько тот ему не по нраву. Наступила долгая тишина. Наконец Ломает-Рог снова выпрямился.
Танагер вновь беззвучно заскользила вперед, подобралась совсем близко и пальцами ткнула Ломает-Рог под ребра. Тот завопил от ужаса и, подскочив, обернулся назад.
— Попался! — закричала она и помчалась прочь.
Остановившись невдалеке, Танагер выжидала: побежит он за нею или нет?
Он выскочил из-за низко нависших веток и остановился. Лицо его перекосилось от гнева.
