Виктор вертел в пальцах карандаш.
— Одновременно мы должны удерживать наши позиции на Тахааке и использовать прыжковые корабли Пашти. Я кое-что придумал. Когда циклы закончатся, Раштак снова начнет передвигаться в космосе. Мы можем пополнить его экипажи и рассредоточить свои силы. Ведь атаковать место сосредоточения войск очень заманчиво. Находясь на борту кораблей Пашти, мы уменьшим риск для тех, кто находится на Тахааке, и получим тактическое преимущество, если Овероны захотят мести.
— Вот чертовщина, на самом деле, — вздохнула Шейла. — А мне нужно занять Чииллу на то время, пока мы придумаем, зачем нам жить, заслуживаем ли мы жизни или нет. Ну и ну! Может быть, мне спросить его, сколько существует путей выиграть шахматную партию? А?
Светлана кашлянула, обратив на себя внимание.
— Вот что, товарищ майор. Я не опасаюсь подвоха со стороны Пашти. Они, как и мы, молодое и честолюбивое племя. На первый взгляд наши цели совпадают. С другой стороны, Ахимса, в соответствии с классической советской доктриной, старые загнивающие буржуа. По крайней мере, такими мне представляются их Овероны. Как бы мы ни взаимодействовали с ними, нам следует придерживаться теории Маркса: нам ни в коем случае нельзя доверять им — как когда-то мы не поверили Толстяку.
Моше прошептал самому себе:
— Звезды мало отличаются от Ливана.
* * *
Все Овероны следили за разговором с помощью своих мониторов, хотя находились в разных местах. Созерцатель очень удивился тому, что люди первыми вышли на контакт. Но еще больше он удивился, когда человеческая самка посмотрела прямо на него и сказала:
— Мы знаем, что вы собираетесь уничтожить нашу планету. Не делайте этого!
— Не стоит сотрясать воздух! К чему эти крикливые нападки? Мы считаем, что… вы не знаете, что такое цивилизованное поведение. Вы…
— Дикие варвары? — подсказала она. — Это слова из нашего лексикона, которые вполне пригодны для выражения вашей мысли. — Она улыбнулась. — Познакомься с нашей историей, Оверон. В нашем прошлом было полным-полно варваров, которые приносили в “цивилизованный” мир новые идеи, новую энергию, вливали свежую кровь.
Созерцатель захрипел и сплющился.
— Вы считаете, что энергия — это нечто желанное. Мы с большим уважением относимся к спокойному созерцанию, которое…
— Настолько спокойному, что позволяется уничтожать чужие миры? — спросила она. Созерцатель не понимал мимики ее лица. Ее тон изменился, что для слуха Ахимса было выражением чувства превосходства. Он изо всех сил старался не сплющиваться.
— К чему эти уловки, вернемся к теме: почему вы так уверены в том, что мы хотим уничтожить ваш мир? — Созерцатель обрел прежнюю уверенность в себе и слегка похудел.
Уголки рта Шейлы Данбер дрогнули, будто она собиралась расхохотаться. Бока Созерцателя начали опадать.
— Кажется, вас, Оверонов, очень заботят проблемы вины и ответственности. Во-первых, вы несете ответственность за действия Толстяка, вы должны как-то компенсировать содеянное им. Во-вторых, ваша вина перед Пашти заставляет вас уничтожить саму память об этой вине — то есть нас. — Ее глаза светились странным блеском, который был непонятен Созерцателю. Она прибавила: — И последнее, наш Шист уверяет, что вы обязательно предпримете попытку разрушить нашу родную планету.
Созерцатель едва не потерял контроль над своей нервной системой, но сделал усилие и не позволил мозгам разделиться. Он увидел вдали силуэт Тэна, и его волнение улеглось.
— Ваш Шист? — иронично пропищал он и сплющился. — Смешно!
Она кивнула.
— Я говорю на человеческом языке, да, но можно сказать, так оно и есть. Он наш, а мы его — по крайней мере в данный момент. Сейчас мы озадачили его решением одной проблемы. Мы думали, что он даст ответ немедленно, но Чиилла говорит, что существует масса различных путей, ведущих к выигрышу в шахматной игре.
— Шахматы? — спросил Созерцатель,
— Это увлекательная человеческая игра, тактическая и стратегическая одновременно, она надолго займет его ум.
Созерцатель раздулся и возразил:
— Послушай, человек, вы попали сюда… в результате недоразумения, Что вы выигрываете, оставаясь так далеко от своего мира, отрываясь от родных корней? Не думаете ли вы, что для всех было бы лучше, если вы позволите нам отвезти вас обратно на вашу планету? Такое простое решение…
— Ни в коем случае!
— Что? Я только…
— Ни в коем случае!
— Что же делать? Кто бы подумал, что люди могут запросто отказаться… В конце концов мы можем отплатить вам, как вы говорите, за…
— Нет! — она скрестила руки на груди. Что значил этот жест среди людей?
— Но мы…
— Помолчи и выслушай меня, Созерцатель. — Ее глаза сузились. Такое выражение человеческого лица встречалось Созерцателю в файлах. В ее голосе зазвучали властные ноты. — Теперь мы останемся здесь. Залезь я в твою оболочку и задумай изничтожить весь человеческий род, я бы следовала той же стратегии! Отличный план! Собрать всех нас в одном месте и взорвать нашу планету! Вы прекрасно знаете, что мы еще не совсем приспособились к жизни в космосе. Нам нужна определенная экосфера.
— Но у вас нет доказательств того, что мы…
— Понимаешь, вы не очень-то отличаетесь от нас. Маленькие отвратительные лжецы. Мы не собираемся возвращаться. Во всяком случае, не все из нас. Сейчас, перед тем как праздновать победу, послушай меня внимательно. Мы захватили корабль Толстяка, теперь он наш. Если что-то случится с нашей планетой, мы начнем охоту. В нашем распоряжении есть корабли Пашти, с нами Ахимса, который поверил в нас и считает, что мы правы.
Раздался целый хор попискиваний и посвистов позади Созерцателя. Ахимса? Невероятно!
— Да, да, Ахимса. Возможно, с нами будет и Толстяк, если он оправится после странной метаморфозы, приключившейся с ним.
Она казалась такой уверенной в себе!
— А теперь твоя очередь слушать! — Созерцатель приложил все силы, чтобы надуть бока. — Твои угрозы весьма двусмысленны. Значит, вы опасны вдвойне. Я ясно выражаюсь? Думаю, да! Если вы немедленно не вернетесь на свою планету, мы на самом деле разрушим ее. Перед вами выбор. Ваша жизнь и жизнь вашей планеты — или немедленная смерть для всех вас, при этом вы должны осознавать, что именно вы погубили ваш мир.
Она пристально смотрела в его глаза, и он свел воедино все мозговые молекулы, изо всех сил стараясь удержать бока от провисания. Проклятое животное. Ничто не выводило его из себя так, как этот обмен взглядами, эта безмолвная схватка. Нет никаких сомнений, что этот зверь убивал собственными руками!
— Нет. — Ее голос звучал все так же твердо. Никаких колебаний. — Оверон, если хоть одно живое существо на нашей планете пострадает, мы найдем вас. Более того, мы обезумеем. Подумай, сколько будет невинных жертв! Разве вам удастся достать всех нас? Толстяк отобрал самых лучших, сливки нашего рода убийц. Что ты знаешь о нас? Как ты до нас доберешься? Неужели ты хочешь стать следующим убитым Ахимса? Ты уничтожишь наш мир и станешь убийцей. Как тебе понравится чувствовать себя убийцей? Убийцей каждого из вас, всех вас! Подумай! У тебя есть выход. Оставь нас в покое. Толстяк изучал нас триста лет и так ничего и не понял, не понял, как надо обращаться с нами. Усвой этот урок. Не перечь нам, иначе ты пожалеешь об этом, может, даже больше, чем Толстяк. Мы все закоренелые убийцы. Понимаешь? Смерть, Оверон. Смерть, и ярость, и взорванные тела, и разрушенные обугленные космические станции, и разбитые астероидами планеты. Вот что ждет вас, если вы уничтожите нашу планету!
