Снаружи, за пологом у входа, тоскливо завыл волк.
Стучащие Копыта бежала по тропе размашистой походкой женщины, привыкшей к странствиям. С обеих сторон тропы плотные ряды елей тянулись к облачному небу. Первые холода уже миновали. Людям и животным была дарована недолгая передышка перед наступлением настоящей зимы, которая сожмет Бизоньи Горы в своих белоснежных объятиях.
Она сменила бег на спокойный шаг и вскоре принялась перелезать через стволы деревьев, упавших на тропу. Лоси уже обломали многие ветки, так что ноги почти не цеплялись за них. Острый сучок зацепил ее одежду. Она ловко обломила его и продолжила свой путь к жилищу Белой Телки.
Ее план осуществился удачнее и быстрее, чем она ожидала. Во время безуспешных попыток отыскать ее дочь Кровавый Медведь наткнулся на следы людей из Низкого Племени Бизона. Бывает же иногда такая полоса удач! Может быть, к тому времени, когда погоня за неприятелем завершится, Волшебная Лосиха сменит уже достаточное число мужчин, чтобы угасить интерес Кровавого Медведя. Может, кто-нибудь даже захочет жениться на ней, если она забеременеет. Да мало ли что еще может случиться!
Со счастливой улыбкой она втянула в легкие побольше воздуха, выдохнула и вновь пустилась бегом, быстро преодолевая пространство.
Следы были едва заметны на твердой глине тропы. Она приостановилась и принялась внимательно их разглядывать. Быть не может! Они не могли здесь оказаться! Ведь эта тропа шла очень далеко от тех, по которым бизоны ходили на восточные пастбища.
Она начала медленно пятиться назад.
Когда сильная рука обхватила ее за талию, она не успела даже перевести дух. Жесткая ладонь прижалась к ее губам, заглушив готовый вырваться вопль ужаса.
— Мне кажется, Белой Телке не нравится, что я здесь. — Волшебная Лосиха повернула голову, чтобы увидеть выражение лица собеседника.
Тот почесал бровь и прихлопнул назойливую муху, которая все никак не хотела от него отстать. Они сидели на горном склоне в нескольких бросках дротика к югу от пещеры и наслаждались теплым солнечным светом. Небо отражало ласку и мир этого чудесного дня: оно простиралось в бесконечность ровным голубым пологом, завораживавшим взор; лишь иногда на нем появлялось пронзительно-белое пушистое облачко, которое медленно проплывало от горизонта к горизонту, постепенно меняя очертания.
Девушка с сомнением поглядела на кучу красновато серой коры, лежавшую рядом с ней. Казалось, бесформенная куча и не собиралась уменьшаться. Разговаривая, они обрабатывали тонкие длинные полоски можжевеловой коры, которую Два Дыма старательно запасал все лето. Ловкие пальцы Волшебной Лосихи быстро свивали ее в бесконечный шнурок, который она для прочности еще прокатывала между плотно сжатых ладоней, а Два Дыма искусно складывал его пополам и связывал узлом. Так постепенно они сплетали сетку длиной в человеческий рост.
Теплый ветер шуршал в деревьях вокруг. Ликующее сияние солнца согревало скалы и пронизывало множеством лучей высохшую к осени потемневшую траву. Редкие цветы, еще державшиеся несмотря на прошедшие холода, подставляли свои желтые головки ласке Солнца-Отца.
— Ты тут ни при чем. В другое время Белая Телка тебе бы покою не давала — только бы и старалась тебя выучить всему, что сама знает о разных травах, да и о кое-чем еще… Она бы тебе непрерывно рассказывала, как то лучше делать, как это… Но сейчас она волнуется из-за Маленького Танцора.
— Он, кажется, хороший парень.
— Это-то ее и беспокоит.
Девичьи пальцы замедлили свое движение. Широко раскрытые глаза уставились в лицо бердаче:
— Ее беспокоит, что он хороший парень?
— Нет… а вот то, что ты так думаешь.
— И что же из этого?
— А то, что он — молодой парень, а ты… молодая девушка.
— А это разве плохо?
Два Дыма с проворством сокола прихлопнул надоедливую муху. Разглядывая тельце насекомого, размазанное по ладони, он довольно ухмыльнулся:
— Не так уж и неуклюж старик-бердаче, а? — Затем он вернулся к теме разговора: — Маленький Танцор обладает Силой. Белая Телка опасается, что если он свяжется с какой-либо женщиной — с тобой, например, потому что ты здесь единственная женщина, — то потеряет Силу.
— А она думает, что я ему нравлюсь?
Два Дыма задумчиво улыбнулся:
— Ты ему нравишься. Просто он это еще сам до конца не понял. А он нравится тебе. Я-то вижу, как вы все время переглядываетесь… Такие игры ведут сначала к хихиканью, а потом — в постель. Ты — женщина, только что посвященная по обычаю Красной Руки. Теперь тебе можно лечь с мужчиной, чтобы доказать свою прелесть. И тебе интересно узнать, что это такое.
— Откуда ты столько знаешь о женщинах?
— Ты спрашиваешь об этом бердаче? — с искренним недоумением рассмеялся Два Дыма. — Мы ведь посредники, нам известны сердца и мужчин, и женщин. Мы наполовину мужчины, наполовину женщины — но мы и не женщины, и не мужчины. Ты ведь знаешь, что такими сделала нас Сила.
Я отлично помню, что такое любовь. Правда, с бердаче все происходит несколько иначе. Мужчину, которого я любил, звали Пять Осеней. В юности я, разумеется, пришел к Резаному Перу и попросил его объявить меня бердаче. Я уже тогда знал, что я такой. Мне нравилось играть с девочками, а не с грубыми мальчиками. Со своей натурой бороться бессмысленно. А телу все равно, какие приспособления ему дарованы, — желание совокупляться всегда живет в нас.
Пять Осеней и я долгое время просто дружили. Нелегко быть бердаче, даже если ты живешь в Племени Красной Руки. Обычно неприятности начинаются еще в детстве, когда ты, да и окружающие, еще не осознали, что ты такое. Но Пять Осеней, казалось, все понимал и так. Хоть он и был старше всего года на два, он всегда заботился обо мне. Когда меня объявили бердаче, я стал его второй женой. Это принесло ему уважение соплеменников, да мы и без того с нежностью относились друг к другу. Его первой женой была Упавшая Осина. Она недолюбливала меня, но ведь известно, что первые жены часто ревнивы, — добавил он язвительно. — Она рожала ему детей, а я был его любовницей. Мы были совершенно счастливы, хотя Упавшая Осина и ворчала иногда. Жаловаться ей, в общем, было не на что: я выполнял всю работу, а она гордилась названием первой жены.
Волшебная Лосиха понимающе кивнула:
— Пять Осеней разбился в горах, как я слышала? Когда охотился на горных коз?
Два Дыма пристально смотрел вдаль:
— Немалая смелость нужна, чтобы охотиться зимой. Я отговаривал его от этой затеи. У меня, как это бывает, вся душа ныла от предчувствия беды. — Два Дыма хлопнул себя по коленям мозолистыми ладонями. — Да что об этом говорить! Давно это было. А потом я подружился с Чистой Водой. Ей тоже нелегко было поладить с людьми. Это нас сблизило.
— Вы разделяли с ней ложе? — удивилась Волшебная Лосиха.
