Волосы Стукалова отливали золотом. Что-то в его улыбке тронуло ее, лишив покоя.
— Я стал изобретательным, прыгая с парашютом от ЦСКА в окрестностях Лондона, — ответил Виктор с озорной улыбкой. — Радуйся, что мне никогда не приказывали прыгнуть в сам Лондон с другими целями.
Шейлу осенило — еще один кубик встал на свое место.
— Как я не подумала раньше… конечно!
— В чем дело? — спросила Светлана.
— Если это так… — Шейла отмахнулась от их любопытных взглядов и принялась объяснять: — Виктор навел меня на мысль. Дайте мне пару дней на размышления. Светлана, посмотри, что ты можешь выудить из системы Ахимса насчет возможности контратаки Пашти. Не на Тахааке, с этим мы и сами управимся, а на этом корабле. Понимаешь? Я хочу узнать, какие действия мы должны будем предпринять, чтобы защитить этот корабль.
— В том случае, если Пашти нападут и захватят его! — воскликнул Сэм. Глаза его загорелись. — Светлана, как только ты что-нибудь выяснишь, разыщи меня, мы придем сюда и поговорим. Может быть, твои данные вкупе с моими тактическими соображениями породят что-то такое гремучее, что запугает Толстяка.
— Ладно, хорошо, Сэм. — Улыбка Детовой, предназначавшаяся Сэму, была более теплой, чем обычно. — Тогда у меня появится шанс поторговаться. Посмотрим, кто из нас хитрее.
Он усмехнулся и подмигнул ей.
— Поторговаться? — спросила Шейла.
— Интимная шутка, — пояснил Сэм.
Поеживаясь в своем космическом одеянии, Моше прокашлялся. Какой бы наряд он ни носил, он неизменно выглядел как танкист, только что вышедший из пустыни.
— Ладно, шутки в сторону; я займусь станцией Тахаак — надо продумать, как удержать ее, если Пашти вздумают атаковать. Наши действия должны быть скоординированы с пилотами торпед. Возможно, нам следует расширить диапазон обстрела и усилить огонь в тех точках, где возможны атаки. Также укрепить обороноспособность. Например, разработать способы защиты корпуса торпед.
— Рива этим займется. Помните, после того как торпеды выйдут из пикирования, надо снова заделать станцию, — напомнила Шейла.
Даниэлс кивнул.
—У меня есть такой парень, Моше. Я пришлю тебе Теда Мэйсона: он мастер на все руки. Надо подумать, что еще можно выудить из Толстяка. Хотя мы остаемся в своей клетке, этот надувной шарик даже не подозревает, что мы способны к развитию и расширению своих возможностей.
Виктор Стукалов рассмеялся.
— Держись поближе к Светлане, дружище: ты родился под счастливой звездой — рядом с тобой Советы. Как вы думаете, что привело нас к подписанию договора по ПВО? Огарков со своей секцией дезинформации убедил весь западный мир, что у нас уже есть своя противоракетная оборона. Простейший пример из советского учебника. Теперь мы используем тот же принцип, чтобы скрыть наши возможности.
— Думаю, на сегодня все, — закруглилась Шейла. — Затянувшаяся беседа может вызвать подозрение. Но мне все-таки хотелось бы узнать, к чему вы придете, что у вас получится.
— Мы найдем способ сообщить, — мягко сказал Моше.
— Будь осторожен, Моше. Одна ошибка — и все мы мертвецы.
* * *
— Оверон? — Клякса вытянул глаз-стебель.
— Да, штурман?
— Кажется, люди что-то затевают.
Толстяк легко скатился к наблюдательному посту.
— Что ты подозреваешь?
— Неподчинение. Я только что проверил записи. Думаю, мы кое-что упустили. Пузырь наблюдения не оснащен мониторами.
— И они это обнаружили?
— Да, Оверон. Записывающее устройство уловило аномалию. В типовой записи, отслеживающей общение, отмечено, что офицеры Данбер в одно и то же время собрались в пузыре наблюдения. В течение двадцати минут они находились вне поля зрения приборов. Боюсь, что они что-то затевают.
— Конечно, затевают, на то они и люди. Но подумай, штурман. Разве осмелятся они бросить мне вызов? Что они могут сделать? — Толстяк сплющился, мозг его напряженно заработал. — Установи записывающие устройства, штурман.
— А если люди взбунтуются?
— О, я уверен, что они сделают такую попытку. Ты должен не забывать, они дикие звери. И как все дикие звери, они попробуют вырваться из клетки. Нужно время, чтобы научить их и послушанию и цивилизации.
— Ты накажешь их немедленно?
— Штурман, тебе нужно многому научиться. Если я немедленно накажу их, они выкинут какую-нибудь глупость. Откажутся атаковать Пашти, например, думая, что таким способом что-то выторгуют. Люди всегда переоценивают свои возможности. Потворствуя им, притворяясь, я сохраню им хорошее настроение. Я вовсе не хочу, чтобы они затаили на меня зло.
— Но их настроение уже ухудшается, — Клякса образовал манипулятор и настроил магнитное поле вокруг термобашен. — Многие скучают по дому.
— Это пройдет. Не сомневаюсь, что Шейла Данбер найдет, чем занять их мозги, чтоб справиться с ностальгией. Странные у них желания, правда? По ее просьбе я выполню любое из них.
— А может, именно этого они и ожидают?
Толстяк самодовольно хихикнул.
— Ну и пусть. Ты слышал записи. Они четко представляют, в каком положении находятся. Они понимают, что являются пленниками, а их планета — заложник, В данный момент они должны цепляться за любую возможность, они должны понять, что хорошее поведение будет вознаграждено. И они ни на минуту не забывают о своей планете. Я поиграю в их игры, штурман. Мне нужно, чтобы они расправились с Пашти решительно и добровольно, без всякого нажима. Если люди в отчаянии, они допускают ошибки. Они волнуются, становятся уязвимыми. Я хочу, чтобы они всей душой, всем сердцем стремились к уничтожению Тахаака, но как только Тахаак превратится в обломки, начнется настоящая исследовательская работа.
— Что ты с ними сделаешь?
Толстяк весело пискнул:
— Все что захочу, штурман! Абсолютно все!
* * *
Мэрфи приступил к изучению устройства запасного спасательного люка, пытаясь разобраться, как справиться со сложным замком. Люди из АСАФа не должны оказаться в западне. В задачу десантников и спецназовцев входило подготовиться к тому, чтобы в критической ситуации организовать спасательные мероприятия. А это значило, что Мэрфи и его людям нужно научиться открывать запасные люки.
Мэрфи поежился, почесал в затылке, потом стал внимательно разглядывать механизм.
Они работали в огромном, освещаемом потолочными и стенными панелями помещении, которое называлось орудийным отсеком. Сооруженные Ахимса танки были залиты светом. Машины напоминали черепах или приземистых лягушек с круглыми панцирями. В отличие от военной техники, которую доводилось видеть раньше, танки пришельцев отливали перламутром. Ахимса использовали какой-то полупрозрачный материал. Моше дал разрешение опробовать один из танков. Люди из АСАФа с волнением наблюдали, как Мэрфи разряжал в него обойму за обоймой из смертоносных ружей Ахимса. Потом он попытался подорвать его гранатами: покоробился пол, разбились осветительные панели на потолке, засыпав осколками все помещение. Но когда они подошли к танку, чтобы осмотреть повреждения, то увидели на жемчужно-серой поверхности лишь несколько неглубоких царапин: в целом корпус остался невредим.
