Карраско откинулся на спинку, закрыл глаза и вздохнул.
— И что же? — произнес он. — Вы опять собираетесь захватить мой корабль?
Конни открыла было рот, но осеклась, вспомнив о том, что ждет их в будущем.
— Господи, я и представить не могла, каким кошмаром обернется вся эта затея, — сказала она наконец.
— Хотите объясниться? Кстати, уж коли мы заговорили о нынешней экспедиции, то в чем ее цель? Доставить толпу дипломатов на Новую Землю? Расскажите эту сказку кому-нибудь другому.
Девушка закусила губу.
— Обратитесь за разъяснениями к моему отцу. И не надо смотреть на меня с такой иронией! У меня и в мыслях не было посягать на ваш корабль. Он мне не нужен. — Конни усмехнулась, постукивая ногтем по опустевшему бокалу. — Вы сами поймете, почему… если, конечно, мы останемся в живых.
Карраско недоверчиво нахмурился, и Конни испытала облегчение. Наконец-то она увидела перед собой сильного волевого мужчину, ничем не напоминавшего жалкое существо, которое предавалось отчаянию в блистере. Она решила приоткрыть свои карты.
— Капитан Карраско, — заговорила она, сцепив пальцы. — Если бы я сумела наделить вас безграничным могуществом, как бы вы распорядились им?
Казалось, карие глаза капитана пытаются проникнуть в самые глубины ее души. Конни вдруг подумала, что Карраско очень недурен собой.
— Безграничное могущество? Я бы вернул «Гейдж», «Клинок», «Мориа», Мбази, Гвена Хансона, Фила Церратоноса, Мэйбрая Андаки и всех остальных.
Конни кивнула:
— А если бы вам пришлось пожертвовать своей душой?
Глаза Карраско чуть заметно сузились. Он прикоснулся пальцем к подбородку.
— Моя душа в обмен на жизнь Мбази или Церратоноса? Я согласен заплатить эту цену.
Конни помолчала, обдумывая его слова.
— Допустим, эта сила не настолько велика, чтобы оживлять мертвых, но с ее помощью вы можете делать все — подчеркиваю, все что угодно, — со Вселенной в ее нынешнем состоянии. Вы можете дать отпор любому врагу, перемещать планеты, выигрывать войны мановением руки, вы можете заглянуть в ядро атома и обозревать галактики. Вы получаете власть над жизнью и смертью, возможность изменять все сущее — лишь стоит шевельнуть пальцем, — и никто не в силах отнять ее у вас. Иными словами, вы становитесь Всевышним. Как бы вы использовали эту власть?
— Что за игру вы затеяли?
— Что, если это не игра?
Негромкий смех Карраско застал Конни врасплох.
— Значит, я смогу творить золото из вакуума? Превращусь в волшебника из детских сказок?
— Да, если хотите. — Конни вытянула длинные ноги, отставила бокал и сцепила пальцы на животе, дожидаясь ответа.
Карраско усмехнулся, его жесткий взгляд смягчился.
— Откровенно говоря, я не могу сразу ответить на ваш вопрос. Получив неограниченное могущество, я вернул бы людей, ставших жертвами несправедливости либо моих собственных просчетов. Но поскольку речь идет о власти, хотя и неограниченной, но бессильной оживлять мертвых, я занялся бы изучением ее границ.
— Но вы приняли бы ее?
Карраско развел руками:
— За все нужно платить. Что от меня потребуют взамен?
— Вашу душу. Вашу человечность. Все… и ничего. А что можете предложить вы?
— Это ваша игра, а значит, именно вы определяете ставки.
Конни улыбнулась:
— А если это не игра?
Карраско все больше мрачнел:
— Хотел бы я знать, куда нас заведет этот разговор.
— Дальше, чем вы можете предполагать, капитан.
На экране коммуникатора вспыхнул огонек.
— Слушаю вас, корабль, — сказал Карраско, не отрывая взгляд от Конни.
— Через пять минут у вас обед с дипломатами, — мелодичным голосом произнесла Боз.
— Спасибо, корабль. — Карраско выдержал паузу, рассматривая девушку сузившимися глазами. Его лицо приняло непроницаемое выражение. — Я подумаю над вашей игрой. Может быть, в оставшееся время вы откроете мне цель экспедиции? Архон намекнул, что на борту мог оказаться злоумышленник. Какие у вас соображения по этому поводу?
Ловким маневром он увел беседу в сторону, перебросив мяч на поле Конни.
— Никаких, — ответила девушка. — Мне пора бежать, капитан. Хочу явиться на обед вместе с отцом. Если не ошибаюсь, мы с вами сидим за одним столом?
— Уклоняетесь от ответа? — Карраско поднялся на ноги. — Позвольте хотя бы проводить вас.
— Буду рада. — Конни взяла свой бокал и двинулась к люку. Соломон выключил экраны коммуникатора и вместе с ней вышел в коридор. — Когда я застала вас в блистере, вы выглядели хуже некуда, — сказала девушка. — Что с вами стряслось?
Лицо Карраско окаменело.
— У каждого человека свои персональные демоны, госпожа Вице-спикер. Если хорошенько покопаться в вашей душе, они найдутся и у вас, — отрезал он, вышагивая по коридору.
Остаток пути Конни прошла молча. Ее не оставляли мысли о том, что под внешностью Соломона Карраско скрываются два человека. И если первый из них, дрожащий и сломленный, которого Конни встретила в блистере, вызвал у нее лишь брезгливость, то второй — тот, что отказался принять ее игру, — внушал девушке серьезные опасения. Ее продолжали терзать мрачные предчувствия.
9
Кают-компанию наполнил неумолчный шум голосов. Мужчины и женщины в ярких одеждах, собравшись небольшими группами, смеялись и оживленно переговаривались друг с другом, поднося к губам бокалы и внимательно оглядываясь по сторонам.
Сол остановился на пороге и вгляделся в лица присутствующих, стараясь запечатлеть их в своей памяти.
— Леди и джентльмены! — раздался голос Конни, и в зале мгновенно воцарилась тишина. — Позвольте представить вам Соломона Карраско, капитана корабля «Боз» и нашего любезного хозяина, гостеприимством которого мы будем пользоваться в этом путешествии!
В сопровождении девушки Сол вошел в кают-компанию, и его встретил шквал аплодисментов. Он улыбался, пожимал руки, выслушивая длинную череду названий планет, имен и титулов, хотя и знакомые ему по изученному заранее списку пассажиров, но тем не менее продолжавшие внушать ему легкую робость.
Его беседу с Представителем Чухутьена, Ваном Янг Доу, худощавым мужчиной, который то и дело любезно кланялся, прервало вмешательство Архона. Соломон посмотрел в глаза Спикера, казавшиеся теперь такими знакомыми — глаза человека, который погубил его корабль, его друзей… Соломона охватило чувство отвращения, смешанного с любопытством.
Следуя указаниям Спикера, он занял место во главе центрального стола, покрытого белой льняной скатертью. Отделанные самоцветами столовые приборы и серебряные канделябры с восковыми свечами, огоньки которых были едва заметны в ярких лучах плафонов, создавали ощущение нелепой, почти варварской роскоши. У стола прислуживали два человека из команды Миши Гайтано — они застыли в подобающей случаю позе, но на их лицах играли насмешливые улыбки. Дипломаты заняли свои места за столами и повернулись к капитану. Воцарилась полная тишина.
