— Волчья Котомка? — Терпкая Вишня подняла голову, не отрывая пальцев от своего обвисшего подбородка. — Хорошо… может, она и поможет.
Танцующая Олениха подняла глаза, и на ее лице отразился новый испуг, едва она увидела Два Дыма:
— Не надо! Здесь нельзя находиться мужчине! Здесь, где…
— Шшшш! — успокаивала ее Ветка Шалфея. — Он знает Силу.
— Пусть Тяжкий Бобр придет! — Страх в глазах женщины был все сильнее.
— Я ведь бердаче, — умоляюще произнес Два Дыма. — Мне это и раньше приходилось делать.
— Доверься ему, — настоятельно посоветовала Терпкая Вишня.
Ответить Танцующая Олениха не успела: следующая схватка пронзила ее тело новой болью. Терпкая Вишня повелительно кивнула бердаче и отошла, освобождая для него место.
Два Дыма присел рядом со стонущей женщиной, разворачивая волчью шкуру ловкими движениями пальцев. Он разложил ее на земле, чтобы священная котомка не соприкоснулась с чем-нибудь нечистым. Затем бердаче затянул песнь-заклинание, как поют анит-а, а Маленький Танцор подался вперед и еще сильнее прижал глаз к отверстию.
Тому, кто смотрел снаружи сквозь дырочку, Волчья Котомка казалась чем-то довольно обыденным: просто мешочек из кожи, туго набитый и плотно завязанный. Там, где кожа сходилась мягким конусом, Котомка была выкрашена в темно-красный цвет. Верхушку так и оставили белой, расписав лишь извилистыми линиями, похожими на кровеносные сосуды. «Сердце!» Так вот что это такое! Фетиш сердца!
Два Дыма достал из своей сумки листья шалфея, смочил в бурдюке, висевшем на треножнике, и бросил в огонь. За его спиной тревожно переглядывались Терпкая Вишня и Ветка Шалфея.
— Держите. Это нужно заварить. — Два Дыма протянул женщинам листья пламенника. — Пусть сначала выпьет немного, а что останется мы разотрем по ее телу. Ветка Шалфея, помой Танцующую Олениху — там, где появится младенец.
Затем, продолжая напевать на языке анит-а, Два Дыма поднял Волчью Котомку к дымоходному отверстию. Его глаза были закрыты, а на лице отражалась спокойная отрешенность.
Маленький Танцор не мог отвести взор от зрелища, разыгрывавшегося по ту сторону дырочки в шкуре вигвама. Внезапно он почувствовал легкое головокружение; его душа будто воспарила вслед за завораживающими звуками песнопения. Знакомое ощущение присутствия Силы охватило мальчика.
Почти теряя сознание, он едва уловил мгновение, когда Два Дыма коснулся Котомкой лба Танцующей Оленихи, на котором крупными каплями блестел пот. Женщина обмякла и задышала ровнее. Затем Два Дыма приложил Котомку к ее сердцу — как раз над фетишем черепахи, потом к вздувшемуся пупку и к лобку — туда, где заканчивалась желтая полоса.
Танцующая Олениха глубоко втянула в себя воздух. На этот раз это был вздох облегчения.
Закончив заварку, Ветка Шалфея наполнила ложку из рога бизона и поднесла ее к губам рожавшей. Танцующая Олениха отхлебнула и сморщилась.
Положив Волчью Котомку на растянутую шкуру, Два Дыма смочил руки в висевшем на треножнике бурдюке, из которого поднимался пар от настоя пламенника.
— Этому меня научили люди моего Племени. Настой пламенника умиротворяет тело.
Он принялся массировать тело женщины мокрыми руками. Повинуясь выразительному взгляду бердаче, Ветка Шалфея стала повторять его движения, только ниже. Танцующая Олениха, почувствовав наступление следующей схватки, закусила губы, чтобы не закричать.
— Теперь не следует давить слишком сильно, — предостерег Два Дыма, осторожно ощупывая пальцами содрогавшееся тело женщины. — Нажимать нужно слегка, вот так. Если перестараться, можно повредить внутренности. А кровотечение не всегда удается потом остановить.
— Мы уже пытались массировать ее, — промолвила Терпкая Вишня. — Ничего из этого не вышло.
Два Дыма понимающе кивнул и перевел взгляд на Волчью Котомку:
— Может быть, вот это выручит нас.
С этими словами он взял Котомку и приложил к пупку Танцующей Оленихи, выпуклому, будто орех.
Танцующая Олениха вскрикнула: следующая схватка сжала ее тело.
— Ну, ну, — успокаивающе произнесла Терпкая Вишня, устроившись поудобнее между ног Танцующей Оленихи. — Вот потекло, потекло. А теперь немного крови.
Два Дыма удерживал Котомку на пупке женщины. Закрыв глаза, он непрерывно напевал монотонное заклинание.
— Младенец подходит, — сказала Терпкая Вишня.
Маленький Танцор с таким напряжением выворачивал шею, чтобы видеть получше, что даже не услышал приближавшихся мягких шагов. Он вздрогнул, когда полог резко дернулся вверх и в вигвам, пригнувшись, во шел Тяжкий Бобр. Увидев Два Дыма и Волчью Котомку, он так и замер на месте.
Но крайнее изумление немедленно сменилось слепой яростью: его черные глаза загорелись недобрым огнем, а лицо странно переменилось.
— Так вот что у вас тут происходит!
Ветка Шалфея бросила через плечо быстрый взгляд, в котором остро блеснул страх:
— Младенец выходит.
Два Дыма ни на мгновение не сбился с такта в своем напеве.
— Еще, потужься еще, — уговаривала Терпкая Вишня, положив ладони на живот Танцующей Оленихи.
Вокруг мальчика темнота ночи наполнилась круговоротом бурлящей Силы. Тяжкий Бобр! Маленький Танцор ощутил тонкое дуновение гнева и ненависти. От него мальчик стал как бы вянуть, будто трава и цветы на сочном лугу, когда из ядовитой горной расщелины потянет серой. В этом зловонии Волчья Котомка продолжала по-прежнему ярко сиять.
— Давай-давай! Тужься! — закричала Терпкая Вишня, засунув руки куда-то вниз — сквозь дырку не было видно куда. — Вот оно!
Танцующая Олениха крупно вздрогнула, ее вздувшийся живот спал, а Терпкая Вишня подняла на руках младенца — мокрого и сморщенного. Вигвам наполнился пронзительным воплем новой жизни.
Два Дыма глубоко вздохнул и опустил голову, снова прижав Волчью Котомку к груди. Он принялся благоговейно поглаживать ее, едва слышно нашептывая благодарственную молитву.
— Это девочка, — прошептала Ветка Шалфея, мельком глянув на Тяжкого Бобра.
— И это не удивляет меня!
В низком вигваме Тяжкий Бобр казался огромным. Заглянув в его глаза, Маленький Танцор почувствовал холодную дрожь в спине.
— Еще одна девочка? Да вдобавок родившаяся под покровительством злобной Силы Духа? — Тяжкий Бобр скрестил руки на груди. — Неоценимое прибавление к Племени.
Танцующая Олениха беззвучно зашевелила пересохшими губами. Она была слишком измучена, чтобы говорить, и смогла лишь испуганно уставиться на Зрящего Видения Духа.
Два Дыма негромко произнес со своим мягким акцентом:
— Волчья Котомка не приносит зла. Ведь это…
