— Три корабля… — пробормотал Соломон. — Три судна звездного класса III с экипажем около восьмидесяти человек каждое. Какая судьба ждет этих людей, если они уцелели? Двести сорок человек! Ни много ни мало!
— То же самое можно проделать с любым космическим объектом. — Архон пожал плечами. — Сейчас я покажу вам. — Его поросшие седыми волосами руки легли на рычаги. Изображение скользнуло в сторону, увеличиваясь, и наконец на экране появилась планета, лаская взгляд живой игрой оттенков. Над ее морями и пятнистыми континентами плыли облака. — Это Арпеджио, Сол. Вам представился случай расплатиться с ее обитателями за «Клинок», за всех, кто погиб на его борту. Вы можете отомстить за «Мориа», за бомбу, уничтожившую корабль и множество людей, служивших под вашим началом. А «Гейдж»? Неужели вы сомневаетесь в том, что его погубили арпеджианцы? Да, вы не знаете этого наверняка. Крааль скрыл донесения своего агента. Ну, а если я скажу вам, что «Гейдж» погиб от руки Селлерса? И сейчас вы получили возможность поквитаться с ним? Отомстить за Мбази, Церратоноса и Мэйбрая Андаки? — Архон шевельнул рычагами, и на экране вновь возникла Новая Земля. — Хотите уничтожить Селлерса и его корабль? — Еще одно движение, и весь экран заполнили обтекаемые формы черного сверкающего корпуса «Охотника». За его хищным силуэтом маячили еще шесть черных кораблей.
— Так это был он… — Карраско протянул трясущиеся пальцы к зеленому рычагу. При виде загнанного выражения на его лице Конни внутренне содрогнулась. Ее рука словно сама по себе подняла бластер и навела его раструб на спину Соломона.
«Я подожду. Как только Соломон Карраско уничтожит Селлерса и „Охотник“, я рассеку его надвое. Норик Нгоро был прав — чувство долга преобладает в моей душе над всеми остальными. Я люблю тебя, Соломон, но не могу допустить, чтобы божественная сила оказалась в порочных руках».
Палец Конни тронул с места спусковой крючок, выбирая люфт. Ее пульс участился, напрягся каждый нерв, глаза заволокло туманом. Сердце девушки разрывалось на части, и при каждом его ударе спина Соломона ускользала из перекрестья прицела.
— Так это он погубил «Гейдж»?.. — Карраско обхватил пальцами зеленую рукоятку. На тыльной стороне его ладони вздулись жилы, он налег на рычаг, но в ту же секунду повалился на пол, сложившись пополам и хватая ртом воздух.
— Нет, — прошептал он. — Я не могу… не хочу стать божеством ценой человеческой крови. Я не хочу быть таким, как Селлерс!
— Тем самым вы оказали бы человечеству услугу, — сказал Архон.
Соломон поднял лицо. В его глазах отразилась мучительная боль.
— Ни за что! Я не Всевышний, Архон. Я не могу погубить этих мужчин и женщин! Не могу, понимаете? Убейте их сами. У вас не меньше причин желать им смерти, чем у меня! — Он повернулся к Конни, с мольбой воздев руки.
Отчаяние в его взгляде тронуло сердце девушки.
— У вас есть выбор, Сол. Вы могли бы помочь многим людям.
— Какой ценой? — охрипшим голосом произнес Соломон. — Вы… вы говорили, что выбрали меня, потому что заглянули ко мне в душу… — Он смотрел затуманенным взглядом на зловещий силуэт «Охотника».
— Можешь убрать оружие, — устало сказал Архон дочери. — Испытание получилось чересчур драматичным, но Соломон успешно выдержал его.
Конни глубоко вздохнула, пытаясь унять охватившую ее нервную дрожь.
— Думаю, ты прав. — Массивный бластер оттягивал ей руку. Конни сунула его в кобуру. Она смотрела на Соломона, чувствуя себя опустошенной.
«Я была готова выстрелить… убить любимого человека. Кто я после этого? Как все это получилось?»
— Что? О чем вы? — Лицо Соломона стало пепельно-серым. Он переводил взгляд с Конни на Архона и обратно, пытаясь уразуметь смысл их слов.
Конни протянула ему руку и помогла подняться.
— Мы хотели узнать, как ты себя поведешь, получив доступ к источнику безграничного могущества. Мы не могли позволить тебе стать божеством, не имели права безоглядно доверить тебе… вот это. — Она указала на экран, в центре которого до сих пор висел «Охотник». — Наши с тобой беседы в наблюдательном блистере не были игрой. Вот она, рука господня, которой может управлять любое разумное существо. Я думаю, чужак, труп которого мы здесь нашли, уничтожил своих соперников до последнего и умер в одиночестве.
Архон погладил подбородок.
— И это еще не все, — сказал он, покачав головой. — Крааль утверждает, будто бы чужак обладал куда более совершенным мозгом, но тем не менее поддался соблазну. А как на его месте повел бы себя человек?
Сол нахмурился:
— С помощью артефакта мы могли бы значительно расширить свои познания.
Архон бесстрастно смотрел на него:
— Например, заглянуть внутрь атома? Внутрь звезд? Исследовать границы Вселенной? Перемещать планеты?
— Да. Вы понимаете, что это значит?
— Завладев артефактом, вы стали бы господом, Сол, — согласился Архон. — По крайней мере, в том смысле, который вкладывает в это слово наша довольно примитивная культура. — Он улыбнулся. — Поверьте, я достаточно изучил возможности артефакта. Соблазн был велик. Я уже видел себя в роли этакого снисходительного благодушного тирана. — Он склонил голову. — А что было бы после меня? Кто пришел бы мне на смену? Констанция слишком молода, ей лишь предстоит по-настоящему узнать, что такое безнаказанность и абсолютная власть.
Соломон застыл в оцепенении. Сознание отказывалось подчиняться ему, он хотел одного — крепко прижать к себе Конни, ища в ее объятиях покой.
— Идемте, — сказал Архон. — Для первого раза с вас довольно, капитан. Вам нужно время, чтобы привыкнуть к тому, что вы видели, разобраться в своих ощущениях.
Соломон кивнул, собираясь с силами:
— Господь не позволит Селлерсу прибрать артефакт к рукам.
Архон горько рассмеялся:
— Вы сами убедились, как быстро разворачиваются события, когда кто-нибудь нажимает зеленый рычаг.
Соломон, уже ничему не удивляясь, вместе с Конни прошел сквозь серую стену. Прикосновение к стальному люку принесло ему громадное облегчение. Окружившие его переборки челнока казались Соломону родным домом, уютным кусочком пространства, созданным человеческими руками.
Архон запер люк и, не говоря ни слова, поднялся на мостик. Соломон не заметил, как суденышко тронулось с места. Он привлек к себе Конни и закрыл глаза.
— Как вы с отцом сумели выдержать все это? Как вам удалось сохранить рассудок?
— У нас не было иного выхода. Мы могли полагаться только друг на друга, — запинаясь, произнесла девушка. — Я привыкла ценить свою независимость, Сол. Но теперь я хочу… я устала от одиночества. Мне надоело чувствовать себя неприступной твердыней. Я хочу, чтобы ты был рядом. Я стосковалась по человеческому теплу.
